========== Глава 10 ==========

*

Малфой не отрывает взгляда от виднеющейся из окна луны. Кажется, так болезненное сращивание костей меньше чувствуется. Гермиона настояла, чтобы он лег наверху, несмотря на то, что преодолеть лестницу в тот момент ему стоило немалых усилий. «Чтобы мог присматривать по возможности за Гарри», — сказала она, а сама без объяснений быстро ушла. С час или два назад он услышал, как хлопнула входная дверь. Все это время он пытается подняться. Драко не может толком двинуться, от боли его скручивает и сгибает пополам. Быстрое заживление — действительно выматывающий процесс. В итоге он решает отказаться от попыток встать.

Гарри лежит на кровати напротив и постоянно сжимает в кулаках простыню, иногда мечется из стороны в сторону, мычит и, кажется, скоро проснется. Малфой не решается его позвать — неизвестно, чем это может закончиться, а сдерживать Поттера сейчас сил нет. Дверь внезапно открывается, Драко от неожиданности резко приподнимается и со стоном валится назад, хватаясь за живот. Это вернулась Грейнджер. Она подходит ближе к Малфою и делает несколько движений волшебной палочкой, что-то бормоча. Боль стихает, и Драко ещё раз пытается подняться.

— Что происходит? — спрашивает он, пытливо вглядываясь в грустные глаза Гермионы.

— Все нормально, — отвечает она и отходит к Поттеру. — Гарри? Как ты? — девушка надеется, что он не проснется именно сейчас. Но ей так не хочется, чтобы Малфой видел ее слезы… А сдерживать их становится все сложнее… Кто бы мог подумать, что ради Малфоя она нападет на собственного мужа? Ей не хочется об этом рассказывать, тем более вспоминать остекленевшие глаза и руку, вытягивающую из головы серебристую струйку воспоминания. Она дождалась Рона, скрываясь за углом Министерства и, как только тот появился, напала, громко прошептав: «Империо». Не оставалось сомнений — он направлялся прямо к отцу доложить о неверной супруге, пригревшей преступника. Она успела добраться раньше него… Разъяренному Рону понадобилось время, чтобы успокоиться и сконцентрироваться на аппарации. Заполучив свежие воспоминания и закупорив их дрожащими руками в бутылку, она стерла ему память о сегодняшнем дне. Обратная дорога превратилась в ад. Гермиона никак не могла успокоиться, сердце стучало как бешеное. Ей казалось, что кто-то видел, что она сделала, и сейчас наблюдает, выслеживает… Перебежками, то и дело меняя направление, ближе к вечеру Грейнджер забежала в маггловское кафе. Выпив несколько кружек крепкого кофе и, наконец, успокоившись, она решила доверить Малфою уход за Поттером — ей самой нельзя так часто появляться в домике, иначе она снова спровоцирует мужа на слежку за собой. Выйдя в уборную и сосредоточившись, она наконец смогла аппарировать в дом на окраине.

— Уизли сжалился над своим школьным врагом, да еще и великодушно простил жену за измену? — голос Малфоя возвращает к реальности.

— Нет… вот, — она подходит и оставляет на тумбочке пузырек, — уничтожь это, как только придешь в себя. Я больше не смогу сюда так часто приходить.

— Это воспоминание? — Драко вглядывается в переливающуюся жидкость, и на ум приходит только одно, — ты догнала его? Грейнджер, ты меня удивляешь! Значит, он ничего не помнит?

Гермиона впервые видит искреннюю улыбку на его лице.

— Не помнит…

— Я есть хочу, — внезапно слышится с дальнего угла комнаты.

Оба синхронно оборачиваются — Поттер очнулся и сидит на кровати, вид у него вполне вменяемый.

— Как ты себя чувствуешь? — Гермиона подходит, дотрагивается до его лба, — температура нормальная.

Это радует, может быть, лекарства не только усмиряли, но и лечили, и он наконец-то выздоровел?

— Я сейчас принесу тебе пирогов, Гарри! — видеть друга и разговаривать с ним для Гермионы — лучшая награда.

— Ты знаешь, где мы, Поттер? — Малфой пока решает отказаться от идеи звать его по имени.

— Я полагаю, дома у Гермионы? — Поттер встает, подходит к окну. — Что это — поле? Мы не в Лондоне? — в его голосе нотки разочарования.

