— Если намекаешь на то, что мне придётся отдать тебе честно украденное, то изъявляю претензию на то, что готова перейти на сторону тьмы и украсть ещё раз. — Забираю бутыль обратно, делая пару глотков.

— Согласись, эта тьма иногда манит... — он ещё ближе, и я готова поспорить, что сейчас он замахнулся на расслабивший моё сознание алкоголь, вступая с ним в равную схватку и стараясь вернуть моё здравомыслие хоть на долю. Маска безразличия, к несчастью, с меня постепенно спадает, но я стойко держусь рядом с ним, не отводя от него глаз. — Но на самом деле, ценой является твоё небольшое откровение.

— Откровение? — слегка изумляюсь, но решаю всё же переспросить.

— Там, внизу, ты сказала правду? — я всё ещё недоумеваю, но он и не думает сдаваться. — Ты действительно считаешь меня тем, на кого нельзя положиться? — я было хочу открыть рот, даже не осознавая, что хочу сказать, но он перебивает, неторопливо забирая бутылку из моих рук и отставляя её на стол за моей спиной. — Или же не хочешь признаться самой себе, что как никогда в этом нуждаешься и веришь в обратное, но из-за своей упрямости боишься пойти наперекор вбитым в твою голову принципам?

О каких принципах он вообще говорит?? Он хоть понимает, сколько хаоса привнёс в мою жизнь своим появлением в ней?? Он запугиванием сделал меня своим объектом для получения желаемого, надругался не только надо мной, без моего, кстати, на то согласия, но и над тем, что стало твориться у меня в голове, бросался в меня колкими словечками, был со мной, когда с моей матерью случилась беда, вытолкнул меня ценой своего здоровья из-под колёс автомобиля, спас мне жизнь во второй раз в том клубе... Блять! Господь, дай мне силы совладать с этим ураганом в голове...

— Я спрошу ещё раз. — Мутным от накала эмоций взглядом я ощущаю его совсем близко. Его. Самодовольного, заносчивого парня, обезоруживающего меня своими словами и своей чёртовой близостью, что заставляет меня снова подчиняться этой бешеной энергетике вперемешку с дорогим парфюмом, что неслабо сейчас влияет на моё пьяное сознание. — Ты говорила правду? — Он произносит с небольшой расстановкой каждое слово, пока я мысленно проклинаю себя за то, что в этот момент готова потерять голову. Богом клянусь, ещё немного, и я за себя не отвечаю.

— Да... — опускаю глаза куда-то ему в грудь и говорю настолько тихо, что не слышу сама себя.

— Повтори. — Словно издеваясь, он касается указательным пальцем моего подбородка, заставляя поднять голову и вернуть мой взгляд на прежнее место. Кажется, мой подбородок начинает отдавать мелкой дрожью.

— Да.. — уже более отчётливо, но всё также тихо я произношу это, глядя куда-то сквозь него.

— Я настолько тебе противен? — он не меняется в лице, а вот я резко вздрагиваю, невольно прикрывая глаза, покуда он, практически невесомо, едва касаясь моей кожи, ведёт пальцами свободной руки от моего запястья вверх до локтя, тянет за собой мелкие мурашки, покрывающие в мгновение ока практически всё моё тело.

— Да. — Открываю глаза. По-моему, другие слова я забыла. Меня накрывает волна подступающей злости, но не на него, а на саму себя. Чёрт, если он и раньше читал мои мысли, обнажая их с такой лёгкостью, будто я открытая книга, то сейчас... Сейчас он просто откровенно усмехается, решая всё за меня и сжимая мой подбородок чуть сильнее прежнего.

— Враньё.

Он практически рычит мне в губы одно лишь слово. Одно, мать его, кодовое слово, заставляющее мои мозги отключиться целиком и полностью. Последняя частичка трезвого рассудка заставляет меня возразить, но всё, что мне удаётся — это в пустом выдохе приотворить ослабшие губы. Обволакивающее протестующую голову наваждение больше не может ждать, и в следующий миг я ощущаю вкус его губ в полной мере, его напористый язык, ломающий уже несуществующую преграду там, где в замкнутом водовороте моих убеждений должен был быть хотя бы намёк на сопротивление. Но рассудок засыпает мёртвым сном. И воцаряется тьма.

Комментарий к Почему? Потому что Билен

====== Часть 21 ======

— Кескевич? — шныряя сквозь толпу, Наташа выписывала шаг за шагом с бокалом в руке. — Да где эта пройдоха...

Безуспешно отыскивая подругу среди знакомых лиц, Нэт сканировала взглядом каждый квадратный метр, постепенно приближаясь к лестнице.

