— Кира. — Она прикасается ко мне. Девушка, которую я люблю, девушка, которую я всегда желал. Ласкает мой член рукой.

— Кира, детка... Черт! Я сейчас кончу.

Все замирает на одну самую долгую секунду в моей жизни, потом стремительно несется, когда вырывается первая струя, пачкая ее платье. Я уверен, что кричу или хриплю с последующими спазмами. Каждый перламутрово-белый поток заливает ее руки, запястья и предплечья.

Я сбиваюсь со счета, количество спазмов превышает мою обычную норму. По мере того как они замедляются и мои мышцы расслабляются, я опускаю голову на ее плечо и опираюсь на край стойки. Я целую ее ключицу, дрожь уменьшается, и когда я выпрямляюсь, подкрадывается подавляющее истощение.

Она все еще сжимает мой член, наблюдая, как он медленно опускается, и мое возбуждение скользит по ее коже, а потом стекает на пол.

— Черт, детка, ты выглядишь впечатленной моим членом. — Я издаю смешок. — Я позволю тебе играть с ним в любое время. Я даже сниму видео, чтобы ты могла смотреть его снова и снова.

Ее глаза не отрываются от моих, вся игривость исчезает, когда она отступает и толкает меня в грудь.

Я обессилен, поэтому падаю назад, ударяясь о дверь.

— Придурок. Ты чертов мудак! — Она отталкивается от стойки и подходит к раковине, чтобы все смыть.

Я натягиваю штаны и подхожу к ней, протягивая руку. Она резко поворачивается, увидев движение в зеркале, и шлепает меня по руке. Гнев исходит от нее практически вулканическими волнами.

— Нет, — шипит она.

Черт. Черт. Я все испортил. Я знаю. Она заслужила лучшего, чем быть оттраханой в туалетной комнате ресторана.

— Я не одна из твоих шлюх, Брайден.

Ее слова вторят мыслям в моей голове.

— Кира. Я...

— Только вот этого не надо. Мне наплевать. — Отталкивая меня, она выбегает из кабинки и из уборной.

Дерьмо.

Я даже не буду стараться собрать воедино кусочки того, как я вновь пришел к подобному финалу и опять все испортил. Я люблю ее. Сексуальное платье. Даже сексуальные туфли на каблуках.

Остин забрал ее и это съедает меня изнутри.

Этим все сказано.

Я опускаю голову и задумываюсь, когда же я начну учиться на своих ошибках. Я пообещал Райану, что дождусь ее совершеннолетия, что означает — моя девочка еще недостаточно взрослая для того, чего я хочу. И то, что я хочу, точно не связано с тем, чтобы поиметь ее в туалете ресторана. По крайней мере, не в наш первый раз.

Райан убьет меня, если узнает.

Не потрудившись помыть руки, я выхожу из туалета. Когда я возвращаюсь к столу, Кира сосредоточена на тарелке с едой. Я не знаю, что случилось с Соней и моим отцом, пока нас не было, но теперь они, кажется, заняты тем, что игнорируют друг друга.

Когда я сажусь обратно, Кира отодвигается настолько далеко, насколько это возможно.

Прекрасно. Теперь я вижу, как будет проходить остаток ужина.

То, что должно было стать одним из самых лучших стейков в моей жизни, омрачено чувством вины, захлестнувшим меня целиком. Я снова все испортил, потому что не могу контролировать проклятый голод и одержимость, что берет верх всякий раз, когда я подхожу к ней.

В этом нет ничего нового, не так ли?

Я решаю, что неважно, что случится здесь до дня рождения Киры — в отсутствие Остина снова прикасающегося к ней — я буду держаться подальше.

На этот раз, клянусь, я не буду вмешиваться.

Глава 18: Брайден

Несколько дней спустя

Ледяной пакет не столько охлаждает мою кожу, он главным образом замораживает. Чего и следовало ожидать. Было бы хорошо, если бы это хоть немного помогало унять боль на моем лице.

— Не смотри на меня так, — предупреждает Райан.

— Я даже не взглянул на тебя! — кричу я.

Это правда. Он стоит слева от меня, на кухне. Я смотрю прямо перед собой.

Мой левый глаз сейчас закрыт пакетом со льдом, так что нет, я не смотрю на него. Почему я прижимаю лед к левому глазу? О, может это как-то связано с тем, что у этого ублюдка вошло в привычку колотить меня.

