— Я не стала, — ответила Энди, пытаясь звучать уверенно и убедительно. — Я ухож… увольняюсь. Это не только из-за тебя, есть еще… много причин.

— Она нуждается в тебе, — произнес Найджел.

Энди прикрыла глаза. Она хотела сказать «я есть у нее», но не могла.

— Я не могу с этим помочь, — произнесла она вместо желаемого.

— Она предпримет меры, — произнес Найджел предупреждающим голосом. — Она так просто не отпустит, если не захочет. Она может заставить тебя пожалеть о своем решении.

Энди напряглась.

— Я… я не думаю, что она так поступит, — ответила она. Потому что должны же были быть какие-то рамки, не так ли? Даже для Миранды?

— Тешься этой мыслью, — ответил Найджел. — Она хочет видеть тебя после того, как мы договорим.

Энди склонила голову. Она не хотела этого, но у нее не оставалось выбора.

— Ладно.

— Отлично, — произнес Найджел, склоняясь к полу, а затем поднял руку, держа в ней утерянный чулок Миранды.

— Ты должна вернуть ей ее вещицу, — произнес он, бросая чулок ей на колени. Найджел направился к двери и, слегка повернув голову на бок, сказал:

— Это довольно забавно, когда собираешь все детали, которые волновали тебя, в одно целое.

К тому времени, как Энди смогла заставить себя двигаться, дверь захлопнулась.

Она дрожала, пока шла к номеру Миранды. Лишь на полпути она осознала, что забыла чулок. Но она не вернулась за ним, потому что если б сделала это, то закрылась бы в своей комнате и никогда бы не вышла обратно. Кроме того, она бы выглядела комично, расхаживая по коридору с чулком в руке.

Насколько зол был Найджел? Хотел ли он отомстить Миранде за то, как она с ним поступила? Он как раз мог сейчас это сделать. У него не было доказательств, ничего подобного, но он был так близок к Миранде, что никто бы не усомнился в его словах. А если бы и засомневались, то хватило б всего лишь шепотов, лишь подозрений…

Нет. Даже если такая мысль и проскочила в ее голове, Энди отрицала это. Найджел был преданным. Он, вероятно, был самым преданным человеком, которого она когда-либо встречала. Нет, она не могла перекладывать свою нервозность на Найджела.

Она вставила свой ключ в замок номера Миранды, и секунду спустя дверь закрылась с уверенным хлопком позади нее.

— М-м. Привет? — произнесла она, робко ступая внутрь.

Миранда, по-прежнему одетая в черное платье, выглядывала из окна, наблюдая за проспектом. Она ничего не ответила.

— Я говорила с Найджелом, — произнесла Энди, соединив руки, чтобы не выдавать волнения. — Он сказал, что ты хотела видеть меня.

— Да, — ответила Миранда и медленно развернулась на своих каблуках, чтобы взглянуть на Энди. Каким-то образом за последний час она взяла себя в руки и обрела естественный контроль. Ее взгляд был… не холодным, не жестким… не даже злым. Он был… темным. Остальная же часть ее лица была настолько без эмоциональной, что, казалось, глаза были единственной живой частью. Она никогда не выглядела столь пугающе.

— Я не уверена, что ты думала лишь об этом, направляясь сюда, Андреа, — произнесла она.

Энди поняла, что Найджел был прав. Это не будет легко или приятно. Миранда не отпустит ее без борьбы.

Энди глубоко вдохнула. Она не могла позволить себе бояться, и неважно, насколько устрашающей была Миранда, или пыталась казаться.

— Миранда, — произнесла она. — Я не знаю, о чем ты думаешь, но я не ухожу от тебя. Я ухожу из «Подиума». Это не одно и то же. Это… это не должно быть одним и тем же, если ты того не пожелаешь.

Она попыталась улыбнуться. Это звучало вполне рационально для нее, но выражение на лице Миранды не изменилось. Она отошла от окна, скользя к Энди, словно змея. Сравнение было очень даже к месту, ведь Энди ощущала себя немного парализованной под ее взглядом, словно мышь.

— Ты ведь знаешь, что я могу сделать для тебя? — спросила Миранда.

Энди уставилась в ответ. Она не была уверена, что поняла вопрос.

— П-прости? — заикалась она.

Лицо Миранды наконец ожило; ее губы изогнулись в маленькой улыбке.

— Ты хочешь быть писателем, — произнесла она. — Журналисткой. Я всегда это знала.

