- Джеймс, - не выдержав тишины, позвала Мия. И не сомневалась, что Поттер ответит. Ей он всегда отвечал. Её парень. Еще три месяца назад Мия и представить не могла, что у неё могут быть отношения. Это казалось ей чем-то странным, не доступным для неё. Словно из области фантастики. Но вот же, смотрите, у неё есть парень. И это именно тот человек, которому открылись видения будущего. Герой, избранный высшими силами. Особенный. И теперь он её. Вот же ирония судьбы.

- Что?

Джеймс поднял глаза и посмотрел на Мию. Но пальцы его всё ещё сжимали одну из страниц раскрытой перед ним книги. На лице по-прежнему виднелась тень недавней обиды и разочарования. И был лишь один кратчайший путь, чтобы исправить это.

- Я знаю, что Оливер не может быть злодеем.

По крайней мере, не сейчас.

Добавлять это Мия предусмотрительно не стала. И не ошиблась. Взгляд Джеймса мгновенно растаял. Он открылся. Уступил.

Сработало.

- Я нашёл ещё один символ, - слегка улыбнувшись, произнёс он.

- Что?

- Вот этот, - Джеймс протянул листок с символами, нарисованными Оливером, и ткнул в треугольник. – Он значит «мир». Только я не понимаю, что это нам даёт. Никаких пояснений, как открывать двери с их помощью, нет.

Мия ощутила всплеск радости. Ну, наконец-то разгадан еще один из символов. Когда уже они раскроют смысл всех их? Это важно. Это нужно сделать как можно скорее. Человек в капюшоне мог быть уже совсем близко к своей цели.

- Я тоже не понимаю, - ответила Мия. И, прищурившись, спросила. – Ты точно больше ничего не видел?

- Во сне? – на лету понял Джеймс. И покачал головой. – Нет. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Хорошо. Это хорошо. Это значит, что капюшон еще далеко. Иначе Древняя магия уже бы вопила в панике.

Мия опустила руку в карман и стиснула пальцами своего солдатика.

- Я немного устал. Да и пыли надышался, - вдруг улыбнулся Поттер. – Хочешь пройтись?

Мия кивнула.

Из замка они вышли плечом к плечу. И это тоже было непривычно. Насколько Мия помнила, так близко к ней находился только отец. Даже мама всегда держала между ними дистанцию. Ничего удивительного, на самом деле. Горько, конечно, но Мия привыкла. Она знала, что мать не любила ее. По крайней мере, не так, как отец. Поняла это однажды, заглянув в ее глаза и увидев там совсем иные чувства. Сколько же ей тогда было? Тринадцать? Да. Точно. Это случилось в тот день, когда напившийся отчим попытался ее ударить. Мать выставила его за дверь с вещами. Но то, как она посмотрела после на свою дочь… Будто обвиняла её в своей разрушающейся жизни. Тогда-то Мия всё и осознала. И это было больно.

Кажется, к Рождеству декабрь решил устроить настоящую снежную зиму. Всё, как полагается. И пусть сейчас метель прекратилась, но большие пышные сугробы красивым покрывалом окутывали землю. И если они не растают к следующим выходным, что вряд ли, то праздники получатся просто дивными. Хотя Мия едва ли могла оценить чудо Рождества. Все эти огоньки, веселье, компании, чулки над камином и елки были чужды ей. Как и атмосфера любого праздника.

Уже около озера Джеймс немного нерешительно протянул руку и сжал ладонь Мии в своей. Она не возражала. Подумать только, ей действительно нравились его прикосновения. Не объятья, конечно, они слишком походили на удушающий захват, но вот такие легкие, почти невесомые, как это, были приятны.

- Мне жаль, что Роза наговорила тебе, - тихо произнес Джеймс, глядя вперед. Туда, где среди снегов белела гробница одного из директоров школы. Мия прикусила губу, размышляя, что ответить. Как будет лучше. И решила-таки. Момент настал. Для важно разговора. Особенного. Который может всё изменить. Переиграть.

- Она сказала правду.

- О чем?

- Тени, которые пришли за мной… Я думаю, это не те, что забрали Вандерссона.

- Из-за глаз? Но это может быть…

- Нет.

Мия остановилась, тем самым заставив остановиться и Джеймса. Теперь он смотрел на неё, а вот она не могла больше выдерживать его взгляда и его тепла. Вытащив ладонь из его захвата, она скрестила руки на груди и, вздохнув, пояснила:

- Тени, которые я видела, были лично мои. Понимаешь?

Джеймс сжал зубы.

- Не особо, - кашлянул он. Мия перевела взгляд на линию горизонта, теряющуюся в белой дымке.

- Они были из моих кошмаров. Я соврала, сказав, что у них не было лиц.

Она слышала вздох Джеймса. Разочарован ли он теперь в ней? Может, после этого он уйдет. И их отношения будут закончены. Что ж, пусть так. Но они в одной команде, и потому Мие следовало поделиться с ним правдой.

Она думала, Джеймс что-нибудь скажет, спросит. Но он просто молча смотрел, поджав губы. Ждал пояснений.

- Это был мой последний отчим, - тихо-тихо продолжила девушка. И от воспоминаний ей снова стало немного жутко. Единственные, кого она боялась. Эти трое. – Моя тётя. И моя мать.

- Что?!

Возглас Джеймса разлетелся по сторонам и унесся в высокое небо. Мия не могла заставить себя посмотреть на него снова. Она лишь видела белизну снега, облаков и леса, и на их фоне казалась себе такой испачканной в том, что случилось. В своем прошлом.

- Весь кошмар в том, что на самом деле они давно мертвы, - голос надломился, как хрупкая веточка.

- Тшш.

Джеймс сделал шаг вперед, разрывая личное пространство, и рука его вдруг оказалась на плече девушки. А склонившееся лицо – близко-близко. Так что Грейс различала темные крапинки в его карих глазах.

- Мия, - ласково прошептал он, - ты не должна мне ничего объяснять, если не хочешь. Я доверяю тебе. Не заставляй себя.

- Нет. Я должна, - возразила Мия.

Она уже приняла это решение и не собиралась отступать от плана. Ей нужно рассказать то, что она хотела, чтобы завоевать доверие Джеймса. Да, он говорит, что не сомневается в ней, не требует ответов, как и обещал когда-то, не торопит, но это не значит, что слова Розы не заставили его задуматься и усомниться, хотя бы в своей голове. А она не сможет, если он будет в ней сомневаться.

- Мой третий отчим, он…

Мия опустила веки.

Чужие жестокие глаза, смотрящие на нее с отвращением и безумием. Сильные грубые руки. Далекий холодный голос, прорывающийся через время. Даже сейчас.

- Он хотел…

Первый удар, который она не ожидала. Внезапный вкус крови во рту. И жжение на губах.

- Он пытался…

А она искала, искала палочку и не могла найти. И ей казалось, что сегодня всё закончится. И её мать, эта женщина, она стояла в дверях и смотрела.

- Мия.

Голос Джеймса вернул девушку в реальность. Поттер с тревогой смотрел на нее и держал теперь уже двумя руками. Будто его объятья могли удержать ее от возвращения в прошлое. Глупо. От памяти не сбежать.

- Не надо, - тихо, но твердо попросил юноша. Мия затрясла головой.

- Но я хочу.

- Боже мой, Мия. Что он сделал с тобой?

Взгляд Джеймса раскололся от боли. За неё. Мия видела это, знала. Он переживал. Он боялся того, что мог услышать, узнать. И она собиралась продолжить.

- Моя магия сработала инстинктивно, как у детей. Его отбросило в сторону.

Звон разбившегося зеркала. Сколько там лет несчастий?

- Он сошел с ума, думаю, - Мия прикрыла глаза и набрала в грудь воздух. – Он убил мою маму у меня на глазах. И мою тетю.

Кровь. Красная, по-настоящему красная. Любимый цвет Мии. Кровь на ее руках. Под ногтями. И на одежде. Грязные влажные пятна. И стеклянные глаза матери на разбитом лице. Разодранное горло, откуда с тихим бульканьем всё ещё выливалась кровь. И её сестра, тётя, вся в белом, словно ангел. И только алые капельки чужой крови на застывшем лице.

А на полу, под ногами – осколки зеркала. И в каждом из них отражалась смерть.

Что же она тогда почувствовала?

Мия снова открыла глаза, чтобы увидеть ужас на лице Джеймса.

- Я убежала. А это, - она указала на скрытые под одеждой руки, - я сделала сама. Всё было слишком плохо, и я не видела другого выхода…

- Нет.