- Все хорошо, мисс Картер? – поинтересовался он, чтобы подтолкнуть девушку на мысли.

- Да, - слишком торопливо и неестественно бодро ответила Джейн и тотчас отчаянно прикусила нижнюю губу. - Нет. Не совсем. Профессор…

В ее карих глазах внезапно вспыхнуло отчаяние. И страх. Одно это вызвало у Гвина тревогу. За тот год, что он проработал в школе, он уже успел понять, что эта девушка мало чего боится. И значит, то, что произошло, было серьезным.

Мужчина обернулся к Тоуну, все еще сидящему над кружкой, но, несомненное, слушающему разговор, и произнес с ледяной учтивостью:

- Мистер Тоун, вам не пора осмотреть улицы?

В глазах напарника промелькнуло понимание. Он громко хмыкнул и встал, подхватив свой плащ.

- Как прикажете, - коротко кивнул он и зашагал к выходу. Когда его спина удалилась, Гвин жестом пригласил девушку занять свободное место.

- Итак, - его проницательные голубые глаза-ракушки уставились на девушку, в самое ее сердце, - о чем вы хотели поговорить со мной?

Джейн поерзала на стуле, не зная, как начать. Гвин буквально видел, как мечутся мысли в ее голове.

- Я… – голос дрогнул, но затем вновь набрал силу, - Эдгар сказал, они искали вас… Ваши ученики…

Слова эти не причинили Гвину ни боли, ни других чувств. Словно он вдруг стал памятником самому себе – камнем, не способным на эмоции.

- Я знаю, - спокойно и равнодушно ответил он. – Мэтью Сноу отыскал меня. Они хотят, чтобы я продолжил их обучение.

Скрывать правду не было смысла. Джейн видела его жизнь изнутри, испытала его боль, не такую же, а именно его. Так что к чему теперь лгать ей? Да и Эдгар Боунс наверняка держит её в курсе событий. Хоть Картер и не состояла в кружке, но все-таки была близка к профессору и сопереживала ему. Он знал это. Видел.

В карих глазах девушки мелькнуло удивление. Неужели она еще не привыкла к его откровенности и прямоте?

- И что вы ответили?

Гвин как сейчас видел письма от бывших учеников, раз за разом сжигаемые в камине, так и не открытые. Он всегда знал, чего они хотят. Чаще всего писал Мэтью. Пару дней назад от него пришел очередной конверт. Поздно вечером. Серая сова с парой выбившихся перышек постучала в стекло. Пока Гвин отвязывал письмо, она смотрела на него круглыми янтарными глазами, а когда он закончил, неожиданно ухнула и ткнулась ему в ладонь за лаской.

Мужчину было сложно удивить чем-либо, но от такой нежности, от того, что кто-то тянулся к нему за теплом, пусть и всего лишь птица, он замер. Это было так неожиданно, хоть и такой простой жест. Гвин не успел ответить, как птица сорвалась с места и вылетела в окно. Ладонь мужчины еще пару мгновений оставалась в воздухе. Словно в глубине души он хотел погладить ту сову.

Может, именно из-за этого последнее письмо Гвин прочитал. Мэтью просил его продолжить тренировки. Если не для всех, то хотя бы для тех, кто закончил школу. Он говорил, что они совершеннолетние взрослые ученики и сами приняли это решение. Что хотят сражаться. Хотят научиться Древней магии.

Гвин скомкал письмо и бросил в огонь. Может, официально эти ребята во главе с Мэтью Сноу и стали взрослыми, но на деле оставались теми же детьми.

Его ответ получился сухим и отрицательным. Заклеив конверт, Гвин решил отправить его наутро, по дороге на работу.

Джейн Картер все еще ждала ответ.

- Что это невозможно больше, - склонил голову Гвин. - Я не могу вернуться в школу, а им опасно сбегать оттуда ради моих уроков. Им всем лучше забыть.

Джейн не выглядела ни удивленной, ни убежденной. Она бы поспорила, но что-то тревожило её слишком сильно.

- Как дела у мистера Боунса? – спросил Гвин, гадая, не с когтевранцем ли случилась беда. Но не угадал.

- Неплохо. Даже хорошо.

Гвин сжал губы так, что скрипнули зубы. Спрашивал ли он потому, что пытался понять, в чем причина тревоги Джейн или только потому, что сам беспокоился за Боунса? Отчего-то казалось, что второе.

- А у мисс Маккинон? – выпалил он прежде, чем сумел себя остановить. Такого с ним давно не случалось. И добавил зачем-то. – Я не видел её в Хогсмиде.

