Я испытал наслаждение, само по себе граничащее с оргазмом. Мой член, постепенно входивший в глубины Сережиного тела, охватывали волны сладостного удовольствия. Ощущение медленно ползущего по стволу моего пениса кольца неподдающейся, пульсирующей плоти было ни с чем не сравнимым, прекрасным, будоражащим, сладостным…

А потом головка прошла сфинктер, и мой член разом провалился внутрь.

Серый пискнул и замер, напряженно вслушиваясь в свои ощущения. Побелевшие пальцы на скомканном покрывале разжались и приподнялись в воздух, будто прикоснувшись к чему-то горячему. Все его тело застыло.

Мой член вошел до половины. Я чувствовал, что он может погрузиться еще глубже, может быть, на всю длину. То, что мешало ему продвигаться, уже не было сфинктером. Там, внутри, дорогу перекрывала мягкая эластичная преграда, практически не оказывающая сопротивления, растягивающаяся, но все же не пускающая.

Я потянулся к Сережиному пенису. Было неудобно, но я все же сумел дотянуться кончиками пальцев до головки. Член был набухший, твердый, горячий, напряженный…

Я перевел дыхание. Сжал руками Сережины бедра и надавил тазом, пропихивая свой пенис в его кишку еще дальше. Глубже и глубже, втискивая, сдвигая преграду внутри, оттягивая ее.

Парень выгибался, будто ему было неприятно, некомфортно, дергался, вздрагивал.

Остановиться?

Сережка, мой Сережка, ведь скажет мне, если станет невыносимо?

И при этом сам я испытывал острейшее удовольствие. Вся эта борьба со сфинктером, протискивание через узенькую живую трубочку, пульсация растянутого ануса, дерганья тела Серого — все это доставляло сильнейшее наслаждение.

И я растерянно глядел на Сережку, продолжая давить. Остановиться? Продолжать?

А он явно страдал, но при этом изо всех сил старался этого не показывать. И не говорил, что хочет на этом закончить. Каждый раз, когда его тело дергалось прочь от меня, он находил в себе силы подаваться задом на мой член…

Наконец, мне показалось, что еще больше моего пениса в Серегином животе поместиться не сможет. Вообще. Дошли до конца кишки. Или как там это на самом деле работает. Все, уперлись в нечто неодолимое.

Я слегка выдвинул член и вновь с силой надавил. И опять. Растянутое кольцо пульсирующего, бессильно сжимающегося ануса двигалось по стволу — вперед-назад, вперед-назад, от основания пениса к основанию головки и обратно. Кольцо растянулось уже почти до полного истончения, почти до разрыва. Лишь пульсация сосудов била ствол моего члена в такт стуку Серегиного сердца. И редкие, но ощутимые подергивания сфинктера внутри.

Парень лежал без движения, потрясенный случившимся, напуганный, прислушивающийся к собственным ощущениям.

В глубине его тела мой член снова и снова надавливал на эластичную преграду, и та растягивалась, позволяя пенису погружаться внутрь. Я ослаблял и усиливал давление, бедра напрягались опять и опять, головка члена ходила взад-вперед. Странно, мне казалось, что я уперся в нечто совершенно неодолимое, но при этом с каждым разом мой член погружался внутрь все глубже.

Очень скоро мои движения достигли знакомого ритма.

Я трахал Сережу.

Я его трахал!

Вот оно!

Но…

Не знаю…

Я ожидал чего угодно, но того, что мое удовольствие резко пойдет на спад, окажется слабеньким, я никак не ожидал. Я двигал членом, но сильных ощущений не было. Все самое яркое осталось позади, там, в той минуте, когда я вводил член. Теперь было никак.

