– Джаеш! – громче повторила Лаванья, вырывая его из непонятных эмоций. Он с неохотой повернулся к девушке, мысленно кляня её за назойливость.

– Что, Лаванья?! Я же сказал, что хотел…

– Извини, – торопливо заговорила девушка, понимая, что он находится совсем не в настроении шутить, – я просто хотела попросить тебя побыть со мной рядом на конференции. Сейчас гости проходят к фуршетному столу, и если бы я могла сопровождать тебя… Мы же друзья, да? – плела она вокруг нахмурившегося мужчины сети. – Если я решу уйти из «DC-дизайн», то меня с большим удовольствием примут в один из крупных домов моды, если будут знать о наших дружеских отношениях. Я просто прошу помочь мне, – надавила она на его благородство, о котором хорошо знала. Каким бы ни был суровым его характер, но он никогда не отказывался от своего слова. И это он предложил ей дружбу. И не важно, что имел в виду при этом Джаеш совершенно другое. Лаванья умела переворачивать смысл слов в нужную ей сторону.

– Хорошо, – перебил её Джаеш, чувствовавший неправильность ситуации, но не желающий отказывать в небольшой просьбе своей бывшей любовнице. Возможно, она лукавила, но он действительно предложил ей дружбу, желая прекратить отношения. Так что выбора у него особенного и не было. – Идём, – он предложил руку радостно повиснувшей на ней Лаванье и распахнул дверь балкона, выводя девушку в зал.

Савитри вынырнула из сна резко, сразу осознав себя и своё местонахождение, хотя обычно мягко покачивалась в пушистой полудрёме перед пробуждением. Открыла глаза и поняла, что автомобиль стоит. А Аман… Она перевела взгляд на него и удивлённо моргнула. Он спал? По крайней мере, его поза говорила об этом. Но… странно как-то это. Савитри нерешительно потеребила рукав пиджака Амана, ожидая, что он проснётся от этого прикосновения. Но мужчина никак не отреагировал, заставив вздрогнуть от дурного предчувствия. Тьма страха, родившаяся и впервые познанная в самый трагичный день её жизни, теперь всегда таилась на дне души, лишь слегка прикрытая пеленой повседневности. Она с готовностью приоткрыла двери, ожидая момента, когда сила воли Савитри дрогнет, и можно будет затопить её сознание безнадёжностью и обещанием душевной боли.

– Аман джи! – ощущая, как неистово начинает биться сердце, впрыскивая в кровь адреналин, Савитри почти кричала и, отбросив стыдливость, с силой вцепилась в плечо мужчины, надеясь пробудить его ото сна. Но лишь спустя несколько минут безуспешных попыток он наконец открыл глаза, увидев над собой перепуганное лицо девушки.

– Савитри… – собственное имя, произнесённое Аманом, вызывало слёзы на её глазах, и она, захлёбываясь всхлипами, зачастила:

– Аман джи, что случилось? С вами всё в порядке? Как вы меня напугали! Хотите пить? Или джалеби? – девушка потянулась к сумке, которая стояла на заднем сиденье, и поэтому не заметила гримасы боли, исказившей привлекательное лицо Амана.

– Савитри, подожди, – следующие слова заставили её замереть с поднятой в руке бутылкой и испуганно вглядеться в лицо мужчины. – Ты умеешь водить машину? – не замечая её испуга, он продолжил:

– Я сейчас не смогу управлять автомобилем, а нам с тобой надо добраться до больницы, я не очень себя хорошо чувствую, – явно преуменьшил собственную боль Аман.

Савитри сжалась в комок. Вырвавшийся на волю страх встал комком в горле. Она умела водить автомобиль. Вернее, как умела…

Иша очень старался помочь приёмной дочке превозмочь страх перед машинами, надеясь, что это благоприятно скажется на состоянии малышки, потерявшей родителей в автокатастрофе. И в целом его причины обучения дочери вождению автомобиля были бы понятны, но он не смог прочувствовать полностью страх девочки, которая пробыла несколько часов одна в попавшем в аварию автомобиле, не имея возможности выбраться и не зная, что с родителями, которые не отзывались на плач дочери. Савитри не хотела расстраивать папу, поэтому добросовестно боролась со страхом, обучаясь вождению, но разрушительное чувство был намного сильнее её, и она боялась до дрожи каждой секунды, проведённой за рулём. При этом она любила водить мотоцикл и делала это с охотой и удовольствием, благо никаких тяжёлых ассоциаций эта техника в ней не вызывала.

Но сейчас Савитри понимала, что ей придётся переступить через страх. Поэтому она дала себе всего несколько секунд, чтобы свыкнуться с тем, что ей снова придётся сесть за руль, и преувеличенно бодро ответила:

– Конечно, Аман джи! И права у меня с собой, я их всегда ношу в сумочке. Ну, знаете, как это бывает. Внезапно могут пригодиться. Вот и сейчас пригодилось же! Да? А что у вас болит? Может, у вас таблетки есть? У меня с собой только от головной боли, но вдруг поможет? Давайте я достану? – Савитри тараторила, заглушая почти физическое неприятие одной только мысли о том, чтобы сесть на водительское сиденье. Она сглотнула, прогоняя тошноту, и в очередной раз потянулась за сумкой. Аман перехватил её руку, чуть сжав ладонь, привлекая к себе внимание девушки.

