— Нет, и мне неинтересно, — отзывается тот.

Малфой осознает, что его терпению постепенно приходит конец. Словно его одинокую и бесконечную тропу внезапно пересек незнакомец, подающий ему руку, приглашая в неизвестность, избавляя от одиночества. Поттер заразил его идеей вырваться поскорее, и Драко ожидает освобождения, но тут же одергивает себя. И злится.

— Да брось ты, Малфой. «Неинтересно», — ты так говоришь, словно у тебя полно других дел.

Малфой снова злится.

— Я устал слушать твои рассказы, — отвечает он, жалея, что решил подстричься так коротко. Теперь он ощущает себя голым.

— Лесть, — продолжает Гарри, игнорируя ответ, — я хочу быть хоть в чем-то не прав! Хочу делать ошибки и исправлять их. В конце концов, хочу слышать правду о себе…

Драко, ухмыляясь, поворачивается к нему лицом:

— Судя по твоим рассказам, никому нет дела до тебя: все любят звезду, победителя Темного Лорда, но только не самого Гарри Поттера.

Гарри смотрит в эти почти прозрачные глаза, и ему кажется, что они выцвели. Он понимает, что не хотел на самом деле все это слышать.

— Может, и так… — уклончиво отвечает он, удивляясь выводам Малфоя.

Драко встает и ходит по камере: ему не сидится, мысли о побеге становятся навязчивыми.

— Какова вероятность, что тебя выпустят? — нетерпеливо спрашивает он.

— Я в этом больше чем уверен, — произносит Поттер, заставляя себя поверить в свои слова.

*

Прошло больше двух недель, так долго Поттера еще никогда в тюрьме не держали, и это заставляет его нервничать, что он крайне не любит. Малфой все чаще ходит кругами по камере, а ночью, пока Поттер спит, пытается отжиматься. Он и вправду ослабел, Поттер был прав. Дыхания не хватит проплыть и десяти метров. Он должен это исправить. По сравнению с мускулистым телом Поттера, от Малфоя остался почти скелет, обтянутый кожей. Единственное, что радует его в этой камере — тут нет зеркал.

На следующий день Поттеру приходит письмо. Он нервно его вскрывает, но содержание письма раздражает еще больше. Вудлоу даже не потрудился доставить его лично и что-то объяснить!

«Министром Магии Престоном Вудлоу принято решение приговорить Гарри Джеймса Поттера к пожизненному лишению свободы». Он задумывается, что все это может значить, и какова вероятность, что его действительно посадят? Достаточно ли решения только Министра, или голосование и суд все же состоятся? От этих мыслей он быстро приходит почти в бешенство.

— Этот чертов Вудлоу мне за это заплатит. За каждый день моего пребывания здесь. Это не сойдет ему с рук, даже если меня выпустят завтра. Я ему нанесу неожиданный визит… — далее Малфой слышит шипение. И вновь ощущает прилив волнения.

— Поттер? Тут нет змей. С кем ты говоришь?

Гарри встряхивает головой, он зол, этот цирк с заключениями его достал…

— Какие змеи, Малфой, о чем ты? — его все раздражает. Кости болят от бетонного пола, на котором приходится спать, вместо вкусной еды — отрава, которой он давится. Он давно привык к другим условиям.

— Вот именно, что их нет. С кем ты говоришь? — продолжает допытываться Драко, ощущая беспокойство.

— Малфой, не доставай меня, — угрожающе предостерегает Поттер. Ему хочется взметнуться вверх и пробить чертову решетку, а потом найти Министра Магии и свернуть ему шею.

— Опять… — Малфой пятится подальше от шипящего Поттера. Ему страшно.

— Мне надо выйти на свободу. У меня есть дела, незаконченные… и ты, Малфой, можешь мне пригодиться. Ты все знаешь, и не придется тебе снова объяснять разницу… — Поттер придвигается ближе и хватает Малфоя за предплечье, на котором Черная Метка, — ты ведь помнишь, Драко? Помнишь, за что умерли твои родители?

Малфой, оторопев, смотрит в глаза Поттеру:

— Кто ты? — тихо произносит он. В голове мутится от знакомого чувства страха, и он теряет сознание, увидев красные глаза.

*

Среда. День посещений. Их, скорее всего, запретили. Ну и что? А может быть, сегодня повезет? В серой камере надежда не умирает, а усиливается с каждым днем. «Я столько раз спасал всех. Вся чертова Магическая Британия мне обязана. Почему никто не приходит?!» Поттер и сам не понимает, кого ждет. Джереми запретили приходить, как и всем остальным. Эти остальные… В последние годы он их ни во что не ставил. Ведь все они ему обязаны. Гермиона и Рон… их он вспоминает лишь мельком, но этого хватает, чтобы признать правду в словах бывшей подруги: «Гарри, ты зазнался, с тобой невозможно общаться». Поттер встряхивает головой, не желая больше видеть перед мысленным взором укоризненный взгляд карих глаз.

— Я не понимаю. Зачем меня здесь держат? — ни к кому не обращаясь, спрашивает Поттер.

Ему отвечает Малфой:

— Потому что ты странный.

Драко потирает запястье, вспоминая. Он видел красные глаза Волдеморта. Эти жуткие звериные глаза, прямо в которые он смотрел всего несколько раз в жизни.

Поттер поворачивается к нему лицом:

— Это ты о чем? — он хмурится, не хочет слышать ни о каких своих «странностях». Наверняка Малфою уже мерещится, от истощения или еще от чего…

— Ты… после сражения… ммм… — Драко подбирает слова. Ему не хочется снова увидеть Поттера таким. — Тебя лечили?

Малфой готов отразить нападение. Если таковое случится, он окажет на этот раз хоть какое-то сопротивление.

Поттер усмехается:

— Лечили? От чего, Малфой? Кого надо полечить, так это Министра Магии. Он переходит уже всякие границы!

— Забудь о Министре. Ты получал лечение? — в голосе Малфоя слышится напряжение.

— Я кажусь тебе больным, Малфой? — Поттеру даже интересно услышать ответ на этот вопрос.

— Да. Иначе я не могу объяснить увиденное мной вчера.

— И что же было вчера? — Поттер спокоен. Он не верит в подозрения Малфоя. Но неприятное ощущение все же появляется — словно что-то изнутри скребется.

Малфой сглатывает, он не уверен, стоит ли об этом говорить, не создаст ли он себе новые проблемы? Поттер всегда был немного ненормальным, на его взгляд.

— Ты вчера схватил меня за руку, помнишь? — начинает он издалека.

-Малфой… — Гарри отмахивается от него, — Я не стану на тебя набрасываться, ты слишком жалок, и я здесь не столь долго, чтобы съехала крыша.

— Я не об этом.

— А о чем же? — нетерпеливо спрашивает Поттер. Малфою скучно? Что ему нужно?

— Ты уверен, что убил Того-Кого…

— Волдеморта. Хватит уже с этим цирком…

— Тогда больше не показывай мне его глаза! — вскрикивает Драко, гневно смотрит из-под неровной челки.

— Глаза? — Поттер размышляет, стоит ли ему задуматься над этим бредом? Наверное, нет, не стоит. — Я больше чем уверен, глаза тебе приснились. А теперь отвали.

Он отворачивается и гипнотизирует засов. «Откройся. Откройся. Пожалуйста, черт тебя дери!» Он не помнит, когда в последний раз о чем-то кого-то просил. Но сейчас он готов пожертвовать многим, чтобы к нему кто-нибудь пришел и все объяснил.

*

Примерно в полдень — Поттер уже научился определять время по тени от решетки вверху — засов открывается. В проеме камеры появляется Министр Магии Престон Вудлоу.

— Пройдемте, побеседуем, Гарри Поттер, — голос не такой, как раньше, при обращении к звезде квиддича. Он режет уши, и сердце от волнения начинает биться чаще.

Поттер молча встает, сжимая челюсти от злости, и следует за ним. Малфой держится в тени. Он не хочет, чтобы его видели. Ему достаточно надсмотрщика и Поттера. Малфою теперь стыдно из-за своей внешности.

Министр ведет Поттера в какое-то маленькое помещение и просит надсмотрщика Карла оставить их одних.

— Садитесь, — кивает на железный стул. Сам остается стоять у небольшого столика и смотрит оценивающе — сверху вниз.

Гарри ситуация не особенно нравится, но он держится расслабленно.

— И что? — он вопросительно поднимает бровь, встречаясь с Министром взглядом, не дожидаясь, пока тот начнет разговор.

Престон хмыкает.

— В курсе ли вы, Поттер…