- Я говорил, ты не должен скрывать от меня свои чувства, - глубоким ровным голосом повторил Джеймс. – Ты не один. У тебя есть друг. Ты ведь знаешь это?

Оливер не ответил. У него просто пропал голос. Но вместе с ним вдруг пропали и молнии. Всплеска не произошло. Магия исчезла прежде, чем вырвалась, заглушенная чем-то особенным.

***

Всю ночь Джеймс прострадал над домашней работой по трансфигурации, поэтому с самого утра во вторник ходил сонный и широко зевал через каждые пять минут. Обычно затяжные вечера за учебой, медленно переходящие в утро, он проводил вместе с Дилом. Но с той ссоры в спальне они не сказали друг другу ни слова. Джеймс не понимал, как их дружба превратилась в это, и не видел способа всё исправить. Он не мог простить Джексона. И когда видел его с Розой, в нем вновь поднималась злость. А Дил просто наслаждался тем, что вернул свою девушку, между дружбой и любовью выбрав второе.

А ещё Джеймс не мог не переживать за Оливера. Мия рассказала, как слизеринец потерял контроль и причинил Дилу боль с помощью Древней магии. И с тех пор был не в ладах со своей темной силой. И по серым зимним глазам Джеймс видел, что задумал друг – сбежать от всех, считая себя опасным злом. Но Джеймс смотрел на Оливера каждый день, не отводя глаз, и не видел ни злодея, ни монстра. Только своего друга, встревоженного и одинокого. Он уже лишился Дила. И теперь ничему не позволит забрать у него Оливера. Даже самому Сноу.

- Так ты не собираешься мириться с Дилом? – как-то поинтересовалась у Джеймса Мия.

- После того, что он сделал? – сразу ощетинился Джеймс. Мия лишь поджала губы и повела плечами. Взгляд её казался задумчивым и туманным.

- Ты всё слишком идеализируешь. А я его понимаю. Это сложно – когда отдаешь кому-то своё сердце, а она выбрасывает его ради другого.

Джеймс собирался громко протестовать, но девушка не дала сказать ему ни слова, продолжив непоколебимым тоном:

- Я не говорю, что он поступил правильно. Но я знаю, почему. Он боролся и победил. Нужно быть достаточно смелым и в то же время оказаться в отчаянии, чтобы решиться на подобное.

Мия так говорила, что у Джеймса возникла внезапная мысль, что девушка наконец-то разглядела Джексона и даже в какой-то мере начала его уважать. Это было неправильно. Разве такими поступками завоевывают внимание? Но в тот раз никто из них не стал продолжать разговор. И больше Мия тему примирения Джеймса с Диланом не поднимала. Видимо, решила оставить всё как есть, надеясь, что взрослые мальчики разберутся сами. Ну, они и разобрались, не став в итоге ничего предпринимать.

Уроки тянулись медленно и так скучно, что Джеймса всё больше и больше клонило в сон. Раньше он бы весело болтал с Дилом, но теперь у него не было такой возможности, и он уныло боролся с желанием уронить голову на парту и засопеть в одиночку.

Даже заклинания подвели в этот раз – вместо практического Флитвик внезапно решил устроить теоретическое задание, с чего-то решив, что уровень знаний шестикурсников резко снизился и его нужно незамедлительно подтянуть. Поэтому весь урок под оптимистический голос профессора, вещавший, однако, малоинтересные вещи, Джеймс наблюдал за сонной молью, шатающейся по окну, так же бесцельно проводящей время, как и он. Под конец часа у него начали закрываться глаза, но звон колокола не позволил окончательно уснуть.

Зато после обеда Джеймса и других шестикурсников-гриффиндорцев ждала встреча с профессором Эджком. Она, разумеется, не могла не обратить внимание на тот факт, что Джеймс со всеми вещами перекочевал от Дила за другую парту и теперь не упускала ни одной возможности пройтись по этому с самодовольной язвительной ухмылкой. Ещё бы, такое событие – неразлучные друзья с первого курса впервые поссорились. Джеймс удивлялся, как это он ещё ни разу ей не ответил. Неужели это настолько мало его задевало?

Его место за партой рядом с Дилом пустовало, словно приглашало обратно. Но Джеймс прошел мимо, даже не остановившись. И Джексон не поднял голову, уткнувшись носом в книгу. Мия смерила их пристальным взглядом, но ничего не сказала. А Джеймс протащился к последней парте и рухнул туда, сразу за близняшками Софи и Марией. Его глаза закрывались, и он, подавив зевок, принялся усиленно моргать, чтобы заставить себя взбодриться.

