Сципион оторвал голову от альбома с набросками, смахнул со лба розовый локон, выбившийся из парика, и посмотрел на экран: с тех пор, как утром мальчишки-профи угодили в ловушку внутри замка, а затем обнаружили подземный ход, на арене не произошло ничего по-настоящему зрелищного, хотя стрелки часов уже приближались к обеденному времени. Пора бы уже распорядителям и трибутам развлечь публику: скучно! Грация Голдман бодро вещала с экрана об опасностях и тайнах, которые таит в себе арена, но пока зрители узнали лишь о ловушках внутри замка да о потайных ходах. А есть ли среди руин еще тоннели? И если да, то куда они ведут? И сыграют ли они трибутам на руку или, напротив, повлекут за собой очередную трагедию?
Капитолий ждал зрелищ, и в штабе Игр команда распорядителей во главе с Лиссой Голдман готовила одно из них.
========== XX ==========
В первую ночь на арене Ора Борегард почти не спала. Сперва она дожидалась показа павших трибутов, а затем решила, вооружившись найденным в рюкзаке фонариком и здоровенными портновскими ножницами, выйти на разведку. Она не знала наверняка, что будет делать, если вдруг наткнется на кого-то из соперников, но… Была ночь, почти все трибуты спали, а Ора держала в руках остро заточенные ножницы, по иронии оказавшиеся в ее рюкзаке: в Дистрикте-8 такие хранились едва ли не в каждом доме. Жительницы Восьмого кроили такими ткань, а Ора Борегард прикидывала, сможет ли в случае чего убить ими человека; крадучись, шныряла среди руин, но так и не обнаружила ни одного трибута — лишь профи у Рога изобилия. Но нападать на них было бы безумием: они выставили часового, и хрупкая девушка не смогла бы избавиться от сильного парня быстро и бесшумно. Скорее всего, исход для Оры оказался бы печальным, так что она благоразумно вернулась к своему убежищу и попыталась уснуть. Промаявшись несколько часов, стараясь согреться, она наконец забылась беспокойным сном и проснулась на рассвете от двух пушечных выстрелов, прозвучавших один за другим. Они прервали какой-то полубезумный сон, в памяти о котором у Оры остались одни бестолковые обрывки, но девушка заставила себя уснуть снова, перед этим убедившись в надежности своего убежища. Невыносимо хотелось спать.
В следующий раз Ора проснулась уже ближе к полудню, с трудом разлепив глаза и прислушиваясь. Было тихо, лишь собственное сердце стучало как бешеное: ей снова снился пугающий своей дикостью сон. Во сне был ее мужчина, Шенк, и сперва Ора улыбнулась воспоминанию о нем, но затем вздрогнула: то, что ей приснилось, совсем не казалось светлым и радостным. Скорее, наоборот: Шенк из ее сна был властным тираном, запрещал Оре поступать по-своему, и сон превратился в громкую ссору. Ора кричала, Шенк кричал в ответ — подсознание рисовало то, чего Борегард боялась больше всего даже здесь, на арене. А потом появилась какая-то светловолосая девушка и увела Шенка за собой, и тогда Ора вскипела от ревности. Проснувшись, она еще долго пыталась осмыслить, что напала на незнакомку и жестоко убила ее теми самыми ножницами, которые сейчас висели у нее за поясом. И пусть это был только сон, приходя в себя наяву, Ора постепенно осознавала, что могла бы поступить так и в действительности. Это пугало, но здесь, на арене, почему-то придавало уверенности. Ведь сейчас единственный шанс для Оры вернуться домой — это убивать, и найти в себе силы на убийство, когда у тебя есть цель, гораздо проще, чем когда ее нет. Ора же считала себя волевым и целеустремленным человеком, она уже давно решила для себя, что будет идти до конца, будет идти по головам… А теперь этот странный сон стал как будто пощечиной: что, если Шенк не верит в нее? Что, если он уже заранее похоронил ту, которой клялся в любви, и привел в дом — в их дом! — другую?..
Ора хмурилась и теребила в руках кончик рыжей косы. И со злостью думала о Шенке, представляя, как после победы в Голодных Играх вернется в родной дистрикт и выставит вон любую девицу, которую увидит рядом со своим мужчиной. А потом уже устроит ему сладкую жизнь. И, несомненно, удалится с гордо поднятой головой: ей не нужен тот, кто будет изменять, стоит лишь выйти за порог. И то, что соперница была лишь дурацким сном, плодом ее воображения, Ору сейчас не волновало. Необходимо было как можно скорее лично убедиться в ее существовании — или не-существовании, если уж на то пошло, — а для этого нужно было победить. Это Ора Борегард и собиралась сделать. Окончательно проснувшись, она перевернулась на живот, огляделась и ползком выбралась из-под груды камней, уложенных наподобие грота. Эта своего рода пещерка послужила ей хорошим ночлегом, но оставаться здесь дальше Ора не намеревалась: подолгу задерживаться на одном месте в условиях арены казалось ей небезопасным. Нужно было уходить.
