– Я понимаю… – голос прозвучал как-то слишком печально, и Попов понял: сейчас его точно не послушают. – Но пока что не могу.

– Даже просто вернуться и лечь спать? – тоскливо.

– Даже просто показаться на глаза, – ответил Черкасов, потом замолчал почти на минуту. Попов хотел уже сказать что-нибудь, хотя бы ещё раз попробовать и подлезть с предложением “вернуться”, но Сергей успел раньше. – Пожалуйста, прости меня, Ром. Ты знай, я люблю тебя.

И отключился. А Ромка так и замер, крепко-крепко сжимая в руках мобильный. Ч-что он сказал? Попов не ослышался? Любит?

В первое мгновение хотелось перезвонить и переспросить, заставить повторить ещё раз: чётче, ровнее, без взволнованных ноток… но руки слишком тряслись, а ноги едва ли не подкашивались. Рома, словно во сне, отложил телефон на прикроватную тумбочку, и поплёлся на кухню. Там он на автомате щёлкнул кнопку электрочайника, подхватил влажное ещё после душа полотенце Черкасова и сам направился в ванную. Стоять на одном месте не получалось… зато бродить по дому, словно неприкаянный призрак – отлично.

Бродить и думать.

Только что Черкасов, пусть очень быстро и сбивчиво, но признался ему в любви. Может ли такое быть на самом деле? Признался в тот же день, когда сам Рома сообразил, наконец, что испытывает к Серёже чувства. Он понял? Или просто так извинялся? Попов искренне надеялся, что не просто. Конечно, с сексом у них как-то глупо получилось, но это не проблема, это всегда можно исправить, просто сам Ромка зря сорвался и выгнал Черкасова. Только как он мог не сорваться, когда Серёжа словно издевался?

И всё же… Господи, любит! Просто не верится!

Ромка в таком призрачном состоянии бродил пару часов. Уже успел и душ принять, и чая налить, а потом оставить его постепенно остывать на столе, потому как кусок в глотку не лез – мыслей было слишком много, от них становилось не по себе, – когда в дверь громко затарабанили. Едва не подскочив от удивления и не разлив тот самый злополучный чай, стоящий на самом краю, Попов кинулся к двери, на ходу натягивая майку. Кого могло принести в такое время? Что стряслось?

Нет, у него, конечно, мелькнула шальная мысль, что это может быть Черкасов, но Ромка постарался задавить её в зародыше… Серёжа ведь сам сказал, что не придёт. Так с чего бы передумал? Глазка на двери, как на зло, не имелось, да Ромка об этом и не думал. Он в панике дрожащими руками пытался отпереть дверь, а когда, наконец, смог…

Первым делом ему прямо в руки всучили тюбик со смазкой – то ли с клубничной, то ли какой-то лавандовой, Ромка даже разглядеть не успел, – а потом прижали к себе напрочь оледеневшими руками. Перчатки Черкасов оставил здесь, в прихожей, забыл забрать, когда сбегал, словно Золушка. Ромке так и хотелось бросить что-нибудь ехидное по поводу ледяных пальцев и врушек, которые говорили, что уже дома, вот только язык не слушался… да и рот был занят другим.

– Всё же решил поспать здесь? – улыбнулся Рома, когда смог, наконец, перевести дыхание.

– Решил, что дурак, – тихонько шепнул Сергей, утыкаясь холодным носом Попову в шею. – И что дверь можно запереть изнутри, телефон выключить… – повторил он слова Ромы. – А если кроме этого мешает только отсутствие нормальной смазки… аптеки работают двадцать четыре часа в сутки.

“Красная Шапочка не охотилась, но однажды в один из капканов, расставленных у самого дома, попался он – Волк. И девушка поняла, что теперь жизнь изменилась навсегда…

Правда, Волк понял это гораздо раньше, когда сам на собственный страх и риск шёл попадаться в капкан”.

Комментарий к Глава 20 - Признание

Обратный отсчёт для тех, кто уже устал от истории х) Или для тех, кто просто ждёт окончания.

Осталось: 2 главы и экстра.

========== Глава 21 - Активные действия ==========

Комментарий к Глава 21 - Активные действия

Окей, не держится у меня вода в… кхм… ну вы поняли. Следующая, завершающая глава, почти готова. Допишу на днях, так что… если хотите почитать всё целиком - приходите чуть позже. Если всё же ждёте/читаете, прошу.

Пошлятина, кто там хотел?)

