Драко смотрел, как смеются и играют дети, пока их наставница читает в тени огромного дерева. Иногда она поднимала голову, наблюдала за детьми, а затем снова возвращалась к своему занятию. Дети не убегали далеко, но любопытные взгляды, бросаемые в сторону Драко, наводили на мысль о неизбежном визите. И, когда, казалось, что мальчик уже набрался смелости, появилась Джинни, держа в руках корзину.

— Этого должно хватить на несколько часов. Я положила ещё вино, но Гарри не следует пить больше одного стакана.

— Я оставлю тебе честь сообщить ему об этом, ладно? — Драко засмеялся и встал, собирая вещи. — Пойду в конюшню и узнаю, готов ли экипаж.

Ожидая, пока мальчишка Криви подгонит двойной экипаж, Драко размышлял о том, получил ли отец его письмо. “Финниган думает исключительно членом, поэтому шансы, что он прочитал официальное письмо до того, как передать его Лаванде, слишком малы”. Его всё ещё бесило, что приходится полагаться на помощь бывшей проститутки, но он знал, что она передаст письмо лично в руки отца. В конце концов, её услуги оплачивал Принц, и неважно, во что верили Поттер и его друзья. В первую очередь, она служила Волдеморту.

*

Люциус снова уставился на записку, лежавшую на его столе; его раздражение медленно переходило в гнев. “О чём думает этот мальчишка?”

“Дорогой отец,

У меня есть то, что очень мечтал бы получить наш Принц. Пожалуйста, сообщи ему, что я доставлю посылку двадцать седьмого февраля. Встречай меня на северной дороге. Надеюсь, что я никого не разочарую.

Твой сын

Драко Малфой.”

Он догадывался, что это была за “посылка”, но молился, чтобы это оказалось ошибкой. “Никакого спасения не будет, если ты и в самом деле сделал такую глупость, Драко. Принц уничтожит твой единственный шанс на свободу, как только ты передашь его ему”.

Со вздохом Люциус взял записку и бросил её в камин. Тихое потрескивание сгорающей бумаги не успокоило его. Так как больше никто не знал о плане Драко, не было возможности перехватить сына и закончить фарс, именуемый его жизнью. Это убило его любимую жену Нарциссу, а сейчас на очереди его единственный сын.

Стук в дверь привлёк его внимание.

— Муж?

В Дверном проёме стола молодая женщина с плоским лицом и подозрительно смотрела на пылающий камин. Минуту спустя она перевела взгляд на лицо Люциуса.

— Панси, дорогая, ты должна сейчас быть в кровати.

— Здесь больше никого нет, тебе нет необходимости…

Он грубо схватил её, рывком втащил в комнату и захлопнул дверь одним движением.

— Не надо недооценивать принца, — прошипел он. Прочистив горло, он продолжил уже нормальным тоном. — Только из-за того, что ты не видишь его, не значит, что находишься в безопасности. В этом доме у него везде глаза и уши. Никому нельзя доверять, а тем более говорить вещи, которые могут стоить тебе жизни.

Панси побледнела, но кивнула.

— Простите меня, мой лорд. Я сказала, не подумав.

— Тебе нужно отдохнуть. Останься здесь на ночь; по крайней мере, это заставит всех поверить, что мы хотя бы раз разделили постель.

Панси кивнула и опустилась на диван.

— Этот ребёнок…

— Ребёнок будет моим наследником; большего я сделать не могу. Наша женитьба пять дней назад всё ещё вызывает переполох, и я прошу простить меня за это. Когда мы объявим о будущем ребёнке и о том, что он наследует мой титул и мои земли — предполагается, что это будет мальчик — разразится скандал. Я прошу тебя думать только о малыше и собственном здоровье. А я позабочусь об остальном.

— Когда Драко вернётся домой, он вряд ли воспылает ко мне любовью. Я была его другом, а теперь украла место его матери около вас.

Голос Люциуса упал до шёпота.

— Драко будет знать своё место и, соответственно, держать язык за зубами. Или же его жизнь окончится. Слишком опасно предупреждать его при нынешнем положении вещей. Возможно, если война завершится благоприятным образом, в этом доме снова можно будет говорить правду, но до тех пор… Я не могу так рисковать.

Панси снова кивнула и подошла к кровати. Поколебавшись мгновение, она сняла халат и скользнула под простыни. Люциус раздевался медленно, его руки совершали привычные действия, а взгляд был прикован к окну — снаружи шёл дождь, и его капли барабанили по стеклу. Он надел пижаму и, прежде чем лечь около новой жены, он зажёг огарок вечно горящей свечи и поставил её на подоконник за стекло. Панси не осмелилась спросить, что это значило.

