– Что? – переспросил Ромка. Он бы и рад промолчать, но слишком уж Черкасов заинтриговал своим внезапным заявлением.

– …с ними ты был удивительно мил, – пробормотал тот чуть громче и разборчивей. – Так и хотелось затискать.

– Оу…

Попов снова обратил внимание на мясо, ощущая, как сильно горят щёки. В который раз за день? Третий? Пятый? Нет, надо ему прекращать. Всё нормально, Черкасов всегда такой непосредственный и прямолинейный, не стоит обращать внимания. Рома и сам горазд всякие глупости болтать. Чего только стоило заявление о том, что “готов съесть Серёжу”.

“Ты, Попов, мистер конспирация, – мысленно укорил он себя. – Да-а, посмотрев на тебя, никто не сможет сказать, что ты окончательно очарован Сергеем. Все в голос заявят, что ты просто втрескался по уши и совсем не можешь думать. Переигрываешь, мистер”.

– Хотя ободок на тебе – та же проблема. Хочется затискать, – вырвал Рому из задумчивости голос Черкасова, и сильные руки сомкнулись вокруг его груди. – На мне, к слову, он смотрится не мило, а просто дебильно.

– Да неужели, – пробормотал он, пытаясь вырваться из хватки, но не справившись, бросил: – Отпусти, во-первых, не надо глупостей, я не милый малыш, которого хочется затискать. А во-вторых, я готовлю.

– О да, ты не милый малыш – это точно, – согласился Черкасов, впрочем, хватку не ослабляя. – А еда скоро будет?

– Если отпустишь, примерно через полчаса, – Рома безуспешно дёрнулся ещё разок.

Над ухом раздался тяжёлый вздох Сергея, который совершенно не желал слушать замечаний, а лишь поудобней перехватывал “не милого малыша, которого всё равно хотелось затискать”.

– Долго-о, – протянул он. – Хочу мяса!

– Можешь погрызть сырое, – невинно предложил Ромка, поднимая с доски один из кусочков.

– Не, я лучше съем тебя, – на губах усмешка, её было практически слышно. – Обещаю, так и будет, если через полчаса еда не окажется на столе.

И, к великому изумлению Ромы, Черкасов склонил голову, кусая его за плечо, несильно прихватывая зубами кожу прямо через ткань пуловера и посылая по спине волны мурашек, а потом разжал руки и отступил. Спокойно щёлкнул кнопку чайника и направился рыться в шкафчиках в поисках заварки. А Ромка замер, закусывая губу, чтобы в голос не разразиться отборными матами. И кто это тут переигрывает?

“Но что делать, если Волк, кажется, тоже любуется твоей шкурой? Сделает ли он из тебя коврик, чучело или просто оставит рядом в качестве любимой игрушки?”

========== Глава 8 - Утро добрым не бывает ==========

Сон. Да, событий одного дня было слишком много, и все они выплеснулись во сне: невинный поцелуй под омелой, своеобразные объятия на кухне, едкие подначки и обещание “съесть, если не приготовлю ужин”… Кто бы мог подумать, что заново переживать эти моменты наедине с собственным подсознанием окажется настолько возбуждающе?

А уж этот дурацкий укус! Чёрт, если в реальности я был просто шокирован и не понимал, с какой стати Черкасов ведёт себя так, то сон позволил вновь пережить всю гамму ощущений. Сомкнувшиеся на груди руки, крепко прижимающие к чужому горячему телу, тихий шепот на ухо, опаляющее шею дыхание… и укус. Резкий, быстрый, но осторожный. Удивительно интимный, словно обещающий продолжение. Прямо там, на кухонном столе. Или полу.

Фа-ак! Долбанные. Сны.

Ещё вечером я был уверен, что Черкасов просто слишком непосредственный и многое себе позволяет – возможно, чувствует от меня “неладное”, – но теперь… Это я окончательно схожу с ума и вижу скрытый смысл в абсолютно нормальных поступках? Или Сергей действительно меня провоцирует?

…

Утром первого выходного предновогоднего дня Ромка был выжат и измучен. Нахлынувшие после насыщенного вечера сны его вымотали, парень просыпался раз пять за ночь и подолгу не мог уснуть, мучаясь от призрачных прикосновений и не отпускающего возбуждения. Пару раз пришлось красться в ванную и принимать холодный душ, чтобы унять разбушевавшееся воображение.

