– Я никогда не была ничьей… возлюбленной, – ответила она дрожащим от напряжения голосом!

– Мне трудно в это поверить.

– И все же это так.

– Проклятье! – прошипел Тааур сквозь зубы. – Я не верю! Нас слишком сильно тянет друг к другу. Ты что-то знаешь о моем прошлом, но не хочешь сказать мне!

Лайрэ покачала головой.

– Я тебе не верю, – повторил он.

Она снова повернулась к Таауру.

– Хорошо. Вот тебе правда, – произнесла Лайрэ. – До того как ты оказался в Седых Землях, ты был принцем.

Тааур был так поражен, что был не в силах вымолвить ни слова.

– Ты был прасолом[5], – продолжала Лайрэ.

– Что это такое? – поднял он брови.

– Ты был шпионом, – сказала она. Ошеломленный Тааур мог только смотреть на нее.

– Ты был пиратом, – не останавливалась Лайрэ. – Ты был друидом. Ты был лордом. Ты был…

– Хватит, – свирепо прорычал Тааур.

– Ну как? – резко спросила она.

– Что как?

– Что-то одно из всего этого должно быть правдой.

– Неужели?

Лайрэ пожала плечами.

– Ну а кем еще я мог быть?

– Рабом, матросом, ювелиром, лекарем, пастухом, грузчиком… – насмешливо изложила она. Нет – у рабов есть клейма… А для грузчика ты недостаточно туп, хотя я уже начинаю в этом сомневаться.

Неожиданно Тааур рассмеялся. Лайрэ улыбнулась против своей воли.

– Вот видишь? Сказать можно все что угодно, но это не значит знать. Это должен сделать только ты сам. За тебя никто этого не сделает.

Тааур перестал смеяться. Несколько мгновений он не говорил ни слова.

Искушение прикоснуться к нему и узнать, что он чувствует, оказалось сильнее, чем решимость Лайрэ. Она сопротивлялась как могла этому жадному желанию.

И была побеждена.

Кончиками пальцев она легонько провела заросшей щеке Тааура.

Ощутила тень чего-то… Ощущение потери – такой огромной, что описать ее невозможно, ее можно лишь чувствовать, словно дрожащий в воздухе отзвук дальней грозы.

– Тааур, – с болью в голосе прошептала Лайрэ. – Мой воин.

Он следил за ней напряженным взглядом остановившихся глаз – глаз попавшего в капкан волка.

– Схватка с самим собой только ранит тебя еще больше, – сказала она. – Дай себе привыкнуть к той жизни, которая у тебя теперь.

– Разве это возможно? – хрипло спросил Тааур. – Что станется с той жизнью, которую я оставил там? Что, если меня ожидает лорд, которому я присягал в верности? Старая мать, что проплакала все глаза о пропавшем сыне? Что, если меня ждет жена? Дети, по ночам зовущие отца? Замок. Кровники… Войско которое без меня будет разбито. Королевство, которое погибнет если войско будет разбито…

Ощущение боли было таким острым, что у Лайрэ запнулось сердце. Мысль о том, что Тааур может быть связан нерушимой священной клятвой данной другой женщине, была ей как нож в сердце. Она и не подозревала, насколько силен был этот страх, пока его не прогнала невыразимая словами уверенность, лежавшая под ускользающей памятью Тааура.

О небеса! – Сделайте так, чтобы память к нему не вернулась. Чем больше он вспоминает, тем больше я боюсь.

Враг, а не друг.

Возлюбленный.

Тааур пришел ко мне из теней темноты. В тенях темноты он должен и оставаться.

Или погибнуть.

И эта мысль была ей еще более невыносима, чем живой Тааур, связанный обетом с другой.

Последние дни она избегала всяких разговоров о прошлом Тааура. И память к нему не вернулась, хотя прошло уже девять дней, как он проснулся.

– Я боялась, – сказала она вдруг.

– Боялась отпускать меня одного? Я ведь не сосулька – не растаю от солнца.

– Врагов, – сказала она первое что пришло на ум.

– Кого? – быстро спросил он.

– Седые Земли, они и есть… Седые. Безземельные воины, честолюбивые воины, младшие сыновья, вторые и третьи сыновья, лишенные наследства сыновья, орки и просто разбойники. Все они бродят тут в поисках добычи.

