— Почему ты не рассказала ему? — поворот головы в мою сторону и приподнятая бровь. А глаза и усмешка говорят о том, что я круглая дурочка, раз задаю такой вопрос.
— Думаешь, я бы позволила Гоше во всё это вмешаться? — логично. — Он бы оттуда живым не вышел, я знаю это. Вот и свалила тактично, уводя все проблемы за собой. — Надо же, человечный поступок той, которая всю свою сознательную жизнь прикрывалась чужими спинами.
— Ты его любишь? — кажется, это второй по глупости вопрос.
— А ты как думаешь? — я уже не думаю. Я вижу. Вижу по её глазам, в которых собрана вся палитра горечи. Пара секунд, её очередь вопросы задавать. — А ты?
— Люблю ли я Вишну? — третий.
— Миронова, дурко... — после того, как слышу его фамилию, передёргивает невольно. И тело мурашками покрывается. А ещё скулы сводит. И ноги. На всякий случай. — Ясно, — темно, блять! Улыбается ещё... — Тогда почему ты сейчас здесь?
— Аналогичный вопрос.
Только вот он остаётся где-то в воздухе, между нами. И после него мы молча допиваем многострадальную бутылку, ограничиваясь ментальным общением.
Как засыпаем — не помню. Помню только, что до ванной пыталась дойти. И у меня это, к слову, вышло. Только заснула я в этой самой ванной, умостив кое-как тяжёлую голову на бортик. И поза была настолько удобная, что, разлепив глаза, я едва шею могла чувствовать.
Оглядевшись, обрывки воспоминаний кинулись на меня, как голодное Поволжье. Голова ещё тяжелее стала, и попытка подняться была наиглупейшим действием этого утра.
— Окс... — я промычала кое-как, услышав в ответ такое же невнятное хрипение с кухни. Отлично, она уснула прямо на полу. Надеюсь, хоть подушкой не сделала тарелку с креветками...
Телефон в кармане завибрировал, и я поняла ещё одну вещь: мне чертовски трудно рукой пошевелить. Блять, я сколько вчера выпила!?
Кое-как изымая трубку из кармана, я, сощурившись, глянула на входящее.
— Прогульщица-алкашка!
Спасибо, Наташ...
Блять!
Я же обещала лектору быть, как штык! Что же... надеюсь, Натали меня отмажет.
Кажется, я отправила «Ещё пять минуточек», после чего откинула телефон на пол и снова закрыла глаза. И эти пять минуточек явили собой несколько часов, потому что открыть мне их довелось только тогда, когда в ванную заплыла Оксана, оглядывая меня одним открытым глазом.
— Доброе утро, — отмахиваюсь от неё, на другой бок переворачиваясь.
— Шесть вечера, — констатирует она ровным тоном, после чего я подлетаю, словно она душ ледяным напором надо мной включила.
Но она, к счастью, включила только воду в кране, после чего зубы чистить принялась. Думаешь, поможет?
— Помоги встать, — руку ей протягиваю, а сама вспоминаю, что она была накидана похлеще меня. И теперь очень велик риск того, что мы можем рухнуть в эту ванну вместе.
Но её хватка превосходит мои ожидания, и в следующее мгновение я оказываюсь на ногах рядом с ней.
— Спасибо, — робкое такое спасибо, будто я провела ночь с малознакомым парнем в пьяном угаре, и теперь не знаю, как в глаза ему смотреть.
— Обращайся, — бурчит она, не вынимая изо рта зубной щётки.
— Я, пожалуй, пойду... — чуть ли не глаза опускаю, через неё проскальзывая.
И уже до двери даже дохожу, оглядываясь, пытаясь в руки себя взять. Молюсь, чтобы никого по дороге не встретить и выплываю в коридор.
Одного только не услышу.
Как только дверь за мной закроется, Оксана слабо улыбнётся, шепнув себе под нос:
— Тебе спасибо...
Я дождусь появления своей парочки в их комнате, занимая свободное время просмотром фильма. Вот только добрую половину фильма пропущу, поскольку в голову то и дело будут врезаться мысли с остротой швейных игл, заставляя меня думать.
О том, как повлияет на всё вчерашний вечер. О том, стоит ли продолжать тесное общение с Вишну, когда Оксана настолько неровно к нему дышит. О том, что мне делать с Глебом...
