- Сегодня во время обхода вы не заметили ничего необычного или подозрительного, мистер Тоун? – поинтересовался Гвин, понимая, что для поддержания более менее нормальной беседы должен что-то сказать. Крис, сбитый с толку такой резкой сменой темы, на мгновенье замолчал, часто мигая, а потом лениво буркнул:

- Ничего. Все в порядке. Пожиратели, может, и скотины, но не дураки. Соваться не станут.

Эта нарочитая грубость показалась Гвину неуместной. Он провел пальцами по краю своей кружки, очертив ровный круг, прежде чем произнес тихим ровным голосом:

- Я бы не был так уверен.

- В том, что они не дураки?

- В том, что не станут соваться.

Признаться, Гвин уже много размышлял об этом. Хогсмид – привлекательное место для нападения. Побывав здесь, Пожиратели бы сумели заявить всему волшебному миру о том, что больше нет безопасных мест. Это стало бы крушением остатков хрупкого равновесия. Разбило на части мир, и подвергло всех в панику и хаос. То, чего добивался Волан-де-Морт. Поэтому Гвин не сомневался, что однажды Пожиратели заявятся сюда. Это всего лишь вопрос времени. Сейчас их что-то останавливает. Но когда последнее препятствие будет пройдено, здесь начнется битва.

Гвин поднял глаза и заметил, что Тоун все еще с любопытством наблюдает за ним, но обсуждать свои мысли с ним не собирался.

Ученики за дальним столом громко смеялись, играя в какую-то игру. Дети. Какие же они еще дети. Наивно верящие, что впереди их ждет долгая и счастливая жизнь. Гвин был таким безумно давно. Но вступив во взрослую жизнь, он проиграл в самой важной игре и потерял всех, кого любил.

***

Гвин сдавил кулаки так, что хрустнули пальцы. Значит, для Жреца это всё игра? Он забавляется, наблюдая, как шаг за шагом юноша следует за ним по пятам. Как, ослепленный жаждой мести, слепо идёт прямо в расставленную ловушку.

Всё равно. Гвину было плевать, если в этой игре он проиграет и погибнет. Но не прежде, чем уничтожит Жреца в прах. Если ему суждено умереть, то только с кровью убийцы своей семьи на руках.

Юноша не знал правил, но уже играл.

Сейчас, следуя за убийцей, ему невольно пришла в голову мысль, что и первый Жрец с ним играл. Скрывал правду. Таил свои истинные мотивы. Действовал за спиной. Быть может, это присуще всем Жрецам? И ему, Гвину, однажды будет тоже?

Плевать. Юноша не желал думать ни о каком «однажды». Его будущего больше не существовало. И всё, чего он желал, это отомстить за семью и умереть. Потому что здесь, в этом мире, ему не было места. Не без своих любимых. Не без Розы. Один он не хотел тут быть. Один он ничего не значит. И жизнь его ничего не значит, после всего, что случилось. Его душа рвалась и болела, плакала и стонала. Горела в адовом огне. Быть может, месть сможет унять эту боль. Смягчить этот огонь. Это всё, на что он смел надеяться.

Он мониторил сообщения, поступающие в мракоборческий центр, в поисках очередного следа, понятного лишь ему, но ничего не было. То ли в этой игре следующий шаг был за Гвином, то ли Жрец просто давал ему время, особо не рассчитывая на скорость его реакции в поисках. В любом случае, юноша не собирался сдаваться. Он с трудом душил в себе злость, и мрачно радовался, что никто не решался его трогать. Потому что в эти мгновенья Гвин за себя не ручался. В приступе бессильной ярости он мог выплеснуть гнев на другого. А так не должно было случиться. Ни капли ядовитой тьмы не должно было пролиться мимо – всё это предназначалось Жрецу. И когда Гвин найдет его, тот будет умолять о смерти.

«…смерть моя повлечет за собой море крови», - так когда-то давно сказал первый Жрец то, что поведали ему ветра. И всё это оказалось правдой. Убив своего учителя, Гвин обрек свою семью на ужасную смерть. И то море крови, залившее дорожку в саду, еще стояло перед глазами.

Гвин резко скомкал край карты, над которой склонился, изучая.

- Гвин, - в кабинет заглянул один из сослуживцев. Почему-то после трагедии все они боялись смотреть ему в глаза.