– Однако ты ходила одна в замок, а за одеждой для меня, разве не так?

Лайрэ пожала плечами.

– За себя я не боюсь. Ни один человек не посмеет меня тронуть.

Тааур недоверчиво смотрел на нее.

– Это правда, – сказала она. – Но всем Седым Землям известно, что Гаррос повесит того, кто прикоснется ко мне.

Тааур вполголоса выругался на языке, которого Лайрэ не знала – но по выражению лица и интонации поняла что это именно брань.

– Что это значит? – спросила она с любопытством.

– Тебе незачем этого знать. Да я и сам не помню…

– Ну что ж. – Она вздохнула. – Я просто хотела подождать, пока ты окончательно оправишься от всех бед.

– От всех? – переспросил Тааур.

– Почти от всех, – колко ответила Лайрэ. – У нас есть поговорка – если ждать, пока исчезнут все неприятности, то проще сразу завернуться в саван и отправится на кладбище.

Тааур сверкнул на нее своими карими глазами.

– У нас говорят – легче сразу в гроб, – бросил он.

– Не знаю в какой земле такая пословица, – пожала она плечами.

– Прости меня, – сказал он немного погодя. – Нелегко смириться с тем, что я потерял память о прошлом. Но чтобы прошлое мешало моему настоящему и будущему – снести такое я уж никак не могу.

– Здесь у тебя есть будущее – если захочешь, – заметила Лайрэ.

– Наемным мечом у твоего лорда? Она кивнула.

– Ты великодушна что и говорить…

– Не я. Гаррос. Он хозяин в этих местах. Тааур нахмурился. Он еще не видел молодого лорда, но сомневался, что поладит с ним. Привязанность Лайрэ к Гарросу сильно мешала его душевному спокойствию.

Тааур подождал, прислушиваясь к себе, будто пробуя языком больной зуб.

Осторожно. Настойчиво.

Ничего не случилось. Совсем ничего.

Не возникло ни ощущения правильности, ни ощущения неправильности, как в тот момент, когда он заметил, что у него нет меча; была лишь уверенность, что никогда еще он не испытывал такого сильного чувства к женщине.

– Тааур? – тихо окликнула его Лайрэ. Он мигнул и очнулся от своих мыслей.

– Не думаю, что мне понравилась бы такая жизнь…

– Чего же ты хочешь тогда?

– Того, что потерял.

– О воин, пришедший из Безмолвия… – прошептала она. – Перестань думать о прошлом.

Лайрэ повернулась к своему спутнику и легонько прикоснулась к его руке.

– А кроме прошлого, чего ты больше всего хочешь? – тихо спросила она.

Ответ не заставил себя ждать.

– Тебя.

Лайрэ замерла. Радость и страх боролись в ней, сотрясая ее.

– Но этого не будет, – ровным голосом продолжал Тааур. – Я не возьму девушку, не зная, какой обет мог дать другой.

– Я не верю, что ты связан с другой женщиной.

– И я не верю. Но… я не знаю, – простонал он. – Не знаю!

Но он это знал. Всего одно мгновение. Лайрэ ощутила это так же безошибочно, как ощущала жар его тела.

На какой-то миг тени потеряли часть своей силы. Несколько ярких звезд сверкнуло сквозь мрак ночи, окружающей прошлое Тааура.

– Почему я не могу вспомнить? – резко спросил он.

– Оставь это, успокойся. Тени нельзя победить, можно лишь проскользнуть между ними.

Еще раньше, чем Тааур сам это ощутил, она уловила, что напряжение покидает его. Высвободив свою руку из его руки, она грустно улыбнулась и открыла дверь. Но переступить порог не успела – Тааур притянул ее обратно.

Лайрэ в испуге повернулась к нему Его жесткая рука с удивительной нежностью взяла ее за подбородок. Она на миг закрыла глаза, упиваясь сладкой негой, потоком хлынувшей в нее от прикосновения Тааура. Его забота о ней была словно весенние лучи солнца, которые греют не обжигая.

А страсть текла где-то совсем рядом, словно бурный поток огня.

– Я не хотел опечалить тебя, – сказал Тааур.

– Знаю, – прошептала она, открыв глаза. Тааур стоял так близко, что Лайрэ различала отсвет солнца что излучали его карие глаза.

– Тогда почему же у тебя на ресницах слезинки? – спросил он.