— Логично, — кивнул Герасимов. — Но версию все-таки следует отработать. Итак, что будем делать, Аркадий Яковлевич?

— Поднимем материалы на тех лиц, о преступных намерениях которых имеются сигналы. Такие же указания уже даны всем отделениям милиции Ташкента. Ориентированы все участковые уполномоченные и постовые милиционеры. Приступаем к отработке возникших версий.

— Не отмахивайтесь от новых версий, которые могут появиться по ходу дела.

— Ясно. У меня все.

— Хочу добавить, — Герасимов встал и обвел взглядом участников оперативного совещания, — что аналогичные мероприятия проводятся всеми областными управлениями и управлением милиции Каракалпакии. Факт хищения огнестрельного оружия серьезен уже сам по себе. А если еще учесть, что в субботу, то есть через три дня, в Ташкенте открывается форум писателей, то времени у нас с вами, товарищи, как говорится, в обрез. Нельзя допустить, чтобы на свободе разгуливали преступники, вооруженные пусть даже малокалиберными пистолетами. Вместе со мною для участия в раскрытии убийства Ибрагимова, обнаружения и изъятия похищенных пистолетов прикомандированы еще три оперативных работника из аппарата уголовного розыска города.

Женька увидел ребят издали. Они шли со стороны реки, оживленно переговариваясь: Валя, Андрей, Федя, Касым и Саша. Женька бегом бросился им навстречу.

— Привет! Куда вы пропали все? — У Женьки запотели очки, он снял их, близоруко щурясь, принялся протирать подолом рубашки. — Я вас всюду ищу!

— Меньше спать надо, Рудин, — засмеялся Андрей. — Читаешь допоздна, а потом глаз не продерешь. Мы уже и искупаться успели…

— Рыбу поудить! — торопливо перебил Валька, наступая ему на ногу.

— Ты что? — улыбался Андрей. — Какая рыба?

— Обыкновенная. — Валька незаметно для Рудина подмигнул Андрею. — Та, что в Чирчике водится.

— А что у нас творится! — не обращая ни на что внимания, продолжал Женька. — Милиции понаехало тьма-тьмущая! Тир опечатали, всех опрашивают…

— Да что случилось-то? — перебил Валька.

Сторожа в тире «Динамо» убили! — выпалил Женька. Как убили? — Касым изменился в лице. — Кто убил? Этого пока никто не знает. — Женька весь дрожал от возбуждения. — Но узнают обязательно. Из тира оружие украли. Говорят, на целую банду. И патроны. Участковый Иван Христофорович по всем домам ходит, расспрашивает, не заметил ли кто чего-нибудь подозрительного.

— Вот это да-а-а… — растерянно проговорил Касым. — Что же делать, а, ребята?..

— Спокойно! — Валька тоже побледнел, но старался держаться как ни в чем не бывало. — Спокойно, ребята. Ну, а что люди участковому говорят?

— Никто ничего не видел, — пожал плечами Женька. — Ахают, охают, руками разводят.

— Слышали? — обернулся Валька к ребятам. Те растерянно переминались с ноги на ногу. — Никто ничего не видел, понятно? А теперь по домам. Встречаемся завтра на том же месте. Пока!

Ребята понуро поплелись каждый в свою сторону.

— Что это они? — недоуменно пожал плечами Женя, глядя вслед удаляющимся ребятам. Валька смерил его испытующим взглядом.

— Сам же сказал — человека вот и испугались. А они тут при чем?

— Не причем. — Валька пожал плечами. — Испугались и все. А что еще участковый спрашивал?

— Вроде все… А, да, председатель домового комитета Михайловна говорила моей маме, будто он интересовался, нет ли на примете хулиганистых мальчишек.

— И что? — встрепенулся Валька.

— Нечего. Михайловна ответила, что таких мальчишек у нас нет.

— Молодчина, — облегченно вздохнул Валька. Женька удивленно уставился на него сквозь очки.

— Что-то ты от меня скрываешь, Валька. Нечестно. И вообще ты последнее время какой-то странный. Раньше, бывало, каждый день приходил к нам, а теперь носа не кажешь.

— Это ты к чему? — насторожился Валька. — Говори уж начистоту.

— И — вспылил Женя. — Тоже мне, друг! От друзей секретов не держат. Не хочешь дружить, так бы и сказал.