Юноша повернул голову, вмиг успокаивая сбившееся от злости и боли дыхание.

- Там тебе сова принесла письмо. Какое-то странное…

Гвин знал, что его почту теперь читали. Стандартная процедура, используемая при поиске серийного убийцы и его потенциальной жертвы. В том, что случившееся было преднамеренным и местью на профессиональной почве в мракоборческом центре никто не сомневался.

Пришедший парень торопливо положил свернутый в четыре раза желтый листок на край стола и отрапортовал на всякий случай:

- Мы проверили, там без зацепок. Но если ты поймешь что-то, скажи.

Не дожидаясь ответа, мракоборец ретировался. Такие храбрые перед лицом опасности и такие трусы перед горем коллеги. Гвин едва подавил в себе презрительное фырчанье. Вместо этого он взял пришедшее письмо, не ожидая увидеть там ничего кроме очередных соболезнований. А в этих сухих формальных словах он не нуждался. У него сейчас есть задача куда важнее. И если уж отряд мракоборцев не нашел в письме ничего стоящего…

Бумага прошуршала под пальцами, когда юноша развернул её. В центре чистого листа чернело лишь два слова, написанных кривым небрежным почерком: «Держись. Брат». Ни подписи, ни даты. Гвин на всякий случай перевернул лист, затем провел над ним палочкой, в поисках скрытых посланий, но ничего больше не было. Либо писавший и правда был так скуп на слова, либо знал, что письмо будут читать другие прежде непосредственного адресата и слишком хорошо зашифровал истинную суть письма.

Гвин уже отбросил бесполезный клочок бумаги в сторону, как сердце его ухнуло в живот. Он поспешно схватил письмо и внимательней вгляделся в текст. Первое слово было написано криво, но вполне обычно. А вот второе словно выделялось, будто писавший желал сделать на нем акцент, привлечь внимание. Никто никогда не называл Гвина братом, кроме Мартина. Только если…

Юноша ухватился свободной рукой за край стола. Если «брат» не он? Слова на листе разделены точкой. И «держись» может означать вовсе не поддержку, а угрозу. «Ты отнял у меня мое сердце, моего брата», - льдом по воспаленному сознанию прозвучал ненавистный голос.

Сжимая в кулаке письмо, Гвин бегом бросился вон из министерства.

***

Гвин услышал робкие шаги, затаенное дыхание за спиной и уже знал, кто это. Он обернулся прежде, чем начал свои расспросы Тоун или заговорила девушка:

- Мисс Картер.

Джейн Картер, по-видимому направлявшаяся к барной стойке, теперь стояла напротив. Заметив, что мужчина обратил на неё внимание, торопливо кивнула:

- Здравствуйте, профессор Гвин.

И робко посмотрела на него в ответ. Гвин сдержанно улыбнулся самыми уголками губ. Давно никто не называл его так. Это очередной этап жизни, который уже пройден. Так же, как он перестал быть Мерлином семь лет назад, теперь он больше не являлся профессором Гвином. Эта страница была перевернута.

- Я больше не профессор, - мягко поправил ученицу мужчина и тотчас кивнул на своего собеседника. - Джейн, это мой коллега, мракоборец мистер Тоун. Мистер Тоун, это моя бывшая ученица, Джейн Картер.

Девушка неловко поздоровалась, явно чувствуя себя неуютно. Тоун ограничился холодным кивком головы. В его глазах Гвин видел недоумение – коллега явно не понимал, как такой мрачный необщительный человек, как его напарник, вдруг общается с какой-то малолетней девчонкой.

От размышлений об этом Гвина отвлек вопрос Картер:

- Так… вы вернулись в мракоборцы?

Ответ был очевиден всем троим, но Гвин с присущим ему спокойствием ответил:

- Да. Сейчас меня откомандировали патрулировать Хогсмит. Задание тихое и безобидное.

Тоун внезапно засмеялся. Это было так неуместно, что Гвин не стал сдерживать холодного взгляда, брошенного в сторону напарника. Тот сразу же понял, что повел себя неправильно, попытался неудачно выдать смех за кашель и в итоге скрылся за кружкой.

Гвин отвернулся от мужчины. Было что-то в лице Джейн, в её глазах, какое-то беспокойство. Она не просто так подошла к нему. Не только для того, чтобы поздороваться. Что-то случилось. Гвин всегда легко мог читать людей. И Джейн не была исключением.