- Мисс Маккинон, - Гвин не удивился, это было слишком предсказуемо.

- Профессор, - Марлин с сожалением посмотрела ему в глаза, - простите. Вы ведь уходите из-за меня.

- Ну что вы, Марлин, - Гвин покачал головой. – Не из-за вас. Просто мне пора.

- Мы ведь еще увидимся? – с надеждой заглянула ему в лицо девушка. И Гвин не мог сейчас так жестоко опустить ее с небес на землю.

- Может быть.

- Я правда вас люблю.

- Марлин…

Гвин не хотел больше этого слышать. Его сердце мертво и разбито, и он никогда не сможет полюбить в ответ. Марлин должна это понимать. Ее чувства ее же и погубят. Он не хотел этого. Он просто хотел ее защитить. Хотя бы ее.

- Нет, постойте! – Марлин подняла руку, призывая мужчину замолчать. – Вы все равно уходите, я могу сказать. Я люблю вас, и не знаю, почему. Просто люблю. Не потому, что вы герой, или мне вас жалко, нет, это не так. Вы не нуждаетесь в моей жалости, хоть я и сочувствую вам. Но я полюбила вас тогда, когда мы учились вызывать Патронуса, помните? И у меня получилось. Тогда вы посмотрели на меня, и все внутри словно озарилось светом. Сначала я не понимала, я пыталась убедить себя, что это не любовь, а что-то другое, но напрасно… Профессор… Мерлин… Я люблю тебя и буду любить всю жизнь. Даже если ты никогда меня не полюбишь, просто позволь мне быть рядом. Это все, что мне нужно.

Гвин сглотнул набравшуюся во рту слюну. Ему было горько и грустно от того, что как в красивых романах он не мог расцеловать девушке руки и сказать, что тоже любит ее. Он не мог любить. Не имел на это права. В его тьме нет места кому-то еще. Тем более той, кто стала ему дорога. Отрицать этого Гвин не мог. Судьба Марлин не была ему безразлична. Ее свет лечил его душу. Но пора с этим покончить. Пора ему назад, к своей темноте и одиночеству, подальше от нее.

- Я знаю, - мягко ответил Гвин, не желая быть резким в этот последний миг их встреч. Пусть в памяти ее он останется таким. Тем, кто еще мог быть добр.

Он сверкнул глазами, и в руках оказался букет ярко-синих цветов, похожих на васильки. Как цвет его глаз. Как те, что он дарил Марлин прежде. Последний подарок.

- Прощай, Марлин, - улыбнулся Гвин сухими губами и протянул ей цветы. – Будь счастлива.

- Прощайте, профессор, - Марлин взяла букет, и в глазах ее стояли слезы, но она упорно пыталась их сдержать. Ради него. Ведь знала, как Гвин ценит силу. Но в ней… в ней он ценил даже слабость.

Гвин медленно провел рукой по ее волосам, и Марлин как котенок прижалась щекой к его ладони. Но лишь на мгновенье. Мужчина убрал руку и пошел прочь, таща за собой чемодан. Он не оглядывался, но знал, что Марлин стоит на том же и провожает его взглядом.

И все повторялось. Он снова покидал Хогвартс. Снова навсегда. Но в этот раз окончательно. И в тот раз он покидал его вместе с Розой. В этот же раз – один. И Марлин Маккинон оставалась в прошлом.

***

- Тебя? – Жрец насмешливо вскинул брови, что еще больше разозлило Мерлина.

- Разве все это не ловушка? – выплюнул он гневно. – Ты знал, что приду я. Ветра говорят тебе будущее. Признай это!

- Хм. Признаю. А знаешь, что еще?

- И что же?

- Я заморил голодом полдеревни. Остальную половину запытал до смерти. О, Мерлин, слышал бы ты, как они кричали, - блаженно потянул Жрец с явным наслаждением. Узел в груди юноши затянулся еще сильнее.

- Как ты стал таким?! – выкрикнул он с отчаянием и омерзением.

- Стал? – Жрец расхохотался. – О, мальчик, да я всегда таким был. А ты так легко мне поверил. Жизнь тебя ничему не научила. Древняя магия – магия жестокости и тьмы. Однажды ты познаешь это в полной мере.

Голос его звучал зловеще. Словно он угрожал. Или предвещал нечто ужасное. Неумолимо надвигающееся на Мерлина. Ведь Жрецу известны все пути будущего, непоколебимого и возможного…

- Я убил их, а после убью других, - продолжал шипеть Жрец, - маглов. Я захвачу этот мир и построю новый. А начну с твоих дружков. Ведь один из них жив только благодаря твоей магии, а второй скорее заплачет от страха, чем будет сопротивляться. Видишь ли, мальчик, когда людям есть что терять, они становятся слабыми.

- Нет! – Мерлин сделал уверенный шаг навстречу Жрецу, которого ненавидел сейчас всей душой. – Любовь – это не слабость. И ты больше никого не убьешь.

