— Ещё как... — мечтательно вздыхаю, искренне не понимая, какого чёрта не была тут раньше.
Погода шепчет, словно знала, что двух подвыпивших идиотов занесёт сюда этим вечером. Ветра практически не чувствуется, или же это разлитые по телу градусы согревают, но мне так плевать отчасти.
Гоша снимает лёгкую куртку, наспех накинутую при выходе. Стелит на небольшой выступ и садится первый, после подавая мне руку и призывая сесть рядом.
— Не бойся, — крепко держит мою ладонь, пока я совершаю манёвры. Видимо, мой подъём в раскоряку по лестнице сказал обо мне, что лучше меня из виду не упускать, иначе кубарем покачусь. — Держу... — я вижу, чувствую, да. Но и за словесную поддержку спасибо.
Мне удаётся наконец умоститься рядом, а ещё удаётся пройти сквозь собственные запреты не смотреть вниз, потому как каждый раз, когда я это делаю — по телу пробегает дрожь.
— Держи, — Вишну усмехается и протягивает мне бутылку.
Не могу сказать, что я против. Наоборот, охотно принимаю и делаю сразу несколько глотков, благодарно кивая.
Он отвлечёт меня ещё короткими зарисовками своей жизни, наконец отвлекая от высоты и заставляя с интересом слушать. Ведь слушать его и правда интересно, а ещё — это очень отвлекает. Не только от высоты... но и от того, что происходит сейчас на первом этаже. Что происходит в нашей комнате, или же в комнате Депо. Что происходит в головах тех, которые, вероятно, землю перерыли, чтобы меня найти.
Ещё пару глотков для уверенности.
Чёрт с ними, пусть побегают. Они заслужили. Заслужили хотя бы тем, что сидели на своей заднице и не ведали, что я за хрен знает сколько километров от них.
Блять...
— Честно говоря... — давай Нина, вытесни эти нелепые мысли, им назначено на завтра, — я думала, что ты опять мне дури предложишь, — отхлёбываю прямо с горлышка и издаю невольный смешок, передавая бутыль в его руки.
— Чтобы ты опять меня поцеловала? — он слегка поворачивает голову и переводит на меня взгляд. Его глаза... чёрт, только сейчас удаётся рассмотреть их глубокий цвет, пускает и темнеет уже. Недурный у Оксаны вкус, однако. — На самом деле, стараюсь от этого отойти. Тот момент просто критичным был, не особо люблю себя за подобную слабость... — нарушая образовывающуюся между нами паузу он съезжает со сказанного вначале, снова отворачиваясь в сторону давно скрывшегося за горизонтом солнца.
— То есть, тебе настолько не понравился поцелуй? — я зачем-то строю невинную кошачью мордашку, а сама отчёта себе не отдаю, что несу, и за каким хреном вообще несу.
Но Вишну не спешит отвечать. Отнюдь. Не торопясь он подносит к губам бутылку, делая один, но большой глоток. Смотрит вдаль куда-то, выдерживая больше положенного, отведённого на молчание времени. А после чуть склоняет в мою сторону голову, обводя своими глазищами, кажется, каждую чёрточку моего лица. И я смущаюсь. Действительно смущаюсь под тяжестью его взгляда, начиная корить себя за свой пьяный язык.
— Тебе опасно это делать, — градусы в организме пляшут, но я отчётливо понимаю, что он имеет ввиду. Понимаю, поскольку пытаюсь представить, что творилось бы внутри, находись рядом сейчас абсолютно точная копия Сименса. — Я хоть и сдержанный в меру, но крышу снести может, — понятия не имею, алкоголь ли это заставляет его улыбнуться, или же правда это суждение имеет место быть.
Но я не зацикливаюсь. Просто принимаю сказанное, как должное, закусывая губы и медленно прочёсывая местность расслабленным взглядом.
Мы ещё успеем перевести тему, но я даже подловить не успею себя на том, как проболтаюсь ему об отце. О том, где была всё это время и чем занималась. В мутном облаке воспоминаний прошлого приоткрою душу ещё немного, делясь чувствами прошедших дней и находя в его лице поддержку. И между строчек найду время, чтобы мысленно поблагодарить кого-то свыше, что именно в такое нужное время преподнёс мне такое собеседника.
