Возможно, он говорил что-то еще. Он ведь всегда много разговаривал… Но связь медленно сходит на нет, и Грейс ощущает опустошенность. И маленькую толику радости, что все кончено. Пожалуй, слишком много мыслей в голове, а ей сейчас не хочется ни о чем думать. Нужно попасть в то место, в безопасность и уют. Там и можно будет наконец поразмыслить. А к каким выводам и решениям она придет, пока неизвестно.

Грейс покидает дерево, а затем и темную часть леса. Зима вступила в свои права. Холод пронизывает, изо рта идет пар. А еще везде налет чего-то красного. Словно снег не чисто белый. Она пробует снег на вкус. Кровь. Привкус крови. Это сочится пролитая кровь с Поверхности. Война, несомненно, уничтожит все миры. Но должно ли это ее заботить? Она не знает, но скорее нет, чем да. И она уходит, подавляя в себе чувство, что видит этот мир в последний раз.

*

Ему ничего не остается, кроме как прокручивать увиденное в голове снова и снова. Каждое слово и каждый жест, взгляд — тот самый взгляд, он ведь ничуть не изменился. С тех самых времен — Гарри все помнит как вчера. И невыносимую боль от потери и внезапной утраты. А потом злость и обиду. Но он никогда не признавался себе, нет. Зачем было вспоминать? А сейчас он помнит эти интонации, и семя надежды, вновь вложенное в его душу. Да, Дамблдор всегда так делал, так он делает и сейчас. И как же поступит Гарри? Спустя годы, что он сделает с этим новым вмешательством в его жизнь? Гарри закусывает губы, и ему не нравится ответ, который звучит в его голове: “То же самое”. Он подымается и, уверенный в том, что нужно найти Грейс, направляется на поиски обратного пути.

Поттер находит дорогу в вампирский зал и, зайдя внутрь, бессильно опускается на первый попавшийся стул.

— Этого не может быть, — очень много версий крутится в голове. От помутнения его собственного рассудка до невероятной магии или простого обмана.

— Вы видели его, не так ли? — все тот же гоблин подходит и присаживается рядом. — Знаете, а сколько я ни просил, он со мной не разговаривал.

— Да, я его видел. Если это не была какая-то неведомая мне магия или еще…

— Здешняя магия способна на многое, но имеет крайне кратковременный эффект. Лишь используя и комбинации сырья с Поверхности, и растения Второго Подземелья, можно создать что-то долговечное.

— Но как это возможно, как…

— Предполагаю, что его забрали. Его тело — потому что оно еще для чего-то нужно. Для чего именно, разумеется, не моего ума дело, и никто мне этого не расскажет. Но его душа точно принадлежит им. Это я вам с полной уверенностью могу заявить, мистер Поттер. Это расплата за Равновесие, и я более чем уверен, не внезапная. Такого великого волшебника нельзя затащить в Подземелья просто так.

Гарри вспоминает фолиант с договором. И просьбу Дамблдора не раскрывать суть их разговора.

— Да… наверное, — уклончиво отвечает он и встает. — Как Рон и Джордж? Они уже проснулись?

— Я за ними не слежу, мистер Поттер.

Гарри кивает и уходит в комнату. Рон и Джордж не спят, но продолжают лежать. При виде Гарри болезненно вздрагивают и хрипят его имя.

— Все хорошо, не переживайте…

— Они перерезали нам глотки, Гарри! Как это — не переживать? — это Рон, и его хриплый голос дрожит от ярости.

— Здесь все иначе, Рон. Это подземное царство, и враждовать с ними не стоит. Будем считать, что вас ранили по вашей же неосторожности, — старается унять его пыл Гарри.

— По нашей? Ты о чем, Гарри? Как это по нашей?!

— Ты… знаешь, что это за место? — Джордж настроен менее враждебно, и Гарри этому рад. После разговора с Дамблдором в его голове каша и путаница.

— Да, отчасти я успел узнать, что это за место.

— Да погоди, Джордж! Я так и не понял, Гарри! Что ты имел в виду? Мы пришли сюда за Гермионой и за тобой, и поделом, что получили тесаком по глотке? Так это понимать? Нет, ты мне скажи?! — пожалуй, такого встревоженного лица у Рона Гарри не видел давно.

— Поспи, Рон. Аd somnum! — Рон откидывается на подушки, и разбухшие вены на его горле и на лбу медленно исчезают.

