— Ну же, Гота, тебе совсем не к лицу страх. — Эрик взял мое лицо в ладони, нежно пытаясь разгладить несуществующие морщинки. Словно стирая все заботы. — Не надо бояться дворца, это тот же замок. Только очень большой и по нему постоянно шатаются толпы гостей.
— Если это было утешение, — улыбнулась я, — то ты потерпел неудачу. Теперь я боюсь еще больше.
— Ну тебе же не придется управлять этой махиной. — Эрик пожал плечами. — Побудешь немножко маминой гостьей, а потом переедешь ко мне. Будешь полноправной хозяйкой в доме, и никаких подковерных игр, которые так любят устраивать матушкины фрейлины.
— Я думала, ты живешь во дворце?
— Могу жить. Но предпочитаю небольшой замок неподалеку. Когда-то это был охотничий домик то ли деда, то ли еще прадеда, не важно. Потом дворец перестроили, разбили новый парк, потом столица разрослась…. И, в итоге, домик очутился на окраине столицы, а до дворца от него можно добраться прямо по парковым аллеям.
— Как красиво ты рассказываешь! — Завороженно прошептала я, не сводя глаз с Эрика. Он был удивительно красив сейчас, когда его лицо приняло мечтательное выражение.
— На самом деле, там еще красивее. Собственно, от замка там одно название — просто большой господский дом на краю парка. Зато там мы сможем, наконец-то, быть вдвоем и не оглядываться постоянно на дверь.
— Ой! — Вспомнила я, — Эрик, мы же совершенно забыли! Мама, наверное, уже взбудоражила и папу-барона, и Его Высочество…
— Не взбудоражила. — В голосе Эрика звучала спокойная уверенность. — Во-первых. Генрих догадывается, куда я собрался.
— Как это, догадывается? — Возмутилась я. Это что же, получается, что о наших «тайных» встречах знают уже почти все?
— Гота, мой брат — не слепой, и не дурак. Но раз он не посчитал нужным вмешиваться, значит, не имеет ничего против. Во-вторых, если бы он или барон хотели нам что-то сказать, то они давно бы уже были здесь. А раз никто не пришел, скандала не будет. И теперь, — принц притворно вздохнул, — вместо быстрой и скромной свадьбы нас с тобой ожидает трехмесячная каторга, которая закончится грандиозным банкетом.
Я представила себе, как будет проходить подготовка к свадьбе Его Высочества, и мне стало нехорошо. Если даже обычный бал в нашей провинции из-за его приезда превратился в грандиозное событие… Наверное, на моем лице так явно отразился ужас, что Эрик не выдержал и рассмеялся. Ему вообще, похоже, очень нравилось подшучивать надо мной. К счастью, большинство его шуток были добрыми и над ними потом можно было смеяться вдвоем.
— Гота! Ты бесподобна! Если бы ты только знала, как я тебя люблю! — Я не успела ничего ответить а это, толи в шутку, толи всерьез сделанное признание, потому что Эрик меня поцеловал. По-настоящему, горячо, жадно, так, словно не мог от меня оторваться. Я потерялась в том поцелуе и опомнилась только услышав тихое.
— Доброй ночи, Синичка! С этими словами Эрик вышел за дверь, а я осталась стоять посреди комнаты, там, где он только что прижимал меня к себе, обнимая.
— Я тебя тоже люблю. — Вздохнула я, точно зная, что никто меня не услышит. А потом пошла к своей кровати. Устроившись поудобнее, задула свечу и зарыла глаза, пытаясь отогнать подальше воспоминания о сегодняшнем вечере. Завтра мой первый бал, и красные от недосыпа глаза мне совершенно ни к чему.
Крон-принц Генрих Люнборгский
Возвращаясь к себе в покои крон-принц поймал себя на том, что завидует барону. Повезло же человеку жениться по-любви! Для себя Генрих на подобное счастье не рассчитывал, на всех известных ему языках костеря упрямого князя Любомира. Это же надо до такого додуматься, у них с Эриком невесты — почти ровесницы. Невесты-то — ровесницы, а вот их с братом разделяет добрый десяток лет. Генрих всегда надеялся, что из своего династического брака он, по примеру родителей, сумеет создать дружеский союз, в котором жена и муж будут друзьями и соратниками. Но большая разница в возрасте пугала его, заставляя сомневаться в возможности подобного союза. Впрочем, барону фон Роде с молодой женой это как-то удалось. Генрих усмехнулся, вспоминая все, что до сегодняшнего дня было известно о баронин Анне. Нищая вдова с ребенком, неожиданно сделавшая блестящую партию. Неглупа, но не особенно амбициозна. С мужем на людях подчеркнуто почтительна, но, похоже, что в обычной жизни он с нее пылинки сдувает. Люди из Службы, по просьбе короля проверявшие внезапную любовь одного из лучших местных агентов, ничего порочащего вдову фон Блитерстерп не нашли. Эрик о своей будущей теще мог мало что сказать, и это несмотря на природную наблюдательность и выучку Старого Лиса.
