Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Юноша едва успел укрыться в высоких корнях гигантской мимозы, как мимо него по тропе, с глазами, расширенными ужасом, промчались, стремясь обогнать друг друга, и белокожие, и чернокожие. Аоро осторожно выглянул, чтобы узнать причину их испуга. По тропе скакало какое-то темно-зеленое чудище, похожее на гигантскую рогатую жабу. Аоро сжал покрепче копье и тут же выпустил его от изумления.

Чудище, заметив, что преследуемые им люди убежали, остановилось, разломилось надвое и сбросило с себя страшную рогатую голову…

Глава 24

Покушение на бессмертие

Могила Таме-Тунга - i_025.png

(Продолжение записок проф. Э.Грасильяму)

«Сегодня семнадцатые сутки, как мы расстались с Жоаном Кольешем. Небось, бедняга, беспокоится о нас? Позавчера он должен был вскрыть мой пакет с приказанием ждать нас еще столько же. Только успеем ли мы возвратиться к назначенному сроку или как-то известить его обо всем, что с нами происходит?

Цель как будто бы близка, но кто знает, что ждет нас завтра или хотя бы через час?.. Во всяком случае сейчас главное — бдительность, бдительность и еще раз бдительность, черт побери!

Я очень рад, что наша группа пополнилась этим славным парнем — индейцем Аоро. За прошлую ночь он рассказал нам чертовски много интересного. Несмотря на его сравнительно скудный словарный запас, с помощью его друга Саора, помогавшего переводить, мы смогли выудить из него много полезных сведений. Возможно, что какая-то часть подробностей подсказана моим и Саора воображением, но я уверен, что в своем домысле мы не очень-то отклонились от истины.

Нам с Элиасом прежде всего хотелось побольше узнать о жителях Круглой долины, в которую лакорийцы упрятали было Аоро и откуда он сумел сбежать.

По его словам, там три поселения по две-три хижины в каждом. В общей же сложности в долине живет около сорока мужчин разного возраста, но не моложе тридцати лет. Если верить Аоро, — а оснований не верить у нас нет, — все они — мирные люди, живут меж собой дружно, как родные братья, несмотря на различие цвета кожи. Они веселы и, по мнению Аоро, производят впечатление довольных жизнью людей. Время, свободное от работ на плантациях, от охоты и рыбной ловли, они проводят вместе, поют, танцуют. Они любят песни и какой-то пленный белокожий старик у них считается непревзойденным певцом.

Когда Аоро сказал нам об этом певце, мы с Элиасом и Саором удивленно переглянулись, но когда парень протянул нам сильно измятый кусочек картона с золотым обрезом, некогда бывший визитной карточкой, мы вскочили от изумления. Я еле смог отыскать лупу и с большим трудом разобрал почти стертую надпись на французском языке:

ЛУИ ПЭЙН,

Институт Франции,

академия естественных наук Париж

— Как? Пэйн? Ты видел живого Пэйна? — закричал Элиас, схватив Аоро за грудь.

От неожиданности Аоро попятился. Я мучительно напрягал свою память:

— Пэйн… Пэйн, чья это фамилия?

— Не ломай голову, дружище, — отозвался Элиас, не отпуская Аоро. — Это тот самый француз Луи Пэйн, который около пятнадцати лет назад отправился с капитаном Моором на поиски исчезнувшей экспедиции Фостера. Вспомнил?

— Постой, постой! Да ведь Пэйн же погиб. В печати были сообщения о гибели их экспедиции. Даже публиковались дневники Моора, найденные возле скелета Пэйна, — возразил я.

— Ну и что? Я их тоже читал. По-видимому, это не что иное, как мистификация издателя, раз Пэйн жив. И доказательством тому, черт побери, эта визитная карточка.

— А ты уверен, — теперь наступила моя очередь возражать, — что карточку дал Пэйн, а не кто-нибудь другой из уцелевших белокожих участников экспедиции, к которому карточка попала случайно?

— К твоему сведению, дружище, — парировал Элиас, — других белокожих, кроме Моора и Пэйна, в экспедиции не было. К тому же этот бородатый старик сам же назвал юноше свое имя, Луи…

О, ля-ля! Нет, не могу себе представить выдающегося ученого в роли заправского парижского шансонье. Судя по тому, как он жестикулировал во время пения, можно предполагать, что и репертуар был достаточно фриволен, вполне соответствующий мужскому обществу. Может, и хорошо, что слушатели не понимали слов песен.