Преграда в глубине Серегиного живота оказывала сопротивление, головка вдавливалась в нее, это было приятно. Кольцо ануса двигалось по стволу. Это тоже было приятно. Но чего-то не хватало. Я двигал внутри Сереги своим членом, то загоняя его в анус сильно и резко, то мягко надавливая, то покачивая им из стороны в сторону. И не чувствовал того сумасшедшего наслаждения, на которое рассчитывал. Прикосновения рук Сергея к моему пенису, его минет, мое трение о его бедро, проталкивание члена через анус — все это было несравненно сильнее, ярче, слаще.

Как же так?

Серега лежал подо мной неподвижно. Он морщился каждый раз, когда мой член вдавливался в преграду в глубинах его тела, очевидно, ему было больно, но явно не слишком. А вот с удовольствием не получалось. Не видел я наслаждения на его лице, не чувствовал в движениях его тела.

Сергей стал дышать спокойнее, перестал закусывать губу. Он терпел. Терпел и ждал, пока я кончу.

Что же голубые находят во всем этом? Как они получают удовольствие? Почему им это нравится?

Я, недоумевая, раз за разом загонял член в Сережину задницу. Я уже понял, что кончить не смогу.

Не то, совсем не то.

Серега расслабился. Должно быть, привык к ощущениям. Лежал подо мной на кровати, закрыв глаза, и терпел.

Я сделал еще несколько движений.

Продолжать все это было бессмысленно.

Я решительно вынул член из ануса.

Серый удивленно на меня оглянулся.

— Переворачивайся на спину, — пробормотал я.

Сережа удивился еще больше, но подчинился. Двигаться ему, вероятно, сейчас было неудобно, а может, даже больно. Он неуклюже свалился на бок, повернулся на спину, стягивая покрывало, и медленно, осторожно вытянул ноги. Его напряженный член упал на живот. Головка оказалась почти у самого пупка. Ствол несколько раз дернулся.

Красиво. И правда красиво — голый парень на кровати…

Я аккуратно поднял Сережины ноги себе на плечи, угнездив его колени прямо около собственной шеи. Таз Сереги повис в воздухе. Мой член оказался у его задницы.

Я раздвинул Сережины ягодицы и увидел анус. Тот зиял. Стенки были красные.

Я почувствовал испуг. Присмотрелся, и понял, что это не кровь. Просто я видел внутренние стенки сфинктера.

Серега лежал не шевелясь, готовый снести что угодно, но пройти все до конца.

Наши взгляды встретились, и я, не выдержав, опустил глаза. Мне было стыдно. Я чувствовал себя обманщиком. Ничего у меня не получалось. Никакого удовольствия доставить Сереже я не мог. Не знал, как. А вот боль я ему уже причинил. И если буду продолжать, причиню еще…

Надо предложить остановиться, предложить на этом закончить…

Вздохнув, я приставил член к зияющей дырочке и налег. Головка почувствовала слабое сопротивление и легко провалилась внутрь. Серега тихонько заскулил. Его глаза расширились на мгновение. Пальцы скомкали простыню. Я испугался было, но парень плотно сжал зубы и застыл в ожидании.

Я налег на Сережин таз сверху, и член вошел внутрь кишки на всю длину.

И…

Серега засучил ногами. Тело его напряглось. Зрачки расширились.

— Больно? — спросил я, уже понимая, что не больно, интуитивно осознавая, что получилось!

— Больно, — прохрипел Сережа. — Давай, не останавливайся!

Я налег снова. И получил ту же реакцию. Серый выгнулся и издал какой-то звук.

И мой член тоже что-то почувствовал. Была та же эластичная, сопротивляющаяся преграда в глубине живота. Было то же тугое кольцо на стволе. Но еще появилось ощущение, что мой пенис что-то сжимает по всей длине. Не сильно, едва ощутимо.

И я, отбросив сомнения, стал двигать членом снова и снова. Сергей все так же морщился, когда головка доходила до конца, но это было другое. Все изменилось. Его тело подавалось мне навстречу, ноги сдвигались по моим плечам, да так, что их иногда приходилось ловить и возвращать обратