Похоронная церемония вместе со всем вытекающим была окончена примерно в пятом часу. Правда, из-за пасмурной погоды создавалось впечатление, что уже все восемь.
Я не знала ни одного из присутствующих, за исключением того самого амбала, который меня однажды приволок к отцу. Не думала, что скажу это, но спасибо ему на добром слове за то, что помог всё организовать, а не взвалил это на мои плечи.
Как оказалось, с моим отцом они были знакомы достаточно давно, ещё со старших классов. Чёрт возьми, он даже скупую мужскую слезу пустил, и, признаться честно, выглядело это довольно комично. Высокий, огромный шкаф два на два, в чёрном смокинге и со стволом в кармане а-ля на всякий случай стоял у могилы с платочком, стараясь своим большим носом тихо хлюпать. Правда, получалось так, что если бы муха мимо пролетала, то обязательно её бы в ноздрю засосало.
Он, кстати, любезно подвёз меня после всего до дома и услужливо поинтересовался, не нужно ли мне чего? И я подозреваю, что он имел ввиду компанию, но настроение было просто закрыться в этом огромном, как сейчас казалось, доме, и не выходить оттуда пару дней.
— Если что будет нужно, ты звони, — Виктор и понятия не имел, как выглядит поддержка, поэтому и пролепетал это мне на ухо, когда старался ненароком приобнять.
— Да, спасибо, — ещё неделю назад мне хотелось втащить по его наглой огромной морде, но сейчас, когда он пытается мне улыбнуться, то до жути напоминает пупса, что заставляет улыбаться в ответ.
Дом. Он действительно кажется теперь огромным. Отчасти оттого, наверное, что он пустой. Чёрт возьми, у меня даже воспоминаний никаких с ним нет, разве что неделя в компании умирающего отца... так себе фрагмент из жизни.
Даже не удосуживаясь закрыть дверь на замок, я устало скидываю с натёртых ног новые чёрные лодочки, даже выдыхая, когда ступни касаются прохладного паркета. Оставляю клатч на журнальном столике, топая на кухню и открывая заветный ящик с алкоголем. Я знала, знала про его существование, но при отце не решалась браться за стакан, хотя в связи с последними событиями мне это было очень нужно.
Старик, видимо, всё это хорошо видел. А ещё он предвидел то, что по окончанию всего это я первым делом потянусь к бутылке. Только так я могу объяснить наличие между Скотчем и Мартини запечатанного конверта, который вызывает больше желания взять его в руки, чем вцепиться в алкоголь.
Аккуратно надрываю бумагу и разворачиваю вдвое сложенный лист, усаживаясь на пол и вчитываясь в каждую строчку.
«Нина. Если ты читаешь это письмо, то меня, скорее всего, уже нет в живых. Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить, но я от всего своего старого сердца хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. А ещё я надеюсь, что ты сможешь мне простить мою последнюю старческую шалость. Я не мог себе позволить уйти, не попрощавшись с ней. Знаю, что ты бы, возможно, это не одобрила, но прости старика. Теперь я буду наблюдать за вами с небес...»
Последние выведенные им строчки мне начинает мешать читать мокрая пелена, образующаяся на глазах. Закрываю их, позволяя слезам выйти наружу вместе с той болью, которая успела поселиться под сердцем в напоминание об остатках памяти, которые отец успел сформировать в столь короткое время.
Но времени для жалости к самой себе становится неприлично мало, поскольку в следующее мгновение я заметно напрягаюсь, ибо чуткий слух улавливает отчётливые шаги, доносящиеся из коридора. И я успеваю только повернуть голову, чтобы заметить до боли знакомую фигуру, нарисовавшуюся так внезапно в проёме этой небольшой, уютной кухни.
— Боже...
Комментарий к Мур мур мур травка солнышко со мной всё в порядке
И это... там опрос небольшой) Загляните, если позволит времечко) https://vk.com/prideofbell
====== Часть 35 ======
Успеваю разве что рот раскрыть и подняться на обе ноги, с которых оцепенение сходит не сразу.
— Линара... — поджимаю губы и кидаюсь к девчонке, давящей странную, но такую родную улыбку.
— Родная... — тепло её рук сейчас стоит поддержки десятка остальных, я на миг забываюсь и позволяю себе заплакать, прижимая сестру крепче и редко хлюпая.
