– Выбора нет, – сказал Мэйнс. – Сара?

С того момента, как они покинули корабль, Котронис не проронила ни слова. Все еще держа оружие в руках, она пошатнулась и упала.

Фолкнер поднял ее и перекинул через плечо.

Мэйнс пошел первым, с винтовкой наготове. Было темно, но фонари на их костюмах загорелись и осветили путь. Слева начинался туннель. В воздухе чувствовалось присутствие атмосферы, но если она не подходила человеческому организму, то ее наличие или отсутствие внутри поселения яутжа не имело никакого значения. Справа расположилась шахта, ведущая вниз настолько глубоко, что света фонарей не хватало, чтобы оценить ее длину.

Все «Жаворонки» вытащили из своих поясов страховочные тросы, приклеили к стене и прыгнули.

По мнению Мэйнса, отсчет достиг четырех и не опустился ниже.

Мир вокруг взорвался, и последнее, о чем успел подумать Джонни, было: «Как жаль, что я не на борту…»

Свидетельские показания

Первые сто лет прошли под знаменем истинного путешествия открытий.

Началось все с того, что Основатели приготовили к полету три корабля и назвали их «Гамлет», «Отелло» и «Макбет». Как только корабли были готовы, их отправили в независимый порт на краю Сферы – обиталище контрабандистов, пиратов и наемников. В те времена, около трехсот лет назад, в далекий две тысячи четырехсотый год, Сфера заметно уступала своим нынешним размерам. Успешно поработав над секретным двигателем быстрее скорости света, Основатели собрались вместе, поднялись на корабли и через нору отправились к самым дальним границам изученной части космоса.

Я до сих пор в точности помню каждую секунду из того дня. Мы с Вордсвортом стояли на мостике «Отелло», окруженные остальными лидерами нашей группы. Беатрис Малони тоже разделила с нами то мгновение, но тогда это была совершенно другая женщина – более честная, жизнерадостная и открытая людям. Мы решили не проводить пышных церемоний и, отлетев от норы и обслуживающей космической станции, просто направились в открытый космос.

Первооткрывателями мы, конечно, не были. Корабли Файнса, громадные суда с колонистами, погруженными в криосон, на борту, бороздили космос уже долгое время, но их путешествие в один конец находилось в поиске хоть чего-нибудь, что окажется пригодным для заселения. В каком-то смысле, их путь страшил больше нашего, ведь эти храбрецы не имели ни малейшего представления даже о том, удастся ли им когда-нибудь очнуться.

Некоторым из них удалось, когда они проснулись в настоящем кошмаре. Но я расскажу об этом позднее. Понимание того, к чему мы стремились все это время, очень важно, если вы хотите полностью осмыслить чудовищные события настоящего. Возможно, люди смогут вынести из этого урок… но, скорее всего, человечество, как всегда, ничему не научится.

Триста пятьдесят миллиардов миль и три года мы пробыли в спячке. Я могла оставаться бодрствующей, ведь андроиды не испытывают необходимости в сне, да и Вордсворту нравилась мысль о том, что я смогу следить за состоянием «Отелло», связываться с компьютерами «Макбета» и «Гамлета», чтобы удостовериться в том, что все идет своим чередом. Конечно же, все работало на автоматике, и моя помощь не являлась необходимой, но он был человеком, пусть и с величайшими стремлениями и целями. И, как любой обычный человек, он скорее доверял даже самой призрачной идее контроля над машинами, чем самим компьютерам.

Тем не менее слишком долгое время я провела в спасательной капсуле «Эвелин-Тью», в сознании и в полном одиночестве, и Вордсворт прекрасно понимал мое состояние. Поэтому он позволил залечь в сон наряду с остальными Основателями, десятью сотнями единомышленников, погрузившихся в тысячедневный криосон, пока корабль относил нас все дальше от влияния Сферы.

