Комком свернувшиеся догадки практически поразили голову, а Лера просто шагала вдоль трассы, куда глаза глядят. А глядели они, к слову, под ноги, которые продолжали семенить, покрываясь мурашками от холода с каждым шагом.

— Отличная будет смерть, Лера, — она обратилась сама к себе. — От холода сдохнуть — это просто нечто.

Мало того, что в такси меня конкретно подкидывало, будто от этого зависит скорость движения, так ещё и на автовокзале оказалась очередь, как за бесплатными помидорами...

Пробираясь сквозь толпу, я старалась всем своим видом показать, что спешу, как никто другой. Только вот людям там откровенно наплевать, хоть ты при смерти с топором в бочине стой, но очередь соблюдать обязан.

— Ну давай же... — трясущимися руками я держала мобильный, набирая Артёму в который раз, — возьми трубку...

Сименсу я не то, что не решалась набирать, а сразу выкинула идею эту из головы, ибо голос его послужил бы не самым приятным фактором, который я хотела бы получить. Я ещё не видела и не слышала его в гневе, и начинать как-то не хотелось. По крайней мере, чем позже — тем лучше.

Долбанный час в очереди, долбанный час ожидания, я с билетом в руках сижу на жутко неудобной лавочке, ёрзая и время от времени похаживая к кофейному автомату. И всё бы ничего, но вкус и без того не идеального латте портится в один миг, стоит сотруднице вокзала объявить, что мой, чёрт возьми, именно мой автобус попал в пробку, и его прибытие задерживается примерно часа на полтора. Просто блеск.

— Блять... — швыряя стаканчик с недопитым латте в мусорку я стою, прикрыв глаза. Немного погодя я всё же поднимаю их к небу, немо вопрошая.

Что ещё испортит сегодняшний день?

Ноги почти отнялись, тело свело от холода, но девушка продолжала шагать, клацая от мороза челюстью и обнимая себя руками.

Логика было подсказывала, что вернуться — самый логичный вариант, но разум вопил, что сдаться этому наглому мальчишке — значит провалиться с треском и фанфарами.

Никогда. И ни за что. Она не станет унижаться перед тем, с кем хочется сцепиться в эмоциональной схватке. Только, немного на других условиях...

Ещё не стемнело, но все позывы к этому обозначены.

Лера шагает всё медленнее, покуда не слышит тормозящую позади неё машину, что начинает медленно ехать рядом.

— Лера! — она готова была услышать всё: предложение подвезти, обыкновенный сигнал, крики проезжающих мимо малолеток и тому подобное, но только не тот голос, под который её выставили за дверь. — Эй!

Тихо следуя рядом, он и не думал тормозить. Как и продолжающая шагать шатенка, даже не развернувшаяся на его зов.

На лице непоколебимость, руки всё ещё жмутся к телу, когда она старается согреться, а внутри... внутри победное ликование. Всё же не так противен голос того, кого она сейчас больше всего хотела видеть, пускай этого и не признавала.

— Сядь в машину! — сквозь открытое окно он старается докричаться, только шатенка и не думает останавливаться, а лишь прибавляет шаг, заставляя Морта прибавить скорость и остановиться чуть поодаль.

Тормозя на обочине, он выходит из машины, хлопая дверью и надвигаясь на ту, что идёт ровным шагом куда-то в неизвестность.

— Сядь, блять, в машину! — оказывается рядом, хватая за предплечья и стараясь увести за собой.

— Руки убери! — неожиданно вырывается с такой силой, что ей удаётся освободиться. Но останавливается всё же, поднимая на Морта глаза. — Ты выставил меня, забыл!? — рычит чуть севшим голосом, стараясь оттолкнуть его с пути и идти дальше.

— Я непостоянен, забыла? — снова останавливает, преграждая путь.

Лера опять фыркает, и на этот раз дважды, ибо шедший до этого мелкими каплями дождь усиливается, перерастая в самый настоящий ливень.

— Уйди с дороги... — ненадолго поднимая мордашку к небу, она снова на него уставляется, задевая плечом и стараясь пройти.

— Я точно не по-русски говорю... — неспешно разворачиваясь, Слава хватает девушку за талию, начиная тащить к машине.