Джейн невольно прищурилась, словно концентрируясь на лице Гвина. Наивная девочка, пытается прочесть его эмоции. Бесполезно.

- Её здесь нет. Она занимается дополнительно. Потому что решила стать мракоборцем.

Что-то сильно ударило в груди Гвина, и он невольно выгнул бровь. Но лишь на секунду. Спустя миг на лице его вновь осталась лишь маска. Но в голове метались воспоминания. Вот Марлин, другая Марлин, его малышка Марлин торжественно заявляет: «Я стану мракоборцем». И уже кричит с обидой, когда все против: «Хочу сражаться со злом». И его собственные такие серьезные слова для сестренки: «…быть мракоборцем, это не то, что ты думаешь. … Это не значит быть героем. … Это вечные трагедии чьих-то жизней. Которых ты не можешь спасти. …иногда нам приходится жертвовать кем-то». Порой даже всем, что у тебя есть. Даже самыми близкими. Ради чего?

Гвин сам вовлек тех учеников во тьму, позвав в свой кружок. И лишь привязавшись к ним понял, как ошибся. И вот теперь эта девушка, Марлин Маккинон, хочет продолжить борьбу. Дальше идти во тьму. За ним. Ведь очевидно, что так же, как он трансгрессировал к её дому каждый день в это лето, чтобы просто убедиться, что с ней всё в порядке, так и она теперь хочет поступить в мракоборцы, зная, что там работает Гвин, чтобы видеть его, чтобы быть рядом.

«Я люблю тебя и буду любить всю жизнь, - с отчаянием прощания выдохнула Марлин в тот день, когда Гвин уходил из школы. - Даже если ты никогда меня не полюбишь, просто позволь мне быть рядом. Это все, что мне нужно».

Он думал, это глупая детская влюбленность, но ошибся. И упрямая Маккинон не собиралась сдаваться.

- Вот как, - выныривая из воспоминаний, произнес Гвин. Слишком холодно. – Это безрассудно.

Тотчас мужчина мысленно одернул себя и переключил внимание на Джейн Картер.

- Но вы ведь не об этом хотели со мной поговорить, - взглянул он девушке в глаза. – Так о чем? Что случилось?

На лице Картер промелькнул страх и она обернулась к столу, за которым сидели её друзья. И это словно придало ей решимости. Гвин ждал, когда Джейн выдохнула:

- Со мной что-то происходит.

***

Гвин не был здесь так давно. Но ясно помнил тот день, когда ушел отсюда в последний раз. Дом Жреца. Здесь проходили их уроки. Здесь юный Мерлин познакомился с Древней магией и открыл в себе её силу. Здесь он оплакал учителя, думая, что тот умер, и еще не зная, какая встреча им предстоит среди гор трупов и моря крови.

«Держись. Брат», - так было сказано в записке. Брат убийцы семьи Гвина был его учителем Жрецом. И записка эта могла означать одно – чудовище зовет его сюда. Или же Гвин уже просто свихнулся и видит скрытые послания там, где их нет.

Он не думал, что когда-нибудь вернется сюда, когда уходил в тот весенний день с пустотой и зимой в душе. Гвин помнил, как тогда обернулся, прощаясь с этим местом и этим этапом его жизни.

Калитка мягко прошуршала по гравию дорожки. И едва войдя за ограду, Гвин ощутил след Древней магии. Свежий. Он не ошибся. Жрец-убийца был здесь. Недавно.

Ветра тотчас окутали юношу. Они не пытались его удержать, как тогда, в Австрии, лишь мягко проводили по щекам, стирая невидимые слезы.

Прежде чем войти в дом, Гвин вытащил палочку. Вряд ли она ему пригодится, но он давно научился совмещать Древнюю и новую магии, и это было привычным для него. Быть может, он ждал, что Жрец окажется там, что набросится. Разве могло быть лучшее место для мести, чем дом брата? Но дом ответил пустотой. Здесь никого не было, и юноша громко разочарованно выдохнул.

Он прошагал в гостиную и застыл на месте, на автомате вскинув палочку. Стена над камином была исписана высокими красными буквами. Словно кровью.

«Умный мальчишка».

Сердце забилось чаще.

Тот, первый Жрец, тоже всегда звал его мальчик. Игра продолжалась.

В приступе ярости Гвин подхватил руками столик, стоявший перед диваном и перевернул его на пол с грохотом. Это не принесло облегчения. Тогда он в гневе скинул с полок книги, под звуки бешено стучащего в ушах сердца.