Энди задержала дыхание.
— И мне плевать, — произнесла Миранда.
Она потянулась и взяла Энди за руку, а затем дернула. Энди позволила себе поддаться вперед, практически оказавшись у Миранды на коленях. У нее бешено забилось сердце. Миранда была теплой, а ткань ее халата мягкой и приятной.
Они целовались. Энди не знает, чья была инициатива. Она знала лишь о медленно растущем, болезненном желании внутри нее.
Когда они отстранились, Энди выдохнула:
— Знаешь, я говорила себе, что-то, что мы делали… в машине, везде… что дело было в эстетике. Ну, знаешь. Не в сексе.
Миранда посмотрела на нее, одновременно сжав ее грудь сквозь ткань платья.
— Я так не делала, — ответила она.
А после они снова занялись этим, ничего не решив, не придя ни к какому заключению. Миранда задрала низ ее платья, а Энди распахнула серый халат, и их руки стали бродить повсюду. Но затем рук стало не хватать, и когда она полностью распахнула халат и стянула шелковую ночную рубашку с плеч Миранды, оголяя левую грудь, то упала на колени перед женщиной на диване. Энди потянулась вперед и взяла идеальный, розоватый сосок в рот, чтобы с силой втянуть и сосать, сводя Миранду с ума. Миранда растаяла, растворилась под ее прикосновениями, прижимая голову Энди к себе, наклоняясь вперед и бормоча бессмысленные вещи ей в волосы, целуя в висок.
— Ох, — внезапно ахнула она, — стой, стой, я… — Энди не остановилась. Вместо этого, она подалась вперед, прижимая Миранду к дивану, и погладила другую грудь. — …ох, я же, ох… — Энди сжала сосок сквозь тонкий шелк, и Миранда кончила. Энди наслаждалась каждым звуком, который издавала женщина, тем, как замерло ее тело, как если бы Миранда страдала от этого, отчаянно стараясь держать себя в руках.
Когда все закончилось, Миранда съехала вдоль дивана. Энди последовала за ней, целуя в губы. Она больше не оступится. Она закончила с этим. Теперь она ощущала, будто очутилась под водой вдалеке от берега. Восхищаясь бездной под ней. Миранда мягко застонала ей в рот, и Энди осторожно провела рукой по серебристым волосам.
— Я люблю тебя, — выдохнула Миранда.
Слова поразили Энди словно гром среди ясного неба. Как торнадо. Глаза Миранды были закрыты, как если бы она пыталась представить, что находится где-то еще, но она была здесь, с Энди. И… будет ли этого достаточно? Двадцать четыре часа назад Энди бы сказала «да» без всяких колебаний с блеском в глазах. Сейчас же она не была уверена.
Слова Миранды зажгли свет внутри нее, и она снова поцеловала Миранду с сердцем, наполненным искренней благодарностью. Она пыталась не думать о том, что Миранда не доверяла ей по-настоящему, потому что эти две вещи, любовь и доверие, были неотъемлемы друг от друга в ее понимании, и она не хотела думать о том, как отсутствие одного могло с легкостью разрушить другое.
— Я тоже тебя люблю. Хочешь пойти в кровать? — выдохнула она в губы Миранды. Она устала, в конце концов, и слишком многое случилось за один вечер, чтобы сразу осознать. Конечно, они смогут обсудить остальное утро…
— Я хочу знать, — ответила Миранда, поправляя ночную рубашку, — что ты собираешься делать.
Или не смогут. Энди пресекла вопрос.
— Взять тебя в постель, — произнесла она, — проснуться утром, сделать свою работу, делать ее до тех пор, пока мы не вернемся домой, а затем уволиться и найти другую работу, как я и сказала. А что ты собираешься делать?
Потому что именно это действительно имело значение, вопрос на миллион. Что значила любовь для Миранды Пристли? И как далеко она позволит себе зайти?
— Я не знаю, — ответила Миранда. Она села и, к ужасу Энди, оттолкнула ее. — Я хотела бы, чтоб ты никогда не появлялась в «Подиуме». — Она распрямила рубашку. — Хотела б, чтобы мой визажист-идиот не сломал ногу, и Эмили провела бы собеседование сама и отправила бы тебя вон. Я хотела бы…
Вот так свет внутри Энди потух. Она чувствовала себя так, будто получила пощечину.
— Что ж, я ухожу, — произнесла она, — так что, может быть, ты забудешь.