*

Блейз смотрел на письмо, которое передала ему Лаванда Браун. У него был соблазн убить суку за столь эффектное появление в людном месте, но он сдержал себя. И сейчас был рад этому как никогда.

“Блейз,

Как ты, без сомнения, слышал, я был похищен никем иным, как пиратом Гарри Поттером. Полагаю, отец, уставший постоянно слышать о моих неосмотрительных поступках, кажется, позволил Поттеру решить мою судьбу. Однако, я нашёл возможность искупить всё: двадцать седьмого февраля я доставлю отцу — и принцу-регенту — то, что они желают больше всего. Поэтому я прошу тебя помочь мне. Мне нужно, чтобы ты…”

Далее в письме следовали подробные описания того, что требовалось Драко, и заканчивалось всё картой с обозначением места, куда всё это следовало принести. Блейзу нужно было только прийти туда, а всё остальное, если верить словам Драко, случится само собой.

Сделав глоток бренди, молодой граф посмотрел на идущий за окном дождь.

“Если он ищет помощи у меня, то, возможно, ещё не в курсе, кто в первую очередь, предал его. Принц-регент точно примет его обратно в свою свиту, когда Драко доставит ему тело Поттера, а я, наконец-то, получу свою награду, несмотря на провал Петтигрю. Да, я встречу тебя, Драко. Кроме того, это определённо поможет завоевать милость принца-регента”.

Придя к этому решению, Блейз отправился в кровать к тёплому телу,ожидающему его.

*

— Какое миленькое место ты нашёл, — пробормотал Гарри, скользя губами по бледной коже своего компаньона. Драко вздрогнул и повернул голову, подставляясь под ласки.

— Это твоя территория, и ты должен знать об этом месте, — выдохнул он.

— Мммм. Теперь это тоже моя территория, — ответил Гарри, расстёгивая последнюю пуговицу на шёлковой рубашке Драко. — И я собираюсь утвердить свои права немедленно, прежде чем это сделает кто-то другой.

Он с нажимом провёл рукой по брюкам Драко, накрывая ладонью горячую плоть под ними.

— Ах! Я полагал… Я думал, мы приехали сюда, чтобы поесть.

— Так и было. Я решил, что моя главная цель это ты, — Гарри процеловал дорожку от шеи Драко до розовых дерзких сосков и слегка прикусил их. — Твоё тело такое отзывчивое. Я действительно должен поблагодарить того человека, который научил тебя всему…прежде чем убью его.

— Поттер, — предполагалось, что голос прозвучит сурово, а вместо этого он зашипел от наслаждения. И Драко сдался, соблазнённый словами и умелыми руками своего похитителя.

Воздух холодил его разгорячённую кожу, и когда с него сняли ботинки, а затем рывком стянули брюки и трусы, он только облегчённо вздохнул. Ловкие пальцы исследовали каждое чувствительное местечко на его теле, вызывая тихие вскрики и стоны, пока Гарри запоминал гладкие изгибы.

В ту минуту, когда его плоть окружила влажная теплота, Драко почувствовал сожаление от своего предательства. И не только потому, что пират оказался потрясающим любовником, а ещё и потому, что впервые в жизни Драко чувствовал себя в безопасности в объятиях другого человека. Это было нечто большим, чем простое удовлетворение голодных тел и надежда поставить отца в затруднительное положение, который в последнее время отсутствовал в его жизни. Это была мысль о важной фигуре, которая напоминала ему, зачем он вынужден проходить через такое.

— Пожалуйста, — молил он, отчаянно желая отвлечься от тела Гарри, прижимавшегося к нему.

— Пожалуйста что? — поддразнивая его, Гарри скользнул пальцем между ягодицами, мягко поглаживая вход. — Пожалуйста…коснуться тебя?— он прижал подушечку пальца к анусу, и Драко толкнулся бёдрами вверх, прося большего. — Пожалуйста…утвердить свои права? — он снова вернулся к сливочной коже шеи и прикусил, оставляя метку. — Пожалуйста, сделать тебя своим? Сделано. С этого момента, Драко, ты принадлежишь мне. Не твоему принцу и не твоему отцу; не тем бунтовщикам или модникам, которым ты позволяешь брать себя в тени Ноктюрн-Аллеи. Ты будешь моим с сегодняшнего дня и пока мы оба не умрём и нас не похоронят. Но и в загробной жизни ты также будешь принадлежать мне.