В общем, мы с Элиасом не преминули развернуть по этому поводу очередную дискуссию, и она не скоро бы кончилась, если б не Саор. Он тактично намекнул, что стоит дослушать до конца рассказ его друга. Замечание было справедливым, и я спросил Аоро: кто, по его мнению, живет в долине?

— Люди сегодняшнего солнца, — ответил он.

Мы стали допытываться, что подразумевает он под этим образным выражением? Он пояснил: люди Круглой долины знают только сегодняшний день и не помнят вчерашнего. Иначе, они не помнят своего прошлого. Возникает вопрос: почему не помнят? Что за странное явление? Может быть, какие-то факторы, присущие только этой, изолированной от внешнего мира долине, влияют на психику ее обитателей?

Хотя Аоро утверждает, что с виду это вполне нормальные люди.

Ну, предположим, что какие-то, пока неизвестные нам факторы существуют, тогда возникает другой вопрос: какого дьявола все эти люди туда попали? И как? Не на парашютах же или геликоптерах? Они могли попасть туда точно так же, как и Аоро — только через подземный ход.

По-моему, самое правильное предположение сделал Саор. Он считает, что обитатели долины — пленники лакорийцев. Чтобы не убивать, их затащили туда силой и пустили жить-поживать на кисельных берегах молочных рек.

В этом предположении есть логика. Примем его пока как рабочую гипотезу.

Действительно, уж не там ли, среди этих пленников, находятся и мои носильщики — негры, которые исчезли, когда мы находились у истоков Топажоса шесть лет назад?

Подобное обращение с пленными Элиас считает бесчеловечным, по-моему же, это самый гуманный способ обезвреживания противника.

— Нельзя забывать, — сказал я, — что лакорийцы ведут борьбу за свое существование и, естественно, изыскивают способы защиты. И вот, вместо того чтобы физически уничтожать врагов, осмелившихся вторгнуться в их владения, — то есть, меня и моих спутников, — они лишают экспедицию носильщиков и тем самым вынуждают меня убраться восвояси. Непонятно лишь, почему они не тронули меня?

Ведь могло же случиться так, что и я сейчас бы распевал шансонетки дуэтом с Луи Пэйном, если это только он.

— Ты — циник! — рассердился вдруг Элиас. — Как тебе не стыдно так говорить?

Разве тебя не волнует судьба носильщиков и того же бедняги Луи Пэйна?

— Успокойся, старина! — ответил я. — Волнует, и очень волнует. Но вместе с тем я спокоен за них. Им пока не угрожает никакая опасность. Лакорийцы не изнуряют их непосильным трудом, не душат газами, не сжигают живьем в печи, как это делали совсем недавно так называемые цивилизованные фашисты со своими пленными. После того, как мы достигнем цели, отыщем могилу Таме-Тунга, мы должны будем пробраться в заколдованную долину и вызволить оттуда невольников. И хотя это дело скорее медиков, нежели наше, мы обязаны узнать, почему у нескольких десятков человек вдруг отшибло память? Что за дьявольщина кроется за этим?

— Ты прав, дружище! Дай мне пожать твою руку! — почему-то вдруг растрогался Элиас и полез ко мне с объятиями. Чудак, право!

Но продолжу рассказ Аоро о его одиссеях. Он напал на след грабителей могил, не зная, кто они такие. В надежде, что среди этих людей может находиться и его русский друг, парень стал наблюдать за ними. Он был свидетелем сцены с рогатой лягушкой, эдак запросто сбросившей голову и разломившейся надвое.

Вся эта история оказалась не чем иным, как блефом, затеянным лакорийцами, чтобы напугать грабителей могил. Два лакорийца, или как их называет Аоро — рабу, облачились в просторный чехол, сшитый из змеиных шкурок, и, напялив на голову страшную рогатую маску, выскочили в таком виде на тропу, вызвав в лагере грабителей панику. Когда те убежали, лакорийцы сбросили свой маскарадный костюм и вместе с тремя присоединившимися к ним соплеменниками, видимо, собирались посмеяться над трусливыми пришельцами, как вдруг моментально исчезли, словно растаяли в полусумраке джунглей.

68
{"b":"63971","o":1}