Бытует миф, будто андроиды, погруженные в криосон, достигают состояния, близкого по ощущениям к снам человека. Никогда не понимала ни истоков этой байки, ни еле скрываемого страха, который овладевает людьми, принявшими ее на веру. Как же так, ведь именно люди сотворили нас? Люди сотворили и меня, своими собственными руками, своей процедурой клонирования плоти, и, поверьте, я многое прошла перед тем, как наконец смогла принять эту мысль. Поэтому, не кривя душой, могу подтвердить, что весь этот миф – сплошная чепуха. Прежде всего, видеть сновидения в гиперсне не под силу даже людям, уже от этого байка становится совершенно нелепой. Если бы человек и правда видел сны, то он бы просто умер, ведь подобные процессы указали бы на работу временных аномалий организма. Человек лежал бы в криокапсуле, но становился старше. Только представьте себе: три года взросления, а человек заточен внутри капсулы, без еды, воды, каких-либо внешних воздействий. Если не верите, то смело обращайтесь к задокументированным отчетам о неисправных криокапсулах, за самые быстрые сроки уничтоживших разум и тело несчастных.

Вторым объяснением тому, что этот миф является не чем иным, как ложью, я могу назвать то, что я способна переживать только те сновидения, которые сама же и создаю, но видеть которые мне не положено. Я не способна заснуть в том понимании, которое будет понятно человеческому сознанию, и даже в криозаморозке мой разум функционирует на таких подсознательных уровнях, что это нелегко объяснить. Определенно, это не настолько ужасно, как в одиночестве и сознании проводить время в спасательной капсуле, но… так или иначе, мое состояние слишком отличается от человеческого.

Теперь я уже не помню снов, увиденных во время спячки. Поначалу это сильно беспокоило меня, ведь неисправность моей абсолютной памяти могла указывать лишь на повреждение всей системы. В конце концов я смирилась с мыслью, что со временем мои воспоминания затуманились. В какой-то мере она даже приносила мне удовольствие. Так я больше походила на человека.

Позже, когда наши дела начали ухудшаться, я поделилась своими мыслями с Вордсвортом, а он обнял меня и назвал своей дочерью.

Спустя три года, компьютеры разбудили всех нас.

«Гамлет» исчез. «Отелло» не мог рассказать нам, что именно произошло, а в записях «Макбета» потерянный корабль вообще отсутствовал. Так мы узнали о превратностях путешествий на скорости выше световой, потеряв из виду тысячный экипаж корабля, и так никогда и не узнали, чем для них кончилось наше общее путешествие.

Из трех тысяч Основателей остались две, но за дело мы взялись не менее крепко. Наши корабли достигли таких границ, о которых суда Файнса, работающие на предельно простом световом двигателе, могли только мечтать. Мы забрались в самые темные глубины космоса, пролетали между звездами, которые вряд ли можно было заметить из нашего дома.

Не боясь вмешательства извне, Основатели во главе с Вордсвортом продолжили свои эксперименты. Информация об исследованиях, которую я выкрала с «Эвелин-Тью», ждала своего часа в хранилищах «Отелло», и все, что нам было нужно, так это найти образцы. Перед нами нарисовалась очередная задача на следующие тридцать лет.

Мы каждый день неустанно удалялись от Сферы Людей, и любопытство заводило нас в самые удивительные места. Однажды мы высадились на небольшой спутник, покрытый постоянно движущимся, пульсирующим кварцем, похожим на живой организм. Далее нас ждал газовый гигант, а поверхность его, размером с континенты, свободно дрейфовала, пропускала через себя электрические разряды, таким образом сама себя отапливая. Возможно, там нам повстречалась форма жизни, далекая от нашего понимания. Еще была галактика из семи планет, которые двигались по примерно одинаковой орбите, окруженные миллиардами астероидов. Кто знает, может и там когда-то царила жизнь?

Корабли опускали нас на десятки планет и спутников, где, по словам Вордсворта, мы отчаянно пытались найти пригодное место для жизни. Я верила ему, как и все остальные, но помимо дома, мы искали образцы, на которых можно было бы наконец испробовать украденные исследования и открыть нечто смертоносное – оружие, которое защитит нас в нашем опасном путешествии.