С той ночи, когда Ромке окончательно снесло голову прошло уже трое суток… Впрочем, обо всём по порядку.
Той ночью они так и не смогли оторваться друг от друга. К возвращению Сергея из душа, уже чистенького и спокойного, Ромка успел найти в комнате влажные салфетки, хорошенько ими вытереться, отнести чашки на кухню и заново застелить диван. И всё это время он нервно прислушивался к еле слышному шуму воды, раздающемуся из ванной. Попов прекрасно понимал, что там, за дверью, парень, которого он безумно желает коснуться, удовлетворяет себя сам. И это, чёрт возьми, задевало.
Но разве можно злиться, если, вернувшись, тебя с порога окружают теплом и заботой? Мечтательно улыбаясь, Черкасов плотно закрыл дверь, подошёл к Ромке и крепко-крепко прижал того к груди, тихонько целуя в щёку. Ладони провели по спине выше, пальцы запутались в тёмных волосах…
– Сладкий мой, – прошептал Сергей. И слышалась в его голосе такая щемящая нежность, Рома даже не нашёлся, что ответить, просто спрятал лицо у него на груди и обхватил руками за пояс.
Они честно пытались заснуть хоть на пару часов. Попов – на кровати, Черкасов – на свежезастеленном диване, но… как можно в такой ситуации спать раздельно? Проворочавшись полчаса, Сергей всё же не выдержал: вскочил с дивана, подхватил стул, подставил его к двери, подпирая ручку спинкой, чтобы в комнату было не так уж легко проникнуть, и нагло забрался к Ромке в кровать, осторожно прижимаясь к нему со спины и укутывая одеялом их обоих.
Попов не противился, хотя искренне полагал, что ни к чему хорошему это не приведёт, только подарит очередную бессонную ночь. Но в объятиях Серёжи было так тепло и уютно…
Проснулся он сам, рывком. За окном уже ярко светило утреннее солнце, под боком сопел Черкасов, стул всё так же стоял у двери… а в квартире было тихо. Ромка облегчённо грохнулся обратно на подушки. Ну, слава Богу, родители не решились с утра лезть в комнату, а спокойно убежали на работу! Кстати, почему в комнате до сих пор нет нормального замка?
Попов искренне задумался и осторожно развернулся в крепких объятиях Сергея. Поменять положение ещё получалось, а вот выбраться из них было нереально, Черкасов вцепился в него, словно в любимую игрушку, которую обожает с детства. И показывать стыдно, и выкинуть нельзя, потому что любит.
Ромка прикусил губу, выкидывая из головы такие мысли. Нет уж, показывать его не стыдно! Конечно, великой красотой и мужественностью Попов не отличается, но зато он симпатичный, с хорошим чувством юмора и… милый, да. К тому же, факт, что они теперь встречаются, не говорит о великой любви к нему Черкасова. Хотя в себе Рома оч-чень сомневался – слишком уж часто билось у него сердце в присутствии Сергея, а ещё… сегодня он впервые задумался о том, что у взрослого парня иногда может появиться потребность закрыться в комнате.
Честно, вроде бы раньше у него были отношения, но всепоглощающего желания не было. Рома спокойно мог отказаться от секса лишь потому, что родители должны были вернуться уже через час. Через ЦЕЛЫЙ час! С Серёжей он готов был забыть обо всём даже когда они за стенкой и, что уж греха таить, действительно так поступал. Когда ещё чьи-либо поцелуи заставляли Ромку так терять голову?
Он тяжело вздохнул и улыбнулся, разглядывая спящего Черкасова. Ничьи. Никогда. И, если честно, Попову даже не хотелось проверять, удастся ли найти другого человека, вызывающего такие бурные эмоции. Вот он, этот человек! Другой ему и не нужен. Пусть даже придётся признаться самому себе, что он, скорее всего, испытывает к Серёже некие… чувства.
Из раздумий его вырвал хриплый голос Черкасова:
– Чего не спишь?
Сергей притянул Ромку ближе к себе и потёрся носом о его щёку. Попов рассмеялся, пытаясь вырваться.
– Блин, ты колючий, – он упёрся Черкасову в грудь, а потом вдруг резко перестал вырываться и, улыбнувшись, провёл ладонью по его щеке. – Офигеть… у тебя щетина!
