Все так и было. Если уж сам Главный Звездочет Звонимир Ковач явился в образе Григория Перельмана… Ну, на самом деле, никуда он не явился. Сидел, как и все в анатомическом кресле в своем отсеке, но где тут была правда, где иллюзия… «Все же мы тут сильно обленились», думала про себя пани Рихтарж, «рядом великолепный зал заседаний, выйти из отсека, пройти по коридору полсотни шагов, так ведь нет… Казаться удобней, чем быть…»
— Приветствую всех, коллеги! — голос Ковача был как всегда слегка устал и встревожен, хотя он привычно храбрился на публике, — не буду вас отвлекать вступительными речами, передаю слову нашему обсерванту — он введёт вас в суть дела. Пан Стойко, мы Вас слушаем внимательно.
— Благодарю, пан председатель! — Стойко Бранкович, принявший для заседания личину доктора Борменталя, довольно торопливо заговорил, обращаясь к аудитории, — Коллеги, обсервационная станция заметила повышение активности в западном полушарии Пангеи. В квадратах 35 и 36 — военные учения. С каждым днём становятся всё интенсивнее. Из квадрата 23 участились вылеты дирижаблей, расширяется радиус их действия, увеличивается количество боевых единиц в группе. В квадратах 19, 26 и 30 экипажи дирижаблей проводят боевые стрельбы. Кроме того, они отрабатывают приёмы маскировки от наблюдения с поверхности.
— Вы можете оценить эффективность? — перебил его Джорджевич, «нарядившийся», как он это любил делать, профессором английской литературы Дж.Р.Р.Толкиным.
— Как? — не думая о вежливости ответил ему вопросом на вопрос обсервант, — для этого мне потребовалось бы посмотреть на них глазами и приборами землянина… Я могу продолжать?
Пан Звонимир показал ему жестом, что аудитория исполнена внимания, и Бранкович вновь взял слово:
— Да… я очень прошу не перебивать меня, дорогие коллеги!.. Итак, я могу считать эту паузу знаком согласия?.. Тогда слушайте: в квадрате 13, на территории, где ранее располагалась подземная военная база США, активные ремонтные работы по приведению в порядок ядерного оружия. По представлению обсервационной группы, оружие слишком старо, чтобы им можно было бы эффективно пользоваться, зато оно может эффективно рвануть… Простите, коллеги, может случиться неконтролируемый запуск цепной реакции. В квадрате 02 в новой военной базе, расположенной внутри горного массива, также увеличение активности. Туда привозятся новые летательные аппараты, которые используются в этом обществе, идёт динамичный процесс подготовки личного состава. В квадратах 08, 11 проявления массового социального протеста, в квадрате 12 — резкое усиление репрессивной деятельности властей — вместо 1 казни в месяц в течении прошлых 10 лет — 2 казни в неделю вот уже третий месяц подряд… Да. В квадрате 15 идёт строительство нового полигона Человеческих Жертвоприношений, подводятся коммуникации — вода, генераторы температуры, осадков, тянется ЛЭП… Это будет что-то по-настоящему адское.
— Позвольте, пан Бранкович, я остановлю Вас! — твердо произнёс председатель, — пани Милица, вы уже разобрались в механизме полигона?
— Да, пан председатель. Мы уже разработали симулятор и провели испытание.
— И?
— Может быть, переадресуете вопрос пани Рихтарж? В этот раз она руководила экспериментом, — ответствовала та.
— Пани Рихтарж?
— Эксперимент показал, что полигон находится на пределе технических возможностей земного человечества, и он чрезвычайно опасен для жизни. Трое участников экспериментальной группы настолько поверили в свою собственную смерть, что пришлось прибегать к реанимации.
— Это что, всё, Рената? — недовольно сказал Синиша Станкович, вечный оппонент пани Рихтарж.
— Думаю, пан Станкович, что вы не дали договорить пани Рихтарж, — оборвал его Главный Звездочёт, — пожалуйста, простите его, Рената, и продолжайте.
— С удовольствием, панове, я могла бы рассказать, как здорово Божена орудовала топором, а Драже с трезубцем был просто великолепен, чтобы пригласить вас в следующий раз в экспериментальную группу, но… мы ведь не за этим собрались, коллеги, а за серьёзным делом… Так вот, полигон потребляет чрезвычайно много энергии, главным образом для того, чтобы активировать процессы, запускаемые в том или ином секторе, коих 12. Активация происходит посредством конденсаторного разряда, бьющего из накопителя в верхней оболочке полигона в один из проводников, расположенных в секторах. Если в этот момент произойдёт замыкание, последствия будут непредсказуемыми.