Но даже с упадком сил и до жути продрогнув, дерзкая особа умудряется увильнуть, выворачиваясь из его рук и наотмашь замахиваясь.

— Убери, блять, руки!!!

Единственное, что Морти не понимает — так это что ему напоминает сложившаяся картина: нелепую потасовку, когда Лера вдруг начинает эмоционально размахивать руками, стараясь его задеть, когда Слава, в свою очередь, старается не превысить свой лимит хамства и случайно не треснуть девушку, а лишь уходить от сыплющихся ударов и по возможности скручивать ей руки, или же жестокую иронию, когда оба вдруг оказываются в небольшой луже из-за нерасчитанного равновесия, коим пренебрегли оба, когда сцепились в неравной схватке.

— Да сколько можно? — не успев отряхнуться, Слава подхватил на руки промокшую девушку, топая вместе с ней к автомобилю. — Не дёргайся, блять. — Произносит уже более спокойно, почти на выдохе, когда Лера неокрепшими кулачками пинает его по груди, дёргая ногами. — Всё равно ведь по-моему будет.

Открывая дверь, он кидает девушку на заднее сидение, умещаясь рядом и снимая с себя промокшую толстовку.

— Тебе советую то же самое сделать, если окончательно заболеть не хочешь.

Машина заведена, печка работает на полную, но Лера и не думает следовать его указаниям, всё ещё тешась мыслью о том, что будь у неё чуть больше сил, она бы непременно отсюда вылезла.

Чушь.

Не вылезла бы...

— Да пошёл ты... — ей кажется, что другие слова она забыла, только вот ему до них откровенно до лампочки, и Морт молча вцепляется пальцами в края её майки, полностью задирая и вынуждая даже привстать, чтобы избавить от вымокшей вещи. — Что ты делаешь!? — возмущается, но снять с себя позволяет, оставаясь перед ним в одном лифчике. — Какое тебе вообще дело до меня!? Тебе ведь наплевать! — фыркает, уже откровенно не понимая, какого чёрта в очередной раз хочет сорваться на слёзы.

— Серьёзно, блять? — не переставая пялится, принимаясь за штаны и снимая с себя и их. — Именно поэтому в эту ебанутую погоду я попёрся за тобой хуй знает куда? — раздевается, но зрительного контакта с ней не прекращает, одним лишь взглядом заставляя заткнуться.

— Зачем тебе всё это? — мотает головой, даже не понимая, к чему был направлен этот вопрос.

— А ты подумай. — Но понимать и не надо. Она была понята, а это уже успех.

— Я никому не нужна... — слова застревают комом в горле, голос срывается, — я сделала в жизни столько дерьма, неужели ты думаешь я поверю, что тебе до меня есть дело?

Единственное, что говорит за себя, так это ситуация в целом.

Она редко, непродолжительно моргает, глядя то на Славу, то на запотевшее окно, усеянное каплями разбушевавшегося ливня. И затыкается ненадолго, проглатывая язык и медленно осознавая, что вместо всего этого дерьма, которое сейчас происходит, он мог бы спокойно себе пить пиво, развалившись на диване перед телевизором.

Что-то едко щёлкает, и девушка заостряет взгляд на его глазах, которые почему-то сверлят, не переставая. Он рядом, на том же сидении, практически без одежды, снимает со спинки тёплую куртку, уже было собираясь укутать ею продрогшую шатенку.

— Совсем ебанулась.

— В фильмах по-другому греются... — Точно. Совсем.

Сглатывая, она оглядывает его тело, застывая глазами на некоторых участках, прикрытых немногочисленными татуировками. Но, видимо, забывает, что Морт немного не из тех, кто переваривает тонкие намёки дольше пяти секунд, и шатен в миг отбрасывает куртку на переднее сидение, практически наваливаясь на переохлаждённое тело, согревая своим теплом и впиваясь в её губы наглым, требовательным поцелуем.

О намёке на согласие не идёт и речи, Морт своенравно срывает с Леры остатки в виде чёрных трусов, отбрасывая на переднюю панель и устраиваясь меж дрожащих худых ног.

— Не было бы мне до тебя дела — был бы я тут? — нехотя отрывается, будто вдогонку отвечая на её предыдущий вопрос, но шансов на ответ не оставляет, снова требовательно целуя и хозяйничая своим языком, как ему вздумается.