— Как я уже сказал… мы… продолжим эти отношения.

========== Глава 2. ==========

Позже Гермиона сказалась больной и отпросилась с работы на остаток этого дня, отправив в Министерство сову.

______________________________________________________________________________

— Кажется, мы с тобой кое-что забыли… — задумчиво произнесла она через несколько часов, когда они все еще лежали, обнимаясь, и невинно поглаживая друг друга в уже сгущающихся сумерках.

— И что же?

— У меня есть парень.

— Неужели?

— Ага. И ты об этом прекрасно знаешь.

— Ах, да… Этот… как его? Уизли… — невнятно выдохнул он.

— У него есть имя.

— Боюсь, для меня — нет. Насколько я помню, все они на одно лицо: нечто кирпично-рыжее, пошлое и занудное.

— Прекрати, Люциус, — простонала Гермиона.

— Хорошо, не буду. Итак, у тебя есть парень… Тогда почему ты здесь?

Гермиона помолчала.

— Ну, все довольно сложно.

Малфой едва касаясь, погладил ее по руке. Его мало волновало, кто там у нее есть, пока он мог видеть ее, быть с ней, чувствовать… Более того, Люциус мысленно усмехнулся, тайное знание того, что он наставляет рога одному из Уизли, регулярно имея его подружку, тешило его самолюбие. Черт! Точней, могло бы потешить, если бы не одно «но». Он вдруг четко осознал, как хорошо было бы ни от кого не прятаться и встречаться с ней открыто. Общаться, куда-то ходить или даже ездить. Нет! Это — нереальные мысли. Бред! О чем, черт возьми, он думает? Его интерес к этой сладкой грязнокровке был чисто плотским. Разве не так?

— Если ты считаешь, что отношения тебя не устраивают, то ради чего их тогда продолжать? — сорвалось с его губ, вопреки мятущимся мыслям. — Запомни, ты ничего и никому не должна. Это касается лишь тебя и твоих чувств.

Что? Что это он сейчас произнес? Он уговаривает ее расстаться со своим рыжим бойфрендом? Его ЗАБОТИТ, счастлива ли она с этим ходячим недоразумением? Проклятье, да что это с ним?! Что вообще происходит с его жизнью с тех пор, как… Мерлин! Но едва не вырвавшийся возглас протеста замер, не будучи произнесенным, как только он повернул голову и посмотрел на нее: распахнув глаза, Гермиона доверчиво глядела в ответ. Будучи почти не в состоянии выдержать этот взгляд маленького олененка, Люциус судорожно глотнул.

— И что будет дальше… если я расстанусь с ним?

— Я не знаю, — он действительно не знал, что им делать и как оно все будет. — Но думаю, что нам вполне по силам разобраться с этим… опытным путем…

Господи, что он несет? Он должен остановиться, не подавая ложных надежд и ни в коем случае не обещая ей ничего! Да, но он хочет эту женщину, хочет только для себя, себя одного и никого больше… И никаких Уизли! Не до конца осознавая происходящее, Малфой наклонился и поцеловал ее в макушку, словно подтверждая сказанное.

— Люциус, и как ты себе это представляешь? — тихонько засмеялась Гермиона. — Мы с тобой, как пара, явимся на вечеринку к министру и будем мирно цедить там коктейли? Господи! Да весь волшебный мир с ума сойдет от такой взаимной толерантности Люциуса Малфоя и Гермионы Грейнджер.

— Ну… думаю, можно начать как-то постепенно… не спеша…

— Что ж, начните не спеша, мистер Малфой, — поддразнила его Гермиона. — Интересно, как именно вы планируете это сделать?

— Думаю… мы могли бы с тобой ужинать по выходным, в маленьких уютных ресторанчиках подальше от Лондона, где нас никто не увидел бы, а если бы и увидел, то просто не узнал… Для начала. — Люциус до сих пор не мог поверить, что говорит это. Но и остановиться уже не мог. Ощущая себя идиотом, он тем не менее признавался, что эта женщина не просто нужна ему — она необходима: как воздух, как вода… А не просто, как ягодка, украшающая сверху и без того роскошный торт. — Мы могли бы попробовать, Гермиона, начать не спеша…

Ее бездонные карие глазищи, казалось, смотрели прямо в душу, когда она чувственно прошептала:

— Не спеша, говоришь?

— Да… Не спеша, — рука его скользнула вниз и пальцы уже кружили по нежному клитору. Осторожно, медленно, не спеша…

— Не спеша… — повторила Гермиона, прикрывая глаза и откидываясь на подушку.