Джордж, кажется, благодарен. Гарри с трудом может улавливать его настроение, он кажется очень отрешенным, но сейчас он спокойно смотрит на брата, а затем переводит взгляд на Гарри.

— Ты здесь не в первый раз, я это уже понял. Не хочешь рассказать подробности?

Гарри вздыхает. Он хочет, очень хотел бы, но боится нарушить Равновесие и поэтому качает головой.

— Вам лучше… лучше пока остаться здесь.

Какого бы ответа Джордж ни ожидал, он крайне удивлен:

— Здесь? Нас чуть не убили, если ты не забыл. Что бы ни происходило, такого ответа мне недостаточно, Гарри. Поэтому придумай что-нибудь правдоподобней — или, на крайний случай, расскажи мне правду.

Гарри сжимает челюсти, изо всех сил стараясь не поддаться соблазну. Но если Джордж узнает, он расскажет Артуру, и тогда это будет не остановить — и явно кто-то да пострадает.

— Вас не должно здесь быть, Джордж. Здесь могут находится только те, кому открыт доступ. И Гермиона — одна из таких людей. Я и Малфой — тоже. Это все, что я пока могу тебе сказать. Скорее всего, вас отправят на Поверхность, как только вам станет лучше. Естественно, ничего помнить вы не будете. Вам сотрут память и…

— Я хочу правду, Гарри. Или просто заткнись и уходи. Мне осточертело случать эту бредятину. Моего брата чуть не сожрали заживо, что еще ты мне расскажешь про здешние законы?

Гарри несколько шокирован таким ответом. Он с трудом узнает Джорджа, словно тот обнажил свое истинное лицо. Ненависть и жестокость — вот чем полно его сердце после трагедии. И сейчас его тяжелый взгляд изучает Поттера, словно под лупой.

— Гхм. Ладно, твоя взяла, я расскажу тебе. Ты готов слушать? Обратного пути не будет.

— Валяй.

— Хорошо… Это место существует с очень давних времен. Это как параллельно существующие с Волшебным миром подземелья. Их несколько. Это первое. Я был только здесь и во втором. Это случилось… давно, и теперь я связан с этим местом. И мне нужно помочь остановить начавшееся наступление. И вам здесь нет места. Никому, кроме тех, кто может оказать помощь.

— Это хрень, — Джордж сплевывает. — Ты льешь мне в уши сладкий сироп. А я о подобных вещах знаю многое. Не нужно долгих рассказов, Гарри. Или говори о главном, или катись к чертям, — он откидывается на подушки и прикрывает глаза, морщась от боли.

— Я не могу рассказать о главном. Это может навредить тебе и…

— Плевать.

— Ладно, Джордж, я расскажу. Но ты сам потом…

— Гарри. Гарри, Гарри, Гарри… — он внезапно горько смеется, — какой же ты утырок. Меня долгие годы ни на секунду не покидало ощущение, что что-то скрыли, какое-то происшествие. Очень важное. Знаешь, такое, от которого волосы встают дыбом. И знаешь, что? — он приподнимается на локтях. — Это о тебе. Ты что-то скрыл ото всех. А теперь не знаешь, как выкрутиться, прикрыть свой зад. Знаменитый зад. И сейчас я убеждаюсь в этом все больше и больше. Великий обманщик не замел все следы, а? Что-то пошло не по плану, Гарри?

— Ты зря обо мне такого мнения, Джордж, я…

— А знаешь, что, Гарри? Давай, иди, воюй. Как в прошлый раз — спасай всех. Только надеюсь, меня в их числе не будет.

— Что? О чем ты?

— Мы сами выберемся из этой дыры. Уходи.

Поттер хмурится. Джордж, он что… винит его в смерти Фреда?

— Ты прекрасно знаешь, что я не хотел ничьей смерти, Джордж, и уж тем более, Фре…

— Не произноси его имя! — Джордж снова вздрагивает, и Гарри видит в его остекленевших глазах невыносимую боль.

— Прости меня, Джордж… если бы я хоть как-то мог что-то исправить, я бы…

— Ты бы ничего не сделал, Гарри, — уже привычным отрешенным тоном отвечает Джордж. — Я не виню тебя. Я… — слова “виню себя” застревают в глотке, и Джордж отворачивается. — Забудь о том, что я тебе сказал. Просто верни нас обратно к отцу, он, должно быть, уже переживает.

— Хорошо, — кивает Гарри и рвано выдыхает. Он уходит, но слова Джорджа из головы никуда не деваются.