С момента нашей последней встречи прошло всего несколько месяцев, но меня не покидало чувство, что я не видела её уже добрый год. Уму непостижимо, как за этот короткий срок она так изменилась. В это сложно поверить, но теперь она была практически моего роста. Особенно в этих высоких туфлях, благодаря которым я сполна могла уткнуться ей в плечо, даже не наклоняясь. На ней была белая шифоновая блуза без рукавов, тёмно-зелёный костюм, состоящий из брюк и атласного пиджака с рукавами три четверти. Золотой аккуратный клатч, собранные в пучок волосы, чёрт возьми... она напоминала мне бизнес-леди, но никак не школьницу.
— Он звонил мне, — мне сейчас кажется, что даже её голос изменился. Стал взрослее, что ли, — правда, разговор наш был коротким. А ещё он сказал, что всегда считал меня своей дочерью... — ненадолго от неё отлипаю и вижу её приподнятую бровь. — Что это значит?
Это значит, что она уже не ребёнок, и утаить от неё правду я просто не могу. Думаю, для неё это не будет особым шоком, учитывая то, какую роль в нашей жизни сыграли родители. А роль у них была далеко не главная...
Не хочу торопить время, не хочу разговоров в дверном проёме, поэтому расслабленно выдыхаю и предлагаю ей снять обувь и чувствовать себя, как дома. Хотя, она действительно сейчас дома, пускай это даже для меня пока немного странно.
У нас впереди ещё много времени. Я убедилась в этом, когда умудрилась поинтересоваться, не будет ли критично, если она пропустит школу. Но я совсем забыла о такой вещи, как осенние каникулы. Честно сказать, я забыла даже, какое сегодня число, просто потому что потеряла счёт времени.
Мягкое кресло возле камина, ментоловый чай, и сестра рядом — на данный период это всё, что мне нужно, дабы хоть немного перевести дух. Да и разговоры с ней помогут отвлечься от насущных проблем, одной из которых являются мои друзья. Те самые, которые несколько дней не замечали разницы между мной и моим близнецом, спасибо им на добром слове. А ещё Сименс... этот идиот, прости Господи, что засыпал с ней в одной кровати и не мог, не мог, блять, почувствовать, что что-то не так!
История о близнеце, кстати, в нашем разговоре имеет место быть. Скажу больше, это занимает ключевую позицию и медленно приводит Лину в шок. И даже такая новость, как то, что она приёмная, не перебивает её удивления.
— Знаешь, я всегда удивлялась, почему не похожа ни на одного из родителей, — девчонка отпивает чай и задумчиво на камин смотрит, дёргая правой бровью. — Жаль, конечно, что так и не удалось с отцом увидеться... — она томительно вздыхает и было улыбнуться хочет, словно намекая, что не сильно сожалеет. Хотя по глазам вижу, как нелегко ей всё даётся. Имеет место быть и интерес, о чём она сожалеет больше: о несостоявшейся встрече, или же о неведении того, кто её настоящие родители.
— Знаешь... — она будто читает мысли, пододвигаясь ближе, — если они от меня отказались, значит я им не нужна, — сестра говорит это так, словно пересказывает вчерашнюю серию сериала, — соответственно, они мне тоже не нужны, и без них всё это время жила замечательно.
Сейчас она улыбается так легко и искренне, обнимая меня и укладывая голову на моё плечо. А я, в свою очередь, целую её в макушку и вдыхаю запах шампуня. Цветочный, она так его и не поменяла. И, признаюсь, именно в этот момент понимаю, как сильно мне не хватало именно этого. Надеюсь, мы сможем задержаться тут ещё на пару дней.
Её поза не изменилась, всё такая же. Сидя на полу, облокотившись локтями на поджатые к телу коленки, Наташа молча смахивала слёзы, медленно прощаясь с эмоциями, покидающими заплаканное личико. Когда дверь открылась, она даже головы не подняла, лишь кинула равнодушный взгляд на вошедшего Депо, чувствуя внутреннюю борьбу с желанием оставаться на месте и запустить в него чем-нибудь тяжёлым. Но здравый смысл победил, и Нэт осталась сидеть на полу, наблюдая мёртвыми глазами за движениями Шатохина.