В первое утро после ссоры с Диланом друзья-однокурсники пытались узнать, что случилось, но быстро поняли, что все их попытки тщетны, и отступили. Джеймс просто порадовался их неназойливости.

- Добрый день, класс, - Эджком, как и всегда, была пунктуальна, когда со звоном колокола вошла в кабинет четкими шагами. – Мисс Нотт, все работы мне на стол.

Никто не знал, почему это задание всегда поручали Марии, но девушка покорно встала и принялась собирать свитки с домашним заданием. Её сестра Софи обернулась и мимолетно улыбнулась Джеймсу. Милая приветливая девушка. Совсем не похожая на Мию. Ох, у неё не было шанса, даже с её очаровательными тёмными глазами.

Мария вернулась и заняла своё место прямо перед Джеймсом. Так что теперь перед его глазами очутилась её прямая спина и связанные в две причудливых косы черные волосы. По своему цвету они почти сливались с форменной мантией, и это было так…

Темно.

Джеймс поежился от окружающей его темноты. Прикоснувшийся к коже воздух оказался ледяным и вызвал мурашки по всему телу. Сердце забилось чаще. Так, словно хотело улететь. Здесь, в темноте, таилось что-то плохое. Оно жило. Оно дышало. Оно было готово вырваться на свободу и увидеть свет.

И вдруг Джеймс осознал, что вокруг него не тишина. И что удары, которые он слышит в воздухе, это не его сердце. Чьё-то ещё. Дыхание перехватило. Джеймс хотел отступить, сбежать, но не мог. Ноги будто приросли к полу. Он просто стоял и пытался не задохнуться от ужаса.

Внезапно впереди что-то вспыхнуло. Какой-то свет. Красный. Он был красный, как кровь.

Джеймс прижал ладонь ко рту, чтобы случайно ни издать ни звука. Ноги его сами начали двигаться, ведя его по направлению к свету. Любопытство или магия – он даже не знал, что было причиной, заставившей его вместо побега идти прямо к эпицентру опасности.

Там, в этом алом свете на коленях стоял человек в широкой черной мантии, скрывающей его фигуру, руки, лицо. И перед ним на земле находился гроб. Старинный, массивный, его, казалось, не тронуло время. И именно от него шел этот зловещий кровавый свет.

Джеймс разрывался от желания подойти и убежать одновременно. Первичный страх отрезвлял разум, буквально вопил о том, что пора уносить ноги, но какая-то неведомая сила притягивала Джеймса как магнитом к тому, что таилось под тяжелой деревянной крышкой.

И внезапно он понял, что звук, который слышался с самого начала, исходил именно оттуда. Биение сердца. В гробу что-то было. Нечто, не знающее смерти.

Тук-тук-тук.

- Время пришло.

Шелестящий тихий голос разорвал темноту, заставив Джеймса вздрогнуть от неожиданности.

Уходи. Уходи. Уходи.

Но Джеймс не мог.

Он чувствовал панику и страх, но не мог, что-то удерживало его. Он знал, он чувствовал, что если останется, что-то плохое, что-то непоправимое случится. Но нечто, сильнее магии, тянуло его к себе, не отпускало.

И было неясно, чей это голос – человека в капюшоне или скрывающихся во тьме теней.

Джеймс вдруг увидел вспыхивающие вокруг, со всех сторон, алые огни глаз, полных ненависти и злобы, жаждущих крови и войны.

- Осталось немного, - снова прозвучал голос. – Сегодня ночью вы будете свободны.

- Хорошо, - второй голос, полный яда и льда, заставил Джеймса внутренне закричать. Он помнил этот голос, он слышал его прежде и знал, кому он принадлежит. – Хорошо, что ты заглянул, Джеймс Поттер.

- Джеймс Поттер!

Джеймс выдохнул, дернулся и открыл глаза.

Он всё ещё сидел за своей партой сразу позади сестер Нотт, а прямо над ним возвышалась разозленная профессор Эджком.

- Спать на моем уроке – это верх наглости, мистер Поттер, - процедила она. – Минус пятнадцать очков Гриффиндору, и я жду вас завтра вечером в своем кабинете для отбытия наказания.