Люциус усмехнулся.

— Какая жалость… а мне так нравится наблюдать за вашей яростью. Она выглядит довольно привлекательно.

— Угомонитесь! У меня нет желания общаться с вами, — Гермиона повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. И вдруг увидела там какое-то необъяснимое, пусть и злое… восхищение, которое не получалось игнорировать. Дыхание Гермионы замерло, и внутри что-то странно ёкнуло.

Стремительно развернувшись к иллюминатору, она уставилась на быстро удаляющиеся лоскутки английских полей.

«Хам! Но почему… почему он действует на меня так… непривычно? И почему должен теперь сидеть рядом целых семь часов? Проклятье!»

Она постоянно чувствовала тепло, исходящее от Малфоя. А еще какую-то врожденную силу, присутствующую в каждом его движении. И, конечно, тот опьяняющий аромат, который тревожил ее.

«Ублюдок!»

Пытаясь отвлечься, Гермиона прикрыла веки, но голос Люциуса снова вернул ее в реальность.

— Возможно, идея остаться сидеть рядом с вами оказалась не так уж плоха. Мне очень нравится наша беседа.

Она тяжело вздохнула.

— Особенно если сможете продолжать столь «милое» общение еще семь часов.

— Продолжать семь часов? Боюсь, что это утомит даже меня, мисс Грейнджер. Хотя… не скрою, я с радостью отзовусь, если вы захотите попробовать, — он ухмыльнулся.

Дернувшись в кресле, Гермиона возмущенно уставилась на Малфоя и поняла, что от этой наглости открыла рот и жутко покраснела.

— Я… — у нее не было слов.

— Что? — притворно удивился Люциус.

— Ничего.

— Вас что-то смущает?

— Я думала, что вы ненавидите меня, — пробормотала Гермиона.

— Угу, безусловно ненавижу…

— Тогда почему вы?..

— Что я?

— Почему тогда вы… флиртуете со мной? — теперь ей хотелось выбить его из колеи своей прямотой. Шокировать этого негодяя так же, как бесстыдно шокировал ее он.

— Флиртую? Не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Грейнджер. Кажется, нам нужно на время прерваться.

— Вот и хорошо. Я хочу почитать.

Книга, которую она взяла в полет, находилась в сумке под сиденьем, и Гермиона полезла доставать ее. Конечно, пространство бизнес-класса было более удобно, чем у эконома, но все равно приходилось неловко возиться, чтобы достать что-нибудь из сумки, лежащей на полу под креслом. Поэтому Гермиона и вынуждена была наклониться, доставая оттуда книгу, причем наклониться в сторону Малфоя. Точней, в сторону его паха. И тут же услышала:

— Уже приступили, мисс Грейнджер? Неужели так скоро?

С разочарованным возгласом Гермиона тут же поднялась.

— Боже мой… Да заткнитесь же, наконец! Я просто пытаюсь достать из сумки книжку. Давайте покончим с шуточками. Извините меня. Хорошо?

Люциус засмеялся, и теперь ей и впрямь захотелось ударить его.

— Малфой, ты дождешься, что после приземления я пожалуюсь на сексуальные домогательства, учти.

— Мерлин… Вот уж будет весело, правда? Вы же прекрасно понимаете, что наши пикантные перепалки возбуждают вас так же сильно, как и меня.

Не в состоянии чем-либо возразить, Гермиона лишь тяжело дышала, но потом выплюнула:

— Ты… ты знаешь кто? Самодовольное дерьмо!

— Хм, — от неожиданности поперхнулся Малфой.

— Всё. А теперь я буду читать. Прекрасного полета! — и удовлетворенно бросила его же собственные слова: — Не сбивайте дыхание. Не стоит…

— Жаль… я ведь прям наслаждался собой.

— Круто.

— Ладно. Что порекомендуете к просмотру?

— Не знаю. Может, «Аббатство Даунтон»?

— Что это за история?

— В ней идет речь об архаичной и весьма привилегированной семье с укоренившимися предрассудками, которая живет в большом старинном доме и стремится приспособиться к изменившемуся миру. Знакомо звучит, да? — обернувшись к Малфою, Гермиона широко улыбнулась.

— Ваше остроумие просто поражает, мисс Грейнджер.

Усмехнувшись, она уткнулась в книгу. Люциус тоже достал из внутреннего кармана пиджака небольшой томик. Гермиона попыталась прочесть название, но у нее это не получилось.