– Ага, вселенская неожиданность, – усмехнулся Сергей. – Экстренные новости: если я в вузе всегда гладко выбрит, это не значит, что борода у меня вообще не раст… – Черкасов запнулся, подозрительно присматриваясь к Ромке, и протянул: – А у тебя…
Попов тяжело вздохнул. Вот кой чёрт его дёрнул сделать на этом акцент?
– Да-да-да, я урод, – протянул он, дёргаясь сильнее и всё же вырываясь из объятий удивлённого Черкасова. – У меня тёмные волосы, но нифига не растёт щетина, я застрял в подростковом возрасте и бреюсь раз в три-четыре дня.
Ромка вскочил с кровати и принялся одеваться, чтобы не показывать, как сильно расстроился. Сам же и виноват! Но Сергей с утренней щетиной, это так…
– Как это мило, – донёсся из-за спины голос Черкасова.
…мило.
– В смысле? – Рома обернулся, планируя наградить Серёжу подозрительным взглядом, но вместо этого вновь оказался в кольце его рук.
– Ты милый. Во всех смыслах, – тот чмокнул его в нос и мгновенно отстранился, преувеличенно-бодро заявляя: – Та-ак, раз проснулись, пойдём что-нибудь есть? И да, надо всё же спасти мне сегодня “несчастного” Самойлова, а то рыдает там, наверное, рядом с любимым авто…
Рома еле удержался от смеха. Пусть Денис зовёт Сергея “прихлебалой Самойлова”, сам Серёжа так явно не считает. Он просто хороший друг, действительно хороший.
Потому и уехал сразу после завтрака, обещав позвонить ближе к вечеру. Сказано – сделано! Правда, вечерний разговор Ромке совсем не понравился…
“Забавно, но Красная Шапочка никогда не думала, что у Волка тоже может быть бабушка, и он тоже может навещать её, неся корзинку пирожков”.
========== Глава 18 - Самая сексуальная фантазия ==========
Комментарий к Глава 18 - Самая сексуальная фантазия
Кто самый пропадающий и плохой автор? *стыдно*
Да-да, я вернулась… просто учебный год начинался, нам, учителям, в это время сложно живётся.
Сейчас я слегка пообвык и не нервничаю, когда Серёжа уезжает куда-нибудь дня на два-три, но тогда, в первые дни наших отношений… нет, не хотел, не мог, был просто не в силах отпустить его на несколько дней, так и не увидев. Я же только-только “заполучил” Черкасова, я же… влюбился. То ли уже тогда, то ли ещё задолго до нашего первого поцелуя. А может, даже полюбил Серёжу с первого взгляда – просто сам себе в этом не хотел признаваться.
Ведь от любви до ненависти один шаг.
Ромка промчался по квартире, словно ураган: натянул на себя первые попавшиеся джинсы и майку, обшарил все тумбочки в поисках закинутого куда-то кошелька, но нашёл лишь пару сотенных бумажек, едва не упал, запнувшись о собственные тапки… В итоге, наплевав на всё, он схватил мобильный, накинул на плечи первую попавшуюся куртку, сунул в карман найденные деньги и пулей вылетел за дверь. Окрик мамы Попов уже не слышал – слишком много этажей успел преодолеть за пару минут, которые она добиралась до открытой двери.
Остановился Ромка только на автобусной остановке, когда понял, что на часах уже почти одиннадцать ночи, и в такое время не ездят даже маршрутки. А он стоит на долбанной остановке в одной осенней курточке, невесть как оказавшейся на вешалке посреди зимы, и думает только о том, как добраться до Черкасова. Точно, где-то были деньги!
В кармане оказалось всего двести рублей – негусто, но должно хватить на такси до дома Серёжи. Почему-то у Ромки не было и мысли повернуть назад. Плевать, как сильно он замёрзнет, дожидаясь такси, но не сдастся. Они обязаны увидеться сегодня. Обязаны – и точка.
Так что, когда Попов наконец-то оказался у дома Серёжи и набрал номер нужной квартиры на домофоне, от холода он уже не чувствовал ног. Или пальцев рук? В любом случае, замёрз он знатно, не помогла даже печка, которую водитель такси включил на полную, завидев заиндевевшего клиента.
– Ромка? – удивлённый Черкасов широко распахнул дверь квартиры и сам едва не выскочил навстречу. – Что случилось?
Ответом ему послужили крепкие объятия. Попов просто-напросто подался вперёд и уткнулся носом Серёже в грудь, крепко стискивая обледеневшими руками.