— Не веди себя так, словно не заслужил этого, — говорит он низким голосом.

Что за хрень? Этот придурок читает мои мысли?

Но я достаточно умен, чтобы оставить любые комментарии при себе.

— Я же говорил тебе не возвращаться туда.

Опять же, я благоразумно поджимаю губы и сохраняю спокойствие.

Я слышу, как он чем-то гремит на кухне, но я не настолько глуп, чтобы повернуться и выяснить, что это. Ни за что. Я не смогу сопротивляться, если он снова ударит меня, поэтому самый лучший вариант — не давать ему повода этого сделать.

Очевидно, я все время ошибаюсь, пытаясь не дать ему причин ударить меня. Он едва переступил порог, вернувшись из своей поездки во Флориду с Даной, и уронил сумки на пол, когда я появился у входа на кухню. Мой план состоял в том, чтобы поприветствовать его дома и все такое. Я даже держал для него открытое пиво.

Он бросил всего один взгляд на мое лицо...

И набросился на меня.

Он кинулся на меня, словно автопоезд, ударив меня так сильно, что я отлетел к холодильнику. Пиво выпало из рук и заскользило по полу на кухне.

Он заставил меня убрать весь беспорядок, хотя я едва видел одним глазом. Он действительно так и сделал.

Он становился безумным. Опять же, я никогда прежде не давал ему причин злиться на меня. Большую часть времени он был самым рассудительным человеком.

— Я вижу вину на твоем лице, придурок. Ты обещал мне, что не трахнешь ее до восемнадцатилетия.

— Я не трахал ее, — бормочу я.

Хлопает дверца холодильника.

— Тогда Бог знает, что еще ты с ней сделал, урод!

Вот в кого я превратил своего лучшего друга. Обычно спокойный Райан Рут стал совершенно другим. Ясно, что ничего из того, что я скажу, не исправит все между нами, поэтому лучше всего вернуться к моему первоначальному плану.

Заткнуться и позволить ему выпустить пар.

— Я честно хочу убить тебя прямо сейчас.

Я делаю глубокий вздох и смотрю прямо перед собой.

— Я хочу сломать все косточки в твоем чертовом теле.

Хм, он этого не сделает, но я оставляю это при себе.

— Нет. Я должен вырубить тебя и привязать к каким-нибудь железнодорожным путям.

— Этого заслужил Остин, а не я.

Кажется, он материализуется у входа в гостиную — настолько быстро, насколько он вообще может передвигаться. Его карие глаза выглядят чертовски огромными. Безумными. Волосы стоят дыбом. Он выглядит психом. Опасным.

— Заткнись. — Он указывает пальцем на меня. — Просто заткнись сейчас. Не говори. Даже не дыши, черт бы тебя побрал, понимаешь меня? — Райан выглядит так, словно готов убивать, так что все, что я могу сделать, это кивнуть ему и затаить дыхание.

— Вы оба заслуживаете этого. Вы оба такие...

Возмущение вспыхивает, несмотря на мои попытки понять его.

— Теперь подожди минутку!

— Какую часть из того, что она несовершеннолетняя, ты не понимаешь, придурок?

Я бросаю лед и позволяю голове опуститься обратно на диван. Я заслуживаю этого. Правда. Но его сравнение с Остином заставляет меня желать ударить Райана так же сильно, как он ударил меня.

— Я сожалею, — выговариваю я. — Мне действительно чертовски жаль.

— Только вот этого не надо.

Эти брат и сестра. Иногда они кажутся одним и тем же человеком. Особенно, когда они злятся. И черт меня подери, если я не буду злиться на них обоих прямо сейчас.

Райан проносится по нашей квартире. Кажется, он направляется в свою комнату. Я напрягаю мозги, пытаясь вспомнить, видел ли я, чтобы он приносил домой какое-либо оружие.

Какая-то ткань бьет меня по лицу.

— Переоденься. Надевай и пойдем.

— Что? — Я убираю ткань со своего лица и вижу, что это моя темно-синяя рубашка.

Он снова в дверях, пялится на меня, как будто хочет, чтобы я сдох здесь и сейчас.

— Студенческое братство выложилось по полной. Ты идешь со мной на вечеринку.