— Я сомневаюсь, — сказала Миранда и закрыла глаза. Она выглядела изнеможённой, так же, как и Энди. — Ты упоминала кровать?
У Энди отпала челюсть.
— Ты хочешь в кровать? Со мной? Сейчас?
— Нет, Андреа. Я хочу завтра с тобой на луну. Господи боже, — Миранда встала и направилась в спальню без приглашения.
Энди, гадая, снится ли ей все это, последовала за ней. Она видела, как Миранда отбросила халат в сторону и залезла в кровать Энди в ночной рубашке. В красивой ночной рубашке. Второй раз за ночь, Энди сняла платье и скользнула в кровать в белье. Они смотрели друг на друга в молчании. Энди ощутила абсурдное желание рассмеяться.
— Все действительно запутано, — произнесла она.
Миранда посмотрела на нее.
— Мы можем попробовать, — сказала она.
— Что? Попробовать что?
— Попробовать это. Это, — она махнула рукой, — после того, как ты… уйдешь. Уволишься. Так как ты решила не прислушиваться к разумным доводам.
Свет озарил сердце и голову Энди. Слава Богу: здравый смысл взял верх. Это начало. Лучшее, на что она могла рассчитывать.
— Ты бы действительно вернулась в Огайо? — спросила Миранда с явным скептицизмом, как если бы вообще сомневалась в существовании Огайо, и еще меньше верила в то, что Энди могла вернуться туда.
Энди пожала плечами.
— Давай не будем выяснять, — предложила она.
— Не будем, — согласилась Миранда и обняла Энди за плечи. Энди прильнула и поцеловала ее в голое плечо.
Она надеялась, что это сработает.
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Найджел надпил свой странноватый напиток с не менее ужасным названием «авокадотини». Оно было довольно модным. У Энди было ее пиво.
— Так, как она? — с любопытством спросила Энди.
Это была первая встреча с Найджелом со времен Парижа. С тех пор как она уволилась и оставила все позади. Она знала, что Найджел все еще винил ее за это, но была рада тому, что он все же удосужился устроить прохладную встречу. За весь прошедший год она действительно привыкла к его компании, и также подозревала, что и он наслаждался ее обществом гораздо больше, чем хотел признать.
— Она… ну, она, — произнес Найджел, избегая ее взгляда. Им удалось получить напитки без упоминания Миранда (что было небольшим чудом), но Энди нужно было спросить. Она должна была знать. — Возможно, немного хуже, чем обычно, сложно сказать. — Он наградил Энди этим взглядом. — Она зовет своего нового второго ассистента «Эмили».
— Ну, конечно, — произнесла Энди с маленькой улыбкой.
— Я прозвучу глупо, — произнес Найджел так, будто такого никогда не случалось. — Ты причинила ей боль. Я думаю, ты очень ее ранила.
Энди сглотнула и уставилась в стол.
— Я этого не хотела, — произнесла она. — Я пыталась этого не допустить. Она оказалась… сложной. — Она попыталась засмеяться. — Какой сюрприз, правда?
— Знаешь ли ты, — сказал Найджел, — что нам запрещено произносить твое имя в офисе?
Энди открыла рот.
— Что?
— Неофициально, но это… для всех очевидно. Что между вами произошло?
У Энди не было права говорить об этом. Даже сейчас.
— Я думаю, что мы, м-м, сходили с ума некоторое время, — произнесла она. — Остановимся на этом.
— - Подходящее вы время выбрали, — кисло ответил Найджел. — Стивен по всему городу разъезжает с той женщиной. Ты понимаешь, насколько унизительно это для нее?
— Чего ты хочешь от меня? — со всей сдержанностью спросила Энди. Возможно, это и было дело Найджела, но лишь потому, что его делом всегда была Миранда. Энди хотелось бы поговорить с кем-то откровенно о том, что случилось, но у нее не было права. Она сохранит секреты Миранды. Хотя бы это она могла сделать. — Я не могу вернуться назад и изменить прошлое. Слушай, а она, ну, в порядке?
Найджел вздохнул и отодвинул стул.
— Да, в порядке. Если можно так сказать. Она не знает, как быть иначе.
— Я знаю, — мягко ответила Энди, но все же с неохотой вспомнила ту ночь в Париже, когда они сражались друг с другом, и все, что случилось после, и как очевиден был тот факт, что Миранда была точно не в порядке. Слегка сумасшедшей, если честно. Как и Энди.