Сейчас я понимаю, что гораздо важнее просто быть рядом с любимым, ловить моменты, когда можно без страха держать его за руку и целовать родные губы. Тогда я тоже понимал это, но слишком, слишком хотел большей близости. Нет, не более интимной – куда более сексуально и возбуждающе, когда любимый нежно и просто касается губами внутренней стороны запястья, заставляя мурашки бежать по телу, – а скорее “плотной”.

Я, чёрт возьми, просто изголодался по сексу и почему-то считал, что это – высшая инстанция доверия. На самом деле, высшая инстанция – это позволить другому видеть твою слабость, спокойно засыпать рядом и чувствовать себя в безопасности.

Серёжа доверял мне заведомо, почти с самого начала.

…

Теперь Ромка не настаивал, он просто был счастлив. Упивался объятиями и поцелуями, ощущая в голове блаженную пустоту.

Перехватив одну из ладоней Черкасова, Рома притянул её к своему лицу и медленно, нежно коснулся губами ледяных пальцев, потом замер на мгновение и, не желая отпускать, потёрся о неё щекой. Он не торопил, не тянул сразу в постель, он, чёрт побери, не хотел больше спешить. Что бы ни говорил Серёжа, как бы ни волновался из-за пустяков… теперь, когда он признался Ромке в любви, уже не посмеет никуда деться! Попов всяко отыщет своё счастье.

“А ведь, правда, именно счастье”, – усмехнулся своим мыслям Рома, понимая, что рядом с Черкасовым он действительно счастлив. Безгранично.

– Ты совсем замёрз, – фыркнул Попов, стягивая с Серёжи куртку. Тот охотно подчинился, помогая себя раздеть.

Но стоило Ромке повесить куртку на крючок и закрыть входную дверь, Черкасов крепко обхватил его со спины, прижимая к себе. Горячее дыхание опалило шею, кончики волос щекотно прошлись по щекам.

– Я такой дурак… – вновь протянул он, прижимаясь ещё крепче, словно хотел срастись с Ромой.

Попов, впрочем, был бы не против. Черкасова не хотелось отпускать от себя. Только не теперь. Осторожно развернувшись в кольце любимых рук, он улыбнулся:

– Не дурак, а паникёр, – заметил Ромка и, пока Серёжа переваривал сказанное, легонько чмокнул его в губы. Правда, для этого пришлось подняться на носочки и едва не упасть, пошатнувшись, спасаясь только тем, что Сергей держал крепко, тоже не желал отпускать.

Черкасов шально улыбнулся, явно решив продолжить скромный намёк Ромы. Тот даже отодвинуться не успел, как рот его оказался в чужом плену. На этот раз поцелуй был настолько страстный и глубокий, что у Попова подкосились ноги – до спальни Серёжа его практически донёс, подхватив под бёдра и ни на секунду не прерывая поцелуи. Губы, щёки, шея… Казалось, он готов съесть Рому целиком, поглотить без остатка. Только тело всё равно выдавало волнение.

– Ты уверен? – выдохнул Попов, когда они упали на кровать, и крепко-крепко обнял Серёжу, утыкаясь носом ему в шею. – Ты дрожишь…

– Вовсе нет, – пробормотал Черкасов. – Я просто до сих пор не совсем верю, что ты…

– Ах, не веришь! – смеясь, возмутился Попов.

А потом сам не поверил собственной наглости и внезапно очнувшейся силе. Он просто рванул вперёд, укладывая Черкасова на обе лопатки и оказываясь сидящим у него на бёдрах. Ладони удобно легли на грудь, ощущая мышцы, напрягшиеся под тонкой тканью пуловера, а потом… решение пришло мгновенно и совершенно неожиданно.

– Ты просто не умеешь расслабляться, – пробормотал Попов, запуская руки под кофту и принимаясь привычными, давно отработанными движениями массировать мышцы. Лёгкое поглаживание, потом надавить чуть сильнее, вынуждая расслабиться…

– Умею! – попытался возразить Черкасов, но всё же сдался на милость умелым рукам. Ромка видел, что Серёже нравилось, и не мог сдержать улыбки.

– Сейчас и проверим, – многообещающе шепнул Попов.

План окончательно сформировался в голове и казался просто идеальным. Если Черкасов “не верит” и “волнуется”, почему бы не создать такую атмосферу, в которой точно пропадут все сомнения? Немножко дежавю, капелька смелости и, может, удовольствие заставит забыть о волнениях? А уж он, Ромка, точно постарается.