— Зомби-апокалипсис? — не удержался Синиша.
— Нет, пан Станкович, великий ядерный… электромагнитный импульс, от которого может взорваться половина электростанций, в том числе атомных.
— Это реально может произойти? В смысле замыкание… Как?
— У меня получилось. Если обмотать стрелу проводящим элементом, соединить его с напольным проводником и в момент разряда выстрелить стрелой в купол…
— Можешь сказать, зачем, Рената?
— Так, пан Станкович! Чтобы красиво умереть… Что ещё может себе позволить Жертва на полигоне…
— Можем ли мы понять, что чувствует жертва… — не без доли ехидства произнесла Милица, — симулятор обстоятельств — не симулятор чувств…
— Я всё-таки полагаю, — весомо заметил Душан, — что симулятор нужен не для развлечений, а для того, чтобы изучить те затруднения, которые способен принести симулируемый процесс. Нам есть угроза от полигона?
— Если я могу ответить за пани Рихтарж, — поторопился Стойко, — угроза есть. Всё, что так или иначе может уничтожить Пангею, угрожает Луне и нашей Крайне. Это может быть детонация станций после разрушения полигона или ядерная война между группировками среди землян…
— Великий лунный гетман интересуется, как продвигается проект «Ковчег», — молвил Ковач.
— По самым оптимистичным прогнозам, пан председатель, ещё года три, — ответил Станкович, — надеюсь, мы успеем.
— А что дальше?
— Дальше, я предлагаю погрузить всё население Крайны на «Ковчег» и отправиться на один из спутников Юпитера. И взорвать эту чёртову Землю со всеми её проблемами. Подорвать их же ядерное оружие. Да, вместе с Пангеей и Лунославия погибнет, но человечество выживет в другом месте… И вся информация о флоре и фауне у нас есть и хранится…
— Взорвать Землю? — с возмущением заговорила Рената, — Вы сошли с ума, Синиша?
— Ничуть нет — вот будет космическое зрелище! - он был решителен, даром что в образе молодого Дизраэли.
— Да Вы космический кретин!
— Иначе рано или поздно они выйдут в космос и не дадут нам спокойно жить! -продолжал наступление Станкович.
— Давайте не будем заглядывать в эту даль, — Звонимир Ковач даже повысил голос, чтобы урезонить коллег, — тем более «Ковчег» не готов… Нам нужно думать о том, что происходит здесь и сейчас. Здесь и сейчас нам надо, чтобы на Пангее не было ни ядерных войн, ни катастрофы с полигоном. И строить корабль спасения! Всем ясна задача?
«Опять он нас позвал, чтобы говорить банальности». Заседание было окончено, оставив еще полтора часа на отдых, и Рената вновь погрузилась в Океан…
========== 13. Сделка ==========
— Итак, господин советник, можно ли констатировать, что мы хорошо понимаем друг друга? — Сноу в очередной раз внимательно посмотрел в глаза Свантессону, — сегодня угроза вторжения враждебных сил на территорию Панема велика как никогда, население целого ряда наших земель удерживается в повиновении ценой невероятных государственных усилий и больших жертв, количество фанатически настроенной агентуры, идеологией которой является тотальное ниспровержение основ человеческого общежития, нарастает. Мы не сможем сопротивляться нашему общему с вами противнику, если нам не удастся поддерживать в родном доме элементарный порядок.
— Возможно, я вторгаюсь не в своё дело, господин президент, — подал голос Улоф, попросив разрешения у главы валльхалльской делегации, — Вы уверены, что этот… ммм… игровой ритуал… не содействует не вполне уместному в родном доме нагнетанию страстей…
— Панем, господа, стоит на незыблемых основаниях, его принципы — законность и постоянство. Негативный эффект от каких бы то ни было фундаментальных перемен будет худшим, нежели раздражение и даже ярость малой кучки лишенных разума неудачников, которые вызовет в их низменных душонках гибель 23 трибутов. Перемены — это ощущение краха всего мироздания, который мы однажды пережили, и не можем допустить впредь даже самый малый на него намёк. Перемены, даже сама мысль о переменах — это слабость, которую мы не можем себе позволить. Особенно, если идти на поводу у вечно недовольных нищебродов и неумех, понятия не имеющих о том, что такое ответственность. Попробуйте понять это, господин советник, — президент Панема повернулся к Торвальдссону, — попробуйте понять, хотя вам и будет это крайне сложно сделать…