— Ладно тебе, — миролюбиво перебил его Валька. — Дружили и будем дружить. Не заводись, Рудин. Но Женьку уже трудно было остановить.

— «Не заводись»! А меня ты спросил, хочу я с тобой дружить или нет? Спроси, чего ждешь?

Женька весь трясся, как в лихорадке. Вальке стало не по себе. Он взял Женьку за руку.

— Перестань, ну чего ты? Успокойся. Я тебе все объясню.

Женька снял очки, протер носовым платком, водрузил на место. Очки были простенькие, с круглыми стеклами, в тонкой металлической оправе. Женька провел платком по лбу и спрятал его в карман.

Валька, молча наблюдавший за ним, наконец решился.

— Тайну хранить можешь?

— Смотря какую, — голос у Женьки был какой-то безразличный. — Может, и хранить не стоит.

— Стоит! — заверил Валька.

— Тогда говори.

— Я тебе сейчас такое скажу! — Валька воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, выпалил: — Сторожа в тире знаешь кто убил?

— И кто же? — недоверчиво взглянул на него Женька.

— Мы!

— Вы? — опешил Женька. — Разыгрываешь.

— Мы, — повторил Валька и, пригнувшись к самому уху товарища, принялся сбивчиво рассказывать. — Понимаешь, у нас и в мыслях не было никого трогать. Я ребятам говорю: «Давайте возьмем пистолеты без спроса, постреляем, а потом обратно подкинем».

— Как без спроса? Это же воровство!

— Воровство, но слов обратно не принесешь. А так, вроде, на временное пользование. Ну вот, пришли вечером к тиру, а старик как раз смену принял. Повозился там внутри и на скамеечку вышел почаевничать. А дверь открытой оставил. Касым туда потихоньку пробрался, а когда сторож заперся изнутри и спать лег, дверь нам открыл. Зашли. Сторож на топчане похрапывает. Я возле двери остался, а ребята по быстрому пистолеты с патронами прихватили и уже было к выходу направились, и тут Федька споткнулся обо что-то, да как грохнется! Сторож вскочил, спросонья ничего не поймет, на ребят глаза вытаращил, но меня сзади не видит. Я смотрю, он сейчас заорет, схватил палку и по голове его. Старик с копыт, а мы — ходу из тира… Кто же знал, что так получится!..

— Ничего себе палка! — покачал головой Женька. — Ты его обрезком железной трубы по затылку трахнул.

— Может, и трубы. Рассматривать некогда было.

— Думать надо, а не рассматривать.

— Тебе хорошо говорить, а мне ребят надо было из беды выручать.

— Вот и выручил. Сначала на воровство подбил, а потом соучастниками убийства сделал.

— Женька, ты страшные слова говоришь.

— Я правду говорю.

— И что теперь делать? Ты у нас самый башковитый. Подскажи.

— Пойти в милицию и рассказать все как есть. Думаешь по головке погладят?

— Нет не думаю. Но другого выхода нет.

— Так уж и нет? А ты на моем месте пошел?

— Я бы пошел, — твердо сказал Женька.

Некоторое время оба молчали. Потом Валька все так же молча протянул руку. Женька машинально пожал ее и почувствовал, как дрожат пальцы.

— Не бойся, Валь, — Женька и жалел товарища и испытывал к нему неприязнь. — Лучше сразу всю правду сказать…

Валька кивнул, медленно высвободил руку и, не оглядываясь, побрел прочь.

«Неужели не пойдет? — напряженно думал Женька, глядя вслед товарищу. — Неужели струсит? Нет, не должен. Ему же хуже будет. И ребятам. Пойдет. Взвесит все и пойдет».

В голове у Вальки царил хаос. А ведь как здорово начался день! С утра все впятером отправились на пойму Чирчика, за город. Здесь, вдали от жилья, на поросших кустарником галечных отмелях кроме них не было ни души, и ребята, установив на откосе берега пустую консервную банку, принялись стрелять по ней из похищенных накануне пистолетов. Потом мишенью стала другая консервная банка, потом — найденное в кустах ржавое ведро.

Стреляли, позабыв обо всем на свете, не ощущая ни усталости, ни зноя, ни голода. Стреляли до тех пор, пока не заныли руки и не заслезились глаза. Только тогда, надежно спрятав пистолеты и оставшиеся патроны в прибрежном кустарнике, всласть поплескались в реке и отправились в город. Тут-то и встретился им ничего не подозревавший Женька-очкарик.