Скоро подошло время ужина. Малфой выбрал что-то из предложенного авиакомпанией меню, Гермиона сделала то же самое, не ожидая ничего особенного. Она не очень любила то, что обычно предлагали в самолетах.

— Какая кошмарная еда… — негромко произнес он, уже возвратив поднос.

— Хм. Зато оставляет место для следующих желаний. Не насыщает.

Малфой вдруг обернулся и пристально посмотрел на нее.

— Интересно, чего же хотите вы, мисс Грейнджер?

В это время освещение уже погасили, и салон самолета погрузился в мягкий, почти интимный полумрак. Может, поэтому ей показалось, что глаза Люциуса ярко сверкнули. Так, что на какое-то мгновение она просто не могла отвести от них взгляд. К счастью, эту щекотливую беседу прервала стюардесса, предложившая одеяла, которые они оба взяли. Воспользовавшись возможностью, Гермиона почти сразу укуталась в одеяло и закрыла глаза.

«Эх, если б можно было просто проспать это безумие. И проснуться уже перед посадкой…»

Она чуть подвинулась, собираясь спиной опереться о подлокотник кресла между собой и Малфоем, но обнаружила, что тот поднят.

— Не могли бы опустить его? — через плечо обернулась на Люциуса.

— Конечно. Просто я подумал, что вы предпочтете больший простор. Потому и поднял.

«Угу, и больше шансов, что дотронемся друг до друга во сне», — Гермиона почувствовала, как ее охватывает странная смесь тревожного недовольства и самого настоящего возбуждения. Вздохнув, она ничего не ответила и отвернулась.

Уснуть Гермиона не могла. Рядом слышалось легкое дыхание Малфоя, но она была уверена, что тот тоже не спит. Испытывая какой-то непонятный дискомфорт, она ворочалась и ворочалась, пытаясь улечься чуть удобней, но это никак не удавалось. Наконец, некоторое время спустя нашелся все же вариант, показавшийся ей удобным, и тогда вроде бы устроилась. Несколько минут лежала спокойно, надеясь, что вот-вот уснет. Даже потихоньку расслабилась. Теперь мешало другое: теперь Гермиона лежала к нему лицом и с каждым вдохом чувствовала, как ноздри наполняются необыкновенно приятным, дурманящим ароматом Малфоя. Терпким, почти пьянящим. Ее бедро невольно сползло вперед. И коснулось его ноги.

«Черт! Мне же нужно отодвинуться! Или… он сам сейчас уберет ногу. Он же должен почувствовать мое касание…»

Но нет… Длинная нога Люциуса Малфоя оставалась неподвижной, и Гермиона тоже оставила свою на прежнем месте, только прислонилась еще сильней к теплому и сильному его бедру. Усилием воли она сжала веки, чтоб глаза оставались закрытыми, но тут же поняла, что нервно прикусила губу.

Она попыталась успокоить сбившееся дыхание и медленно выдохнула, но это оказалось бесполезным. Внутри будто сжался какой-то тугой узел, который настолько болезненно дергался, что Гермионе хотелось захныкать. Она отказывалась признавать, что это близость Малфоя действует на нее так.

«Кошмар какой-то! И чего мне теперь делать? Я же… просто хотела похулиганить и не думала, как это всё подействует на меня саму…»

Приоткрыв рот, Гермиона тихонько вздохнула и, отчаявшись справиться с собой, прижалась к Люциусу еще крепче.

А потом… потом она почувствовала… прикосновение. Там, под пледом, где никому не было видно, Малфой осторожно дотронулся до ее ноги и медленно-медленно двинул пальцами вверх.

Сначала он прошелся подушечками, потом Гермиона ощутила, как по внутренней поверхности бедра кружат костяшки пальцев, а потом, когда он добрался почти до самого верха, опять почувствовала ладонь. Только теперь пальцы были раздвинуты и медленно двигались по гладкой ткани леггинсов, надетых Гермионой в дорогу. И их мучительно медленное движение почему-то обжигало.

«Ох… мамочки… Это зачем же я ему разрешаю?..»

Пальцы же Люциуса тихонько двинулись выше и оказались почти на лобке, но потом, спустившись вниз, уже сомкнутой ладонью легли на промежность и тихонько погладили ее.

Повернув голову, Гермиона уставилась на Малфоя. Глаза его были закрыты, а голова расслабленно лежала на маленькой самолетной подушечке, будто он и вправду спал. Вот только пальцы продолжали неспешно поглаживать у нее между ног, заставляя Гермиону тяжело и прерывисто дышать. А потом он вдруг тоже открыл глаза и встретился с ней взглядом.