Наклонившись, Малфой вобрал в рот один из сосков и, мягко посасывая его, потянулся свободной рукой ко второму. Да, он и впрямь ласкал ее сейчас медленно и не торопясь, с бесконечным терпением подводя к глубокому изощренному наслаждению.

— Не спеша… — протянул он, отрываясь от груди, когда почувствовал, как дыхание ее сбилось. — Не спеша… — снова повторил он, чувствуя, как она становится все более влажной. И это было так приятно — ее дрожащая плоть, прерывистое, сбивчивое дыхание и еле различимый отчаянный выдох, будто ответ на чуть ускорившееся движение его пальцев.

— Не спеша! — ясно и твердо произнес, наконец, Люциус, поднимая лицо и встречаясь с ней глазами.

Будто разрешая. Будто веля — испытать наслаждение. Сейчас. Здесь. С ним. И постепенно, медленно, не спеша, она падала куда-то в пропасть, растворяясь в серых глазах, подернутых туманной дымкой, но пристально наблюдающих за ней.

Они остались в отеле на всю ночь. А когда на следующее утро пришло время расстаться, их поцелуи отдавали щемящей нежностью, и это тоже было удивительно и ново для них.

— Я расстанусь с Роном. Обещаю. И не буду медлить с этим, — Люциус ничего не ответил, лишь снова поцеловал ее, в глубине души безумно довольный этим обещанием.

Они продолжали встречаться снова и снова, цепляясь за любую возможность увидеться и побыть вместе: тайком, украдкой, отчаянно и неистово набрасываясь друг на друга каждый раз, и скучая с каждым расставанием все сильней. Уже скоро Люциус с удивлением осознал, что несколько раз в день посылает ей сов (то с запиской, то с небольшим подарком, как-то напоминающем о нем или о какой-то из их встреч). А потом захотелось большего: видеть реакцию на эти посылочки, смотреть, как руки ее подрагивают от нетерпения и любопытства, а глаза вспыхивают от радости или туманятся от приятных воспоминаний.

Гермиона сказала, что пыталась поговорить и порвать с Уизли в тот же вечер. Но сделать это не удалось — тот оказался слишком загружен своими проблемами и не готов к серьезному разговору. Нельзя сказать, что Малфой нервничал или злился на сей предмет, но прошло время, и Люциус понял, что ситуация начинает его напрягать. Хотелось открыто заявить свои права на эту женщину! Да и темнота одинокой холодной спальни Малфой-мэнора начала здорово надоедать… Черт возьми! Гермиона должна принадлежать ему и наплевать, есть ли у этого сопляка время для серьезного разговора!

Проклятье! На следующей неделе в Министерстве должен состояться ежегодный Йольский Бал. Он, как идиот, рассчитывал, что к этому моменту все уже прояснится, и они с Гермионой рука об руку покажутся на глазах у самых значимых лиц магического сообщества. И что теперь? Она будет вынуждена прийти на бал не с ним, Люциусом Малфоем (мужчиной, которого она, по ее собственным словам, обожает), а с этим щенком Уизли! Что ж, хоть и скрежеща зубами, но он подождет. Что-что, а ждать нужного момента Малфои умели всегда…

Нет, у него, конечно, мелькнула низенькая мыслишка тоже прийти на бал с кем-то… Просто, как с приятельницей… А что? Капля ревности никому еще не причиняла вреда! Но… вот беда — не хотелось, чтобы эта «приятельница» висла у него на руке, справедливо надеясь на какое-то внимание с его стороны и обижаясь, что он беззастенчиво пялится на другую женщину. Ну уж нет, спасибо! Он придет один: хотя бы для того, чтобы можно было спокойно и беспрепятственно смотреть на Гермиону. И, может быть, это напомнит ему тот банкет в библиотеке, с которого у них все и началось…

______________________________________________________________________________

Люциус увидел ее почти сразу, как только вошел в Большой бальный зал Министерства. Мерлин! От красоты этой женщины, одетой в облегающее красное платье, захватывало дух. Какое-то время он стоял, подперев плечом колонну, и просто наблюдал за ней: вот она, смеясь, откинула назад аккуратно уложенную головку, а теперь пригубила шампанского из бокала, принесенного рыжим недоразумением. А вот украдкой торопливо оглянулась по сторонам, будто ища кого-то… Малфой вздохнул. Ожидание оказалось не самой приятной затеей.