– Савитри, мне не поможет таблетка от головной боли. А лекарство я забыл, не думал, что меня прихватит. Подожди, – перебил он открывшую рот, чтобы что-то сказать, девушку. Слова давались всё тяжелее – боль начала очередной приступ, подарив недолгое забвение кажущимся отступлением. Нужно было успеть сказать, пока не началось. – Я могу потерять сознание, даже, скорее всего, потеряю, но ты не бойся, это нормально…

– Что? – перебила девушка севшим голосом. Схватила бутылку с водой и сделала несколько больших глотков, не отрывая жалобного взгляда от лица Амана. – Как это потерять сознание? – снова накатившие слёзы прорезались звенящими нотками, но она сдерживалась, широко распахнув глаза, не давая им пролиться. Аману джи было хуже, чем ей. Она должна держаться!

– Не переживай, – боль снова отступила, и Аман смог улыбнуться, успокаивая девушку. Даже в этот непростой момент ему было приятно её беспокойство за него. – Зато, когда я без сознания, я не буду чувствовать боли, – попытался пошутить он, но, увидев застывший взгляд девушки, понял, что шутка не удалась, и вернулся к насущному. – Мы сейчас с тобой недалеко от Чандваджи. Тебе надо доехать туда. Третий поворот налево, запомни. Там есть больница, и меня быстренько подлатают, – почувствовав новый виток боли, Аман с трудом открыл дверь и, двигаясь, словно каменный, обошёл машину с помощью Савитри, которая, едва заметив его намерение, выскочила из автомобиля и помогла ему дойти до пассажирского места. С трудом устроив Амана на том же самом кресле, где сидела меньше минуты назад, Савитри решительно вернулась к водительскому месту. Бледное лицо мужчины и крупные капли пота, выступившие на его лице, показывали, что он преуменьшал силу боли, с которой в него вгрызалась неведомая болезнь. Она справится!

Пару минут Аман ещё держался, но, устав бороться с ускользающим сознанием, тихо произнёс, не желая пугать девушку:

– Я пока посплю, – и закрыл глаза, не дожидаясь ответа, с облегчением погружаясь в рвавшую боль, милостиво уносящую его во тьму. Последние слова Савитри всё же донеслись до его слуха:

– Я мигом, Аман джи, потерпите.

Торопливо пристегнувшись, Савитри завела автомобиль и пугливо посмотрела на мчащийся мимо поток разнообразной техники, людей и животных.

– Так, ладно, Савитри. Не бойся, – девушка разговаривала вслух, получалось не так страшно. – Тут все три полосы движения в одну сторону. Встречного движения нет. Бояться нечего. Тихонечко поедем по первому ряду. Как там Аман джи сказал? Третий поворот направо. Да, третий направо, это недалеко. Доедем. В конце концов, сейчас светло, – Савитри с опаской взглянула на наливающиеся синим цветом тучи над головой. – И дождя нет. Пока нет… И не будет! Богиня, защити меня!

Девушка тронулась с места рывком. Получить права и уметь управлять автомобилем – две большие разницы. Глаза против воли испуганно скользили по бесконечной веренице груженых даже не под завязку, а сверх невообразимой меры грузовиков, тук-туков, автобусов, машин, мулов и людей. Привычное зрелище сейчас казалось безумным и неуправляемым хаосом. И над всем этим стоял общий гул непрерывно сигналящих друг другу автомобилей, чьи водители не заморачивались правилами дорожного движения или хотя бы здравым смыслом и ехали куда попало. Только сумевшую выехать с обочины девушку в странно большое пустое пространство первого ряда подрезал лихач на мотоцикле, вынырнувший из ниоткуда. Савитри испуганно дёрнулась, выворачивая руль, и снова оказалась на обочине, торопливо нажимая на тормоз, но путая его с газом и вгрызаясь колёсами автомобиля в гравийную кучу, за непонятной надобностью расположившуюся прямо по курсу движения. Взвизгнув, девушка сообразила поменять педали под ногой, и машина послушно замерла, не успев впечататься корпусом в возникшее препятствие. Савитри понадобилось ещё несколько минут, чтобы собраться с духом на вторую попытку, но, взглянув на Амана, она всё-таки переборола себя и на удивление ловко сдала назад и вклинилась между двумя грузовиками, сходу набрав именно ту скорость, с которой двигались они. Ей повезло. Эти грузовики не рыскали по дороге, как голодные мыши, а спокойно и ровно ехали со средней скоростью не выше шестидесяти километров в час. Поэтому она ехала в своеобразном островке спокойствия, лишь изредка нарушаемом залетающим в её пространство мотоциклом или легковым автомобилем.