- В самом деле? – Жрец ехидно оскалил зубы. – И кто мне в этом помешает? Ты? Помни, Мерлин, я тебя всему обучил. Тебе меня не победить.

- Может, я и умру, - жестко ответил Мерлин. – Но ты – вместе со мной.

- Готов умереть? – Жрец получал удовольствие от происходящего. – Есть другой вариант. Ты такой же как я. Ты Жрец Древней магии. И в твоем сердце есть тьма. О, я вижу ее так ясно. Просто дай ей волю. Присоединяйся, и вместе мы воздвигнем новый мир.

- Не на трупах невинных!

- Милый Мерлин, не отказывайся. Иначе… – Жрец вдруг перестал улыбаться, и голос его стал тем знакомым, что помнил юноша, - потеряешь все, что тебе дорого.

По телу Мерлина вдруг пробежали мурашки, и он содрогнулся. На короткое мгновенье ему стало страшно. В этом безумце он увидел того Жреца, которому верил, и тот словно предупреждал его.

Мерлин взглянул на умирающего Пристли, до сих пор не пришедшего в себя, с темными рубцами на теле, затем на прячущегося за стеной Майка. Тот перестал плакать, но его детские наивные глаза не отрывались от Гвина. И глядя в них Мерлин вдруг словно заново услышал слова Майка: «Меня дома ждет любимый человек, я не могу не вернуться». «Ты вернешься», - мысленно ответил ему Мерлин. И решение созрело само собой. Он не мог отступить. Он мракоборец. И он единственный, у кого есть хоть какой-то шанс на победу.

- Нет, - Мерлин вновь перевел взгляд на Жреца. Тот не выглядел разочарованно, даже если был таким.

- Что ж.

Жрец взмахнул рукой, глаза его сверкнули, и стена дома, за которым прятался Майк, вдруг обрушилась на него. Но Мерлин успел выставить вперед ладонь и выдохнуть заклинание. Спектер отлетел в сторону как раз, когда обломки рухнули в то место, где секундой назад лежал он.

- Не смей! – закричал Мерлин, насылая на Жреца вихрь. – Его! Трогать!

Жрец подпустил к себе воздушный поток, но после легким взмахом обратил его в дым. Он вскинул руку вперед, намереваясь воздушным потоком задушить Мерлина, но юноша прекрасно знал этот ход. Сверкнув глазами, он сумел сделать так, чтобы ладонь Жреца, удерживающая зачарованный воздух, вспыхнула. Жрец встряхнул ей, и его удушающее заклинание растаяло.

Тогда Гвин запустил в него горящую молнию. Но Жрец развернулся, перехватил ее рукой и с высокой скоростью швырнул обратно. Разряд пришелся Мерлину в плечо, и юношу отшвырнуло назад. Он сильно ударился спиной об обломки стен и не сдержал сдавленного крика.

- Неплохо, мальчик, - громко ступая по битому стеклу и кирпичам, Жрец подошел к нему и замер, глядя сверху вниз. – Но не достаточно хорошо. Ты же знал, что я выиграю. И после убью тебя. Потом – твоих друзей. А после – всех, кто вам дорог.

- Этого не будет, - Мерлин вскочил на ноги. Глаза его озарились золотом солнечных лучей, и Жреца отшвырнуло в сторону силовой волной. Старик думал, что уже победил, и это стало его ошибкой.

Мерлин выставил вперед руки, готовясь к новому заклинанию, когда Жрец вскочил. Глаза его горели злостью.

- Аааааар! – закричал он, сверху вниз медленно поднимая руки, и глаза его окрасились в золотой цвет магии. А затем вдруг направил всю собранную волшебную мощь из рук в Мерлина. Юноша едва успел поставить магический щит. И сейчас ядовито-изумрудный поток из рук Жреца разбивался о едва различимый голубой щит Мерлина. Руки юноши дрожали сильнее с каждым мгновеньем. Он знал, что не выдержит так долго. И знал, что если отпустит, то умрет. Это заклинание, что применил Жрец, предвещало ужасные муки, когда внутри твое тело будет сгорать секунда за секундой, пока ничего не останется, кроме кипящей крови, хлещущей из горла.

Глаза слезились, а дрожь из пальцев перешла на все тело. Слишком тяжело. Это сильная магия, прежде Мерлин не противостоял такой. И не знал, сколько продержится еще. «Но что бы вас ни связывало в прошлом, ты должен его победить. Потому что это твоя работа – защищать мир», - зазвучал в его голове голос мистера Пристли. И Мерлин не мог сдаться. Но сил бороться почти не осталось. «Вернись целым и невредимым», - внезапно прошептала Роза в его памяти. И поцеловала его так сильно, словно прощалась. «Как и всегда», - ответил ей тогда Мерлин. Как и всегда. И теперь как мог он не вернуться?