Строгих правил, хозяйство ведет исправно и с дочкой от первого брака не особенно близка. То ли баронин изначально не умела на людях высказывать свои чувства, то ли что-то стояло между ними. Особо в их семейные дела брат не вникал. Его интересовала дочь а не мать.
Читая скупые строчки описаний будущей родственницы, крон-принц не мог понять, что же такого (кроме, пожалуй, молодости) мог найти барон в этой женщине. Не мог он этого понять и при первой встрече, наблюдая за молодой женщиной, которая приветствовала их с братом почтительно и по всем правилам, словно училась этикету у самых строгих дворцовых наставников. На ее миловидном лице все время сохранялась приветливая улыбка, лишь карие глаза выбивались из общей картины. Слишком заметно плескались в них беспокойство и страх что-то сделать не так. До дворцовых интриганок этой даме было далеко: научившись следить за лицом, лгать глазами она не умела. А вот сейчас, невольно став свидетелем семейной сцены, крон-принц начинал лучше понимать барона. Баронин Анна влетела в кабинет мужа, словно вихрь, совершенно не задумываясь о том, что там могут быть посторонние. Действительно, какие посторонние, когда ночь на дворе?
— Хендрик! Дорогой! Это ужас! Ты представляешь, что они натворили?!
— Анхен, дорогая, что случилось? — Тут же всполошился барон, вскакивая с места и пытаясь одновременно усадить жену в кресло и хоть как-то успокоить.
Генрих, решивший пока не выдавать своего присутствия, раз уж баронин его не заметила, догадывался, кто такие «они» и что там могло случиться. Ну, Эрик, ну, братишка..! Дождешься ты у меня! Выпорю, как нерадивого рекрута! И ведь видел же, догадывался же, что влюбленный парень не выдержит, бегом побежит к невесте. Тем более, проведя несколько недель в замке и подробно изучив с бароном его планы, Эрик вряд ли рисковал заблудиться в ночных коридорах. На что надеялся? На благоразумие и порядочность брата, который не станет подводить под скандал любимую девушку. Наверное, еще на здравомыслие самой девушки. Хотя, должен был сам догадаться, что влюбленная малышка просто не устоит перед напором взрослого парня.
Теперь Генрих досадовал, в первую очередь, на себя. Как старший по возрасту и званию, он должен был предусмотреть такую возможность. А теперь придется извиняться перед бароном и как-то сглаживать ситуацию, чтобы не раздуть скандал и навсегда не похоронить репутацию будущей принцессы. Впрочем, как оказалось, Генрих рано начал плохо думать о брате. Ребята, конечно, нарушили все приличия, изрядно шокировав бедную баронин. Но ничего страшного или непоправимого не произошло. Ну подумаешь, посидели дети рядком, держась за ручки! Ну подумаешь, на кровати! Не все ли равно, на чем сидеть? Вновь представляя описанную баронин Анной сцену, Генрих мысленно хмыкнул. Приятно, все-таки, что не приходится разочаровываться в младшем брате. Хороший парень вырос, даром, что на такой собачьей службе. Основные же претензии у баронин были вовсе не к королевской семье, а, как оказалось, к родному мужу. Это совершенно безответственно, по словам баронин, не поставить ее в известность о личности будущего зятя (тут Генрих мог только согласиться, хотя сам не только знал причины такой таинственности, но и лично одобрял этот план). Бал по случаю помолвки принца должен выглядеть совершенно иначе, но ничего переделать уже нельзя. И теперь вся округа будет судачить, обсуждая скромное угощение и незамысловатые развлечения… Дальше Генрих слушать не стал. Он мог бы, конечно, вмешаться и попытаться успокоить бедную хозяйку, которой, к тому же, явно нельзя волноваться. Но, похоже, лучше всего это удастся именно мужу. Ласково обнимая жену, тот шептал ей на ухо всякие глупости, бросая на кронпринца извиняющиеся взгляды. Тот только махнул рукой, мол всё понимаю.