Энди внезапно поняла, к чему все идет, и ей это совсем не нравилось.

— Миранда, — начала она, распрямив плечи.

Миранда подняла руку.

— Один год в качестве моей ассистентки открывает дверь любому, Андреа. Это то, что ты знаешь. А сейчас представь…

— Миранда…

— Представь, какие двери я смогу открыть для тебя, помимо прочего. Я, лично.

— Я… я не…

Миранда покачала головой, а ужасающая улыбочка ни на секунду не сходила с ее лица, тьма ни на мгновение не покидала ее глаз. Энди знала, что что-то ужасное происходило внутри Миранды, и не знала, как это успокоить, или как уйти с пути прежде, чем это сметет ее к черту. Она не могла сделать то, что хотела Миранда. Она не могла просто… сдаться.

— Я буду счастлива сделать это для тебя, Андреа, — продолжила Миранда. — Больше, чем счастлива. Надеюсь, ты это понимаешь.

Энди тяжело сглотнула.

— Я ценю это, — удалось сказать ей. — Но это… это не обязательно. Я хочу сказать, это не то, что…

— С другой стороны, — произнесла Миранда.

Энди замерла.

— С другой стороны, — повторила Миранда, — те, кто не протягивают данный срок в «Подиуме», часто не достигают успеха в последствии.

— Ты… — Энди не могла поверить, что это действительно происходило. — Ты мне угрожаешь?

Миранда проигнорировала и продолжила:

— Нет никакой нужды для тебя бросать работу, если ты хорошо подумаешь над этим, я уверена, ты согласишься со мной. Ты очень хороша в том, что делаешь, Андреа.

— Я не могу, — дрожащим от ярости голосом ответила Энди. Она пыталась убедить себя в том, что Миранда просто очень расстроена, что она поступает так лишь из-за страха, или злости, или чего бы там ни было, но не смогла. Это не было правильным.

— Миранда я… Неужели ты не понимаешь? Я не могу спать с тобой и работать на «Подиум»!

— Почему нет? — спросила женщина. Энди ахнула. — Мы хорошо сработались. Ты немедленно вступаешь в должность первого ассистента. И любые другие привилегии, которые пожелаешь.

— Я… привилегии? Ты серьезно?

— Очень серьезно, — тихо произнесла Миранда, и, несмотря на ситуацию, что-то затрепетало внутри Энди. — Андреа, это очень… выгодное соглашение. И, учитывая это, позволять этим отношениям… становиться публичными… нельзя, пока развод не окончен…

— Боже праведный, — произнесла Энди.

— Учитывая это, — продолжила Миранда, стиснув зубы, на секунду утратив контроль, — никто не должен знать. Никто не узнает. Если это то, что тебя беспокоит… разговоры о фаворитах, или что там еще. — Она нетерпеливо взмахнула рукой.

Энди отбросила осторожность к чертям. Время отчаянных мер.

— Найджел знает.

Миранда дернула головой, распахнув глаза.

— Когда он пришел поговорить со мной, — начала Энди, — то нашел чулок, который ты потеряла. Он валялся на полу у стула. Он понял, что это твое. — Она глубоко вдохнула. — Не было иного объяснения этой находке. Я ничего не говорю, но… он знает, Миранда.

— Он ничего не сможет доказать, — отрезала женщина.

— Не сейчас, — произнесла Энди, надеясь, что толика логики, наконец, проникнет к Миранде в голову. — Но, но если я останусь… что-нибудь обязательно произойдет…

— Значит… — Миранда склонила голову набок, — если Найджел не будет проблемой, то…?

Энди ахнула.

— О, боже мой, — сказала она. — Нет. Ты не станешь. — Миранда ничего не ответила. — Ты не можешь. Ты не посмеешь. — Однако доказательства твердили обратное. Не то, чтобы Энди позволит этому случиться. Неважно, что говорит Миранда, она не останется. Но тот факт, что подобная идея вообще пришла в голову Миранде… это было действительно устрашающе.

— Если посмею, если сделаю это, — произнесла Миранда, — ты останешься?

Невероятно, но часть Энди — плохая, позорная часть — затрепетала. Она была тронута, что Миранда была готова на столь отчаянные поступки, чтобы держать ее близко. Но так же она была и испугана этим, потому что это была правда, она плохо влияла на Миранду. Она точно не была хорошим фактором для нее, потому что если бы была, Миранда бы не сказала всех тех ужасных вещей.