Ора потянулась, разминая затекшие конечности, заплела потуже две растрепавшиеся за ночь косички и подтащила к себе увесистый рюкзак, добытый у Рога. Сложила и убрала в него тонкое покрывало из жесткой лиловой ткани, расшитой блестящими цветами, проверила, на месте ли пачка крекеров, пакетик мятных леденцов и целых пять банок с консервами, и хотела уже застегнуть молнию, но вдруг почувствовала, как урчит в животе. Со вчерашнего дня Ора не ела — экономила продукты, — но сейчас, пожалуй, пора было немного перекусить, и она осторожно открыла баночку тушеной говядины. Прямо руками достала кусочек мяса (капитолийцы, наверное, в ужасе) и подумала, что если немного заточить жестяную крышку, та может сослужить неплохую службу. Да и саму банку лучше оставить себе, когда говядина закончится. Пока Ора съела лишь половину, закусив крекером, и, прикрыв остатки крышкой, спрятала в карман рюкзака, надеясь, что ничего не вывалится. Она допила воду из небольшой бутылки, поднялась на ноги, отряхнув осевшую на одежде пыль, и направилась сперва к колодцу, чтобы набрать еще воды и умыться, а затем продолжила исследовать окрестности. Арена казалась необъятной, и Ора сомневалась, что возможно обойти ее всю, но нужно было хотя бы попытаться. Сегодня она хотела забраться внутрь замка и посмотреть, есть ли там что-то интересное.
Немного времени ушло на то, чтобы собрать пожитки и наметить план действий, после чего, вооружившись портновскими ножницами, Ора Борегард из Дистрикта-8 направилась на юг от колодца. Днем все вокруг выглядело совершенно иным, нежели ночью: статуи, казавшиеся в свете луны зловещими и едва ли не живыми, теперь были ничем иным, как простыми каменными изваяниями, а за каждой расколотой колонной не мерещились больше жуткие тени. Арена была молчаливой, а атмосфера здесь — гнетущей, но не более. И Ора осторожно пробиралась вперед, стараясь оставаться незаметной. До замка оставалось совсем немного, когда она заметила неподалеку невысокое сооружение — быть может, пристройку или домик для прислуги… Оно сохранилось хуже многих башенок и основного здания, словно его хотели снести или таранили стены, но Оре подумалось, что можно будет вернуться к этому месту позднее и устроить здесь ночлег. Однако сперва нужно было разведать обстановку, и девушка забралась внутрь через выбитое окно, подобрав мимоходом несколько осколков стекла, валявшихся тут же. Настоящего оружия у Оры не было, а такие вот подручные средства вполне могут сгодиться на будущее.
Она юрко прокралась по совершенно пустому коридору и попала в просторное помещение, напоминавшее кухню. Здесь была каменная печь, дубовые столешницы, а в углу обнаружились сваленные в груду чугунные котлы и сковородки. Что-то звякнуло, и из-за медного чана показалась крупная мышь, заставив Ору вздрогнуть и зажать рот ладонью, чтобы приглушить сорвавшийся с губ короткий визг. Мышь замерла, принюхиваясь и выискивая что-то на полу, а Ора, собрав всю свою волю в кулак, притаилась за печью, прикидывая, сможет ли она бросить ножницы так, чтобы те попали в животное. Она не любила мышей, те вызывали у нее отвращение и чувство брезгливости, но арена — не то место, где ты выбираешь, с чем иметь дело. Тушенки из рюкзака надолго не хватит, так что нужно охотиться, и это первое живое существо, которое Ора встретила в руинах — пора действовать. Но едва Ора прицелилась для броска, как послышался утробный звук, и из-за столешницы опрометью выскочил кот — крупный, рыжий, с проплешинами на свалявшейся шерсти и оборванным ухом. Мгновение — и замешкавшаяся мышь очутилась в его клыкастой пасти. Еще пара секунд, и окровавленная морда зверя уставилась уже на Ору. Кот зашипел, готовясь наброситься, и Ора повернулась к выходу, собираясь бежать прочь. Защититься одними ножницами от одичавшего кота, который, несмотря на свою худобу, был в два-три раза крупнее обычных кошек и свирепо скалил острые зубы… Ора не хотела рисковать, но обернувшись, поняла, что отступать ей некуда. Из-за дверного проема показалось еще двое, а один спрыгнул с печи и вцепился бы когтями ей в спину, не успей она вовремя отскочить. Мгновение — и все четверо набросились на Ору, превратившись в один шипящий и визжащий клубок, расцарапывающий когтями одежду и кожу своей жертвы. Ора опустилась на пол, зажмурилась и наклонила голову, пытаясь защитить лицо, при этом отбиваясь от животных. Она не успела даже испугаться: действовала не задумываясь, не понимая, что делает: просто пыталась придушить одного из котов свободной рукой, а другого покалечить ножницами. Навалившись сверху на обладающих чудовищной для своих размеров силой зверей, брыкаясь, Ора яростно сражалась, сама словно превратившись в животное, не думая о жалости и страхе: лишь бы отбиться, лишь бы сохранить свою жизнь. Она не знала, сколько прошло времени — только смутно слышала душераздирающее мяуканье и лязганье ножниц, чувствовала, как клыки животных впиваются в ее кожу и мутнеет от боли в глазах, и продолжала бороться, словно на автомате, — но какой-то момент все закончилось. Четыре кота, уродливые, облезлые, остались лежать на полу безжизненными тушами, и вокруг алели брызги крови. Та запекалась на их шерсти и растекалась пятнами по паркету, а Ора, тяжело переводя дыхание, недоуменно смотрела на свои перепачканные ладони и металлические края ножниц, которыми она только что вспорола брюхо последнему из зверей. По предплечьям змеились царапины, и нещадно щипало шею и щеку — лицо так и не удалось уберечь, но это было уже неважно: главное, она спасла свою шкуру. Запоздало накатывал панический страх. Вот Голодные Игры начались и для нее, Оры Борегард, и первое испытание она, кажется, прошла успешно. Нужно было только обработать раны — та, что осталась от укуса на запястье, беспокоила девушку сильнее прочих. Острые клыки прокусили руку едва ли не насквозь.