— Мы почти в городе. Окраина. Ты помнишь, что плохо себя вел в последнее время? — Драко присматривается к нему, внешне он спокоен, но мурашки уже бегают по телу. Так происходит всегда, когда Поттер злится.

— Помню ли я? — хмыкает Гарри. «Да, черт возьми, я помню каждую каплю этого чертового супа», — Смутно.

Малфой хмурится, ему срочно нужно поговорить с Грейнджер — что она с ним делала и чего сейчас от него ожидать?

Гермиона приносит пироги. Поттер жадно ест, не накидываясь на нее с вопросами, как обычно бывало раньше.

— Ты одна здесь живешь? — спрашивает он.

— Этот дом для тебя… для вас, — улыбается она, — я его снимаю, могу его тебе купить, если хочешь… — Гермиона нежно гладит его по щеке. — Тебе правда лучше, Гарри?

«Лучше? Я не овощ, как ты хотела, но да, мне лучше». Поттер не шипит, и глаза остаются привычного для нее цвета, он полностью контролирует себя.

— Конечно, Гермиона, ты так старалась, как я мог не поправиться? — он улыбается и слышит ее радостный смех. — Давай поговорим? Наедине. Мне надо тебе кое-что сказать.

Гермиона любит секреты. Он это знает.

— Да, конечно, — сразу же соглашается она.

— Нет! — пытается остановить их Малфой. Его чутье еще ни разу его не подводило, — вдруг мне станет хуже, Грейнджер? — он ощущает магию Поттера, снова зловещую, но что-то изменилось. Он не может открыто сказать Гермионе что она не должна с ним сейчас никуда ходить. Нынешний Поттер ему знаком гораздо лучше, чем ей — и сейчас он опасен.

— Мы скоро вернемся, не переживай, Малфой.

— Нет, стой! — кричит Драко, но Поттер закрывает двери, уводя девушку, и запирает Малфоя на замок с тихим щелчком — Грейнджер, должно быть, и внимания не обратила.

Гермиона бережно поддерживает его за локоть, пока они спускаются. «Наконец получилось! И все наладится», — она в этом уверена. Усаживает его на диван, кладет подушку под голову, сама устраивается рядом.

— Я тебя слушаю, Гарри, говори все, что угодно, я пойму тебя, ты же знаешь.

— Да, сейчас… — сердце глухо колотится. Он предвкушает вкус ее магии. Эти добрые глаза ничего больше не значат. Как она только могла его кормить этой отравой? Дни проходят, никому нет дела, что он был унижен и провел худшие дни своей жизни в грязи и голоде. И даже так называемые друзья пытаются добить зародившуюся в нем силу, с помощью которой он бы смог отомстить всем, кто осмелился нанести ему хоть какой-то вред. Он — Избранный и навсегда им останется. Те, кто хотят отнять у него силу, должны поплатиться.

— Прости, Гермиона, но наши взгляды о дружбе расходятся, — он наваливается на нее, хватая руками за шею, и сжимает с силой. Она широко распахивает глаза, хватает ртом воздух, ногти впиваются в его руки. Он сжимает сильнее, из ее глаз начинают течь слезы, но Гермиона не отводит взгляда. Она задыхается, и Поттер чувствует, как из нее вытекает магия. Обволакивающая… Она защищает, словно теплым покрывалом, накрывает, окутывает преданной любовью. Сердце в груди сжимается.

— Гермиона…

Он чувствует ее отношение к себе — такого раньше никогда не бывало…

Руки, мокрые от чужих слез, разжимаются, позволяя девушке шумно и прерывисто вздохнуть. Шрам пульсирует, все тело ломит, словно какой-то зверь в нем бьется наружу — завершить начатое. Пальцы так и норовят снова сомкнуться на тонкой, успевшей покраснеть шее, но он не позволяет этому произойти. В голове шум, мысли путаются, он так и прижимает ее телом, не давая подняться, пока она не начинает кричать.

— Не трогай ее! — Малфой быстро спускается с лестницы — дверь большим трудом получилось выбить. Поттер, слава Мерлину, застыл и не двигается. Гермиона высвобождается и кидается к Малфою, едва не сбивая его с ног.

— Он душил меня, душил! — хрипло кричит она сквозь приглушенные рыдания, уткнувшись ему в плечо.

— Тише, успокойся. Дай мне свою волшебную палочку.

Гермиона не слышит и все сильнее прижимается к нему, сжимая и без того ноющие ребра.