Да, я твёрдо решила пустить всё на самотёк, но чёрт возьми... Недели не прошло, а думки уже тащат на все четыре стороны. Чтоб тебя...
— Привет алкоголикам!
— На себя посмотрите... — бурчу сквозь улыбку, когда эти двое являют себя моим глазам.
— Антипохмелин развести? — какой заботливый у меня, оказывается, брат.
— Себя разведи, — бросаю в него первую чушь, которая приходит в голову. И только потом соображаю, что я, блять, сморозила. — Чего так поздно?
— В супермаркете были, — вещает Нэт, зазывая меня на кухню, — пошли, поможешь ужин приготовить.
Что я, собственно, и делаю. Сначала помогаю приготовить, потом помогаю съесть. Запить тоже помогаю, медленно опустошая пакет купленных вкусняшек. А там и полночь, когда мне самое время понять, что этот похотливый взгляд Артёма буквально кричит о том, что мне бы занять себя чем-нибудь на полчаса. Или сколько там их сексуальные олимпийские игры длятся...
— Пойду покурю, — до жути непринуждённо решаю удалиться. Так непринуждённо, что никто практически и не понял, — пол пачки, а может и всю... — и скрываюсь за дверью, соображать начиная, чем бы себя занять. И курить как назло не хочется.
Тогда не нахожу ничего умнее, кроме как поплестись наверх. К той самой двери, из которой несколько часов назад еле живая выползала.
Стучусь, чёрт бы меня побрал, пока Окс дверь не открывает.
— Вау, — вместо «Здравствуйте». Потому что выглядит она и правда Вау.
Чёрное короткое платье, идеально сидящее по фигуре. Высокие туфли, классика. А сама она серёжки надевает серебряные, висячие такие. В клуб поди кого снимать намылилась?
— Куда собираешься? — захожу, с интересом её рассматривая. — Давай помогу, — ибо сил нет больше смотреть, как девчонка мучается с застёжкой серьги.
— Попробую себя в другом месте, — выдыхает, ухмыляется, а до меня доходит, как до жирафа. Она что, сваливать собралась!?
— В смысле!? — в коромысле, Кескевич.
— Думаешь, я не вижу, что я тут только обуза для всех? — о Боже... — Ты ведь сама хотела меня выкинуть отсюда вчера, — хотела! Но... но... Блять! — С Гошей мне всё равно ничего не светит, поэтому не буду больше мозолить ему глаза. Он мне чётко дал это понять.
— Так... — руки по бокам расставляю, а сама думаю, что обычно говорят в таких случаях?
Нет, что ты, ты просто чемодан без ручек, мы всё понимаем!
Блин, не то...
Нет-нет, Окс, если ты и свалишь отсюда, то только с моей помощью! Я же обещала!
Блять, опять не то!
— Нет! — что «нет», Кескевич?
Но дальше я мысль сформулировать не могу. Поэтому просто хватаю её за руку и начинаю тащить за собой.
— Эй! Ты чего!? — она едва своими ходулями перебирает, пока за мной пытается поспевать. Ещё бы, такие шпильки!
— К нему.
— К кому? — до неё, кажется, доходит, потому что маршрут у меня лежит прямо к двери Вишну. — Стоп! — тормозит меня. Нехилая у неё, всё-таки, хватка. — Нахрена?
— Поговорите, — а тон-то какой уверенный, Боже. Оскара мне. Ещё одного.
— Ну перестань ты... — снова тормозит меня, напролом прущую, пытаясь отшутиться. — После моих разговоров с парнями итог один... А сперму с этого платья отстирать сложно, — а улыбка на лице тупая до жути просто.
— В химчистку сдашь, — потому что в чём в чём, а в тупости этой девчонке я уступать уж точно не собираюсь.
— Но оно моё любимое! — в силе не уступаю тоже, поэтому всё же дотаскиваю её до нужной двери. — Нина! — поздно, в эту дверь я уже постучала.
Шипит на меня, вырывается, но мигом столбенеет, когда Вишну открывает дверь.
— Привет, — опять глупая лыба на лице, это кончится когда-нибудь? — тут с тобой кое-кто поговорить хочет, — и пока Гоша намеревается открыть рот, я заталкиваю Оксану к нему в комнату и закрываю дверь, оставаясь за ней.
А сама подумать не успеваю, в какой заднице оказывается моя смелость тогда, когда дело касается моих собственных отношений?
Видимо, в этом вся я...