Часов в семь разбудила смс от Корнеева: на Новый год родители утаскивали друга к родне в другой город, и тот устроил по этому поводу панику, не желая уезжать. А второй звонок раздался ближе к одиннадцати, когда Рому накрыл очередной жаркий сон. Ещё не совсем соображая, что делает, не вынырнув до конца из сна, он хрипло выдохнул в трубку:

– Да, говорите…

И едва не кончил, услышав в ответ тот же голос, что и во сне:

– Доброе утро. Разбудил, да?

Так нежно, лаская слух, отдаваясь дрожью по всему телу. Ромка неосознанно застонал, утыкаясь носом в подушку… и мгновенно замолк, подавившись воздухом, понимая, что ЭТО – уже не сон.

– Да, прости, никак очухаться не мог, – попытался сказать как можно более уверенно и непосредственно, но получилось совершенно по-блядски. Хрипло, с придыханием и плещущимся где-то внутри желанием. И если Черкасов на другом конце трубки не прочувствовал “настроение”, то он либо глухой, либо импотент. Либо совсем по девочкам, в чём Ромка очень и очень сомневался после того первого вечера у Сергея в гостях.

Хотя втайне Попов мечтал, чтобы Серёжа ничего не понял. Совсем ничего.

Но мобильная связь донесла до слуха бархатистый смех собеседника, мягкий и обнимающий. Понял, прочувствовал и, судя по последовавшей за смехом фразе, сделал свои выводы:

– Прости, не подумал. Надеюсь, ты спал в одиночестве, – всё тот же смех, но слова звучат жёстче.

– В компании, – хмуро отозвался Рома в попытке скрыть смущение.

Он стонал в трубку. Он. Стонал. В трубку. Во время разговора с Черкасовым. Представляя, как руки этого самого Черкасова плотно прижимают его к телу своего обладателя. Фааак! Как теперь в глаза смотреть-то?

Хмм… а как ему в глаза смотрел Серёжа после вчерашних “невинных” приколов, после которых у Ромы теперь такое состояние? Вот именно, спокойно. Без единого намёка на волнение или смущение. Интересно, он всех друзей вот так обнимает, кусает и поддевает пошлыми намёками или это прерогатива только бывших врагов?

– Ммм, и в какой же? – холодно, очень холодно.

У Ромки от этого голоса даже сердце сжалось, перед глазами словно бы потемнело, и из памяти выступила старательно затолканная куда подальше сцена. Упавшая вазочка с конфетами, шелестящие на полу фантики и короткий, неожиданный ответ:

– Что-то случилось? Девушка бросила?

– Угу, парень.

Попов сглотнул, пытаясь вернуться в реальность. В трубке молчали – Серёжа ждал ответа, видимо, тот был ему жизненно необходим.

– В обнимку с одеялом и электронной книгой, – честно отозвался он, резко передумав нести всякую чушь. – А разве бывает другая?

Очередной совершенно идиотский вопрос, но, в принципе, правдивый: у Ромы другой ой как долго уже не было. Если, конечно, не считать компанией Серёжу из сна. Тогда да, к хорошей книге добавляется хороший и страстный мужчина, доводящий его до безумия.

Впрочем, последний раз девушку Ромка приводил… пожалуй, в прошлом году на Хэллоуин. М-да, где уж тут крышу не сорвёт? Год с лишним без нормального секса, неудивительно, что он снова на парней начал заглядываться, как во времена самой первой гормональной бури.

– О Боже, – протянул Черкасов. – Из какой глуши ты выбралось, милое и невинное создание, раз не знаешь, какие ещё бывают компании?

– Тебе биологически или риторически? – фыркнул Рома.

– Описательно.

– Нуу… просто считай, что в тихом омуте, – Попов хотел было добавить ещё про чертей и про то, что на деле он не так уж и невинен, но вовремя спохватился, вспоминая о другом: – А откуда у тебя мой номер?

– Вызов себе вчера кинул, – заявил, словно так оно и должно быть. – Ты, кстати, когда будешь готов?

– К чему? – подозрительно переспросил Попов.

Он лихорадочно пытался вспомнить, что успел вчера пообещать уже на сегодняшнее утро, но память отказывалась подкидывать идеи. Странно, не мог же Рома быть в таком “эмоциональном бреду”, что забыл о какой-то договорённости. Да, Черкасов успел и после ужина, когда они сидели и играли в приставку, выбить своего гостя из колеи, но…