— Нина?

Задрав голову вверх и устремляя взор на второй этаж, снова позвала подругу, но безответно.

Собственно, ничего и не оставалось, как начать пересчитывать под ногами ступеньки. И преодолевая одну за другой, девушка медленно, но верно дошла до второго этажа, разглядывая полутьму и пытаясь вслушаться. И чуткий слух уловил какой-то странный звук, будто за закрытой дверью Артёмовской спальни что-то с грохотом рухнуло на пол.

— Что ты тут делаешь? — останавливая Наташу возле двери, Депо, словно появившись из ниоткуда, смотрел на свою девушку с долей удивления.

— Я Нину искала. — Мигом разворачиваясь на голос, Нэт морщит лоб, икая. — Её нигде не было, вот я и подумала...

— Что она может поиграть в прятки в моей спальне? — его едва заметная улыбка ненадолго появилась на лице, прежде чем он сделал к брюнетке один шаг. — Это мой дом, и в нём её даже комар не посмеет укусить, так что будь добра, — он протягивает ей руку, призывая спуститься к остальным, — иди вниз и не беспокойся о ней. Просто расслабься и наслаждайся вечером.

Спорить с ним — себе дороже. Наташа робко пожимает плечами, под тяжестью его взгляда чувствуя себя даже немножечко виноватой, что покинула его компанию.

— Пойду налью себе ещё. — Вооружается улыбкой и салютует практически пустым бокалом, проходя мимо парня и спускаясь вниз по лестнице.

Задержавшийся на втором этаже Артём стоит в полумраке ещё примерно с полминуты, всё же оборачиваясь на дверь своей комнаты. Подходит ближе, протягивая руку и укладывая пальцы на ручку. Тонкий слух делает своё дело, и юноша уже более откровенно улыбается, перемещая пальцы на щеколду и запирая дверь.

Лёгкий смешок. Брюнет покидает второй этаж, улыбаясь уже собственным мыслям.

Царящая атмосфера едва освещённой спальни влияет как никогда дурно, расслабляя и не давая сказать настоящим желаниям “нет”.

Кажется, я всё ещё стою тут, в плену его рук, немного прижатая к столу. Лёгкие спазмы, атакующие тело, привлекают моё внимание не сразу, пока я не могу опомниться и понять, что до сих пор позволяю блондину делать с моими губами всё, что ему вздумается. Чуть прикусывая нижнюю, от резко сходит с нежности на звериную страсть, проталкивая язык как можно глубже и касаясь его кончиком чувствительного нёба.

— Что ты делаешь... — я ни на один процент не уверена, что говорю это вслух. Скорее, это мой внутренний голос, призывающий меня отпрянуть, оттолкнуть, но мною сейчас руководит кое-что посильнее, и я запускаю руку в его волосы, остервенело сжимая пальцами светлые пряди и прижимая к себе ещё сильней. Скорее, нужно было задать вопрос: что я делаю?

Но на ответ у меня времени попросту не хватает. Он не даёт мне его, дублируя моё движение и оттягивая мои волосы назад. Но не грубо... Скорее, рассчитывая свою силу так, что я уже сама подставляю во власть его губ свою шею, ощущая, как он без всякого промедления подхватывает мою инициативу, рисуя на ней языком влажные узоры.

“Остановись”

Земля уходит из-под ног, и я опираюсь вспотевшей ладонью на стол. Кровь словно стынет в венах, когда я ощущаю прохладу его пальцев уже под своей футболкой, окончательно теряя равновесие, когда он проводит подушечками вдоль по позвоночнику, заставляя меня пропустить сквозь приоткрытые губы первый вздох, мешая сбитый воздух со своим дыханием.

Я всегда получаю то, что захочу.

Он молчит, а я уже слышу его голос в своей голове, проносящийся воспоминанием из тех дней, когда наши стычки ещё не предвещали абсолютно ничего подобного.

“Господи, Нина, что ты делаешь...”

Наконец осмеливаюсь взглянуть на происходящее, наблюдая из-под прикрытых век, как он оперативно стаскивает с меня футболку, проводя большими пальцами по ключицам и спуская ладони на прикрытую лифом грудь. Одно ловкое движение, и он смахивает с моих плеч широкие лямки, заставляя их безвольно болтаться на моих чуть дрожащих руках. И по одному его пылающему взгляду я понимаю, что в этой картине куда больше секса, чем в обнажённой женской груди. И пускай он уже всё видел, пускай его ничем не удивишь, но эта спрятанная нагота рождает ещё больше похоти, которую я ощущаю буквально.