Никто более не разговаривал в строю, как в первые несколько дней, каждый из них экономил силы и воздух, чтобы не сбить дыхание, и не остаться позади всех, ибо те, кто нарушал строй, наказывались в отдельности, если ты падал, нужно было молиться, что рядом с тобой будут друзья, которыми ты успел обзавестись в столь адских условиях, надеясь, что они поднимут тебя, и потащат на собственных плечах, что уже кстати и делали с одним бойцом в центре строя, который не мог больше поспевать за всеми.

— Не бросайте… братцы… меч… не потеряли?… — подкошенный боец мог лишь ронять смазанные и тихие фразы, даже в такой момент он больше волновался за своё оружие, так как им ясно сказали, что другого они не получат до их второго сражения, а значит, в первом бою каждый рисковал оказаться с уже потрёпанным и неухоженным оружием, или же вообще без него, жестоко? Зато эффективно. Солдат предоставлен сам себе, и без лишних слов, всем давали это понять.

Старший же на самом деле, тренируя бойцов, постоянно обращал внимание на их общее состояние, если кто — то был не в силах бежать, он сразу же это замечал, и пробегая ещё немного, давал долгожданный сигнал к отбою тренировки, так как каждый раз доводить бойцов до предела, было его прямой задачей, а балансировать на грани возможного являлось очень ответственной, и невероятно сложной задачей, так что каждое усилие новобранцев должно было своевременно вознаграждаться, тогда как не прошедшие отбора, попадали на повозки, идущие обратно в родные края.

— Стой! Построиться! — выведя весь отряд на пригорок, старшина приказал всем вытянуться в шеренгу, чтобы ещё раз оценить общее состояние. — Рассчитаться!

— … Первый

— Второй…

— Т- третий! — мало кто умел считать хотя бы до двадцати, но армейская подготовка включала в себя не только физические тренировки, постепенно, с подсказок товарищей, а также с пинков старшины, каждый худо — бедно научился громко считать до сотни всего за пару недель.

— Отлично! — как — то непривычно — довольно произнёс старший, что заставило всех до единого бойцов немного забыть о бездумном исполнении приказов, и просто на минуту вернуться в реальный мир, чтобы всем одновременно покоситься изумлённым взглядом на старшину. — Сейчас умойтесь и идите жрать, на всё даю вам час, и чтобы отвели того в лазарет. Разойдись! — кто — то бодрым шагом, а кто — то достаточно вялым, направился в сторону ручья, чтобы напиться, и смыть пропитавший одежду, солёный пот, дневная пробежка проходила, как обычно, долго и мучительно, но впереди ещё была практика построения, атаки, а также спарринги, включая каждодневные уборки в лагере той или иной степени, у бывших земледельцев больше не было свободного времени, все они падали спать с закатом, и не видя темноты или снов, тут же просыпались, когда их палатку будил старшина, и выводил встречать первые лучи рассвета.

— Держись Рональд, тебе бы домой, ты умрёшь тут… — в лазарете уже приняли упавшего на пробежке парня, что тяжело дышал даже спустя пол часа после того, как его положили на койку. — Неужели тебе не ясно, ты умрёшь такими темпами, не в лагере, дак на поле боя, тебе не хватает выносливости, ты не воин…

— Отвали… — задыхаясь, проронил боец своему товарищу, что принёс ему еды из санитарных запасов, военные врачи не уделили Рональду много внимания, занявшись наиболее тяжёлыми пострадавшими, у кого — то даже не было руки после тренировки, тогда как пару дней назад, во время спарринга, один псих ударил палкой настолько сильно, что сломал локоть своему напарнику, отчего тот теперь валялся под чутким присмотром, готовый получить билет в один конец на родное поле, тогда как виновника никак не наказали, за исключением недельных работ на общей яме.

Сильные воины были на вес золота, так что, либо полагайся на сам на себя, как псих, либо на своих товарищей, как это делал Рональд, хотя, по — правде, он никогда сам не просил о помощи, Дюк и ещё двое были с ним из одной деревни, так что знали друг — друга чуть ли не с пелёнок, по — этому те не могли его вот так бросить, иначе бы «рыжего», как они прозвали Рональда, выперли за неисполнение нормативов ещё в первые три дня.