— Да... — в бутылке уже практически дно заметно, и он аккуратно изымает её из моих пальцев, отставляя за спину, — честно говоря, я до недавнего времени думал, что даже по телефону голос родителей едва узнаю. — А я до недавнего времени думала, что он не похож на человека с тонкой душевной организацией и ранимым сердцем.
— Мне порой так не хватает заботы... — слышу себя не сразу, вот и поправляюсь быстро, — их заботы...
Непринуждённая беседа продлится ещё недолго. Примерно четверть вечности. На улице уже стемнеет, количество выпитого тихо, словно приглашённый гость, даст о себе знать, и я невольно зевну, теряя всяческий стыд окончательно и укладывая голову на его плечо. Услышу короткую усмешку и, кажется, даже стук его сердца, отдающийся так далеко. Разберу ещё несколько слов, сказанных им полушёпотом, сомкну глаза на мгновение и вдохну свежий осенний воздух.
Этой ночью я не убегу от проблем. Я просто остановлюсь отдышаться перед очередным забегом, предстоящим следующим днём. А такой, своего рода, допинг, ещё никто в правилах жизни не запрещал.
Потому что в нашей жизни нет правил, ведь так?
Комментарий к Пара-пара-пам, тапки!
восемь листов, храни Аллах мои пальцы
====== Часть 38 ======
Полагаю, Гоша догадался, что мне не нужно много, дабы отправить свой организм в забытие.
Глаза невольно смыкаются, тело окутывает приятное расслабление, когда чувствую, как тёплый, едва различимый ветер касается оголённых частей тела.
Ещё чувствую руки, которые поднимают, и от их тепла ещё больше не хочу открывать глаза, только зачем-то носом зарываюсь в его плечо, усердно стараясь делать вид, что сплю.
Но чувствую его улыбку и сама не могу сдержать позывов, пряча свой опьяневший взгляд и ещё сильней в его плечо утыкаясь.
Не знаю, как после влитых градусов ему удаётся идти, но вместо со мной на руках он умудряется ещё и по лестнице спуститься. А там и до комнаты дойти, успешно уложив моё полупьяное, сонное тело на диван.
— Даже майку свою не дашь? — он уже отходить от меня хочет, но я слабо за его рукав цепляюсь и еле слышно мурлычу, не желая отрываться от его добрых, что-то таящих в себе глаз.
А всё потому, что в этих шмотках я провела больше суток, и больше, чем уснуть, хочу только скинуть их с себя и почувствовать свободу всем телом. Но голой я ложиться точно не собираюсь, посему и набираюсь наглости просить Гошу об услуге. Маленькой такой.
— Притворщица, — он легко улыбается, а я тем временем натягиваю краешек одеяла до середины лица, стараясь спрятать бесстыдную улыбку. Да, я просто не хотела шевелить ногами и двигаться в принципе. Прости меня, шатен.
Перебирая какие-то вещи на полках шкафа, он наконец достаёт довольно длинную, небесно-голубого цвета майку без рукавов. Она растянута, и мне кажется, что она мне даже до колен достанет. А ещё я усмехаюсь неволей, когда она оказывается у меня в руках. Боже, он ведь покупал её не на такие случаи. Он осознанно потратил на неё когда-то деньги и носил ведь!
Но мне не на подиум в ней идти, и к тому же она достаточно мягкая и ещё пахнет порошком, поэтому я охотно стягиваю с себя уличные шмотки, забывая даже подождать, пока Гоша отвернётся. После натягиваю на себя его вещь и удивляюсь: она только задницу прикрывает, но никак не колени.
А дальше откидываюсь на подушку и даже не успеваю сказать «Спокойной ночи». Мир снов обволакивает в следующее же мгновение, преподнося мне шикарный подарок: этой ночью мне не придётся заниматься самокопанием добрые пару часов, мучаясь бессонницей. А этот вечер я запомню, как один из самых душевных.
Спустя несколько бесполезных часов поиска трое принимают единогласное решение — вернуться туда, откуда начали.
Сименс, тихо матерясь, будет топать через дворы, срывая злость на ветках деревьев. А иногда даже и на мелких камешках под ногами, нещадно их пиная и делая внешний вид своих кроссовок, скажем, не весьма пригодным.
Наташа с Депо будут ехать в тишине, отмалчиваясь практически всю дорогу и перекидываясь лишь незначительными предположениями, куда Кескевич могла пойти.