— … - Дюк лишь в очередной раз пожал мощными плечами, будучи самым сильным из их компании, подготовка давалась ему относительно просто, так что, в отместку за это, на него легли обязанности по поддержке товарищей, он не был из тех, что бросают в сложной ситуации, когда старшина давал рыжему непосильные задания, Дюк уже думал, на какую койку он его понесёт, для него это не было сложным, пока не начинались долгие уговоры, чтобы Рональд отказался от идеи служить, ведь как не многие, он присоединился к походу по своей воле, а не из — за предложенных королём Мидгардом выгод, настоящий безумец, так думал про него Дюк, и всё же продолжал помогать своему другу, что до сих пор горел желанием пойти в смертный бой, а уж чего он там искал, большому парню было не ведомо.

— Ты мог бы давно бросить меня, и тогда бы я отправился домой… почему же тогда помогаешь!? — внезапно в спину Дюка врезался яростный вопрос рыжего, что посмотрел на него еле живым, но всё же прожигающим взглядом, едва приподняв верхнюю часть тела с кровати на дрожащих локтях.

— А ну лежи! — прижала Рональда обратно к кровати широкая и сильная ладонь Дюка. Ничего не ответив, детина лишь цыкнул, убедившись, что его друг больше не предпринимает попыток подняться, после чего быстрым шагом вышел из палатки, вскоре присоединившись к отряду.

— …Сволочь… — прошипел непонятно в чей адрес, усталый голос, погружающегося в сон Рональда.

Глава 23.

Преследование Грэкхэма по следам, как выяснилось, довольно большого варварского племени, проходило довольно стремительно. Сотни всадников скакали на запад, по следу, указанному сперва молодым пареньком, а после уже и по совсем ещё тёплыми пожитками, оставшимися от привалов варварских отрядов. Топча копытами обглоданные кости, и взметая пыль за собой, солдаты Маии направлялись от стоянки к стоянке, при этом не останавливаясь на дольше, нежели требовалось лошадям на восполнение собственных сил, чтобы продолжить скакать дальше. Разрозненные следы варваров то разбредались в разные стороны, то снова сходились в одну плотную черту, словно их предводители ощущали войско преследования, отчего Грэкхэм чувствовал себя обведённым вокруг пальца, так как они будь — то бы гнались за неуловимым дымом, к которому тянули руки, но были не в силах поймать. Варвары оставляли непонятные и запутанные следы, что выглядели очень свежими, но так или иначе, всадники Грэкхэма всё не могли их догнать, и всё же они скакали на пределе своих сил, из чего становилось очевидным, что у преследуемого ими племени также в распоряжении находились лошади, которые стали очень неприятной информацией для всего отряда преследования, и уже пошли разговоры о том, чтобы выяснить только местонахождение базы этих варваров, а затем, вернувшись на родину, восполнить силы и запасы продовольствия, снова выступить против них уже объединёнными силами всей страны, ведь как — никак, при таком раскладе, шанс на победу был куда более высок, нежели несколько сотен всадников отправятся в лобовую атаку против большого варварского племени. Сам Грэкхэм уже внутренне принял такое решение, что превращало их экспедицию в разведывательную миссию, с последующей перегруппировкой на родине, однако прямого приказа король пока не отдал, решив отложить это объявление до ближайшего привала.

Остановившись у, так удачно попавшегося на пути, притока небольшой реки, отряд постепенно замедлился, чтобы пополнить запасы пресной воды, а также напоить лошадей, что также испытывали некоторую жажду, накопившуюся за столь долгий период времени.

— ПРРРРбббб — останавливали всадники уже немного загнанных лошадей, так как, заприметив водопой, они увеличили темпы перемещений, из — за чего четвероногие теперь держались из последних сил, и крайне жадно припали мордами к струящейся меж камней и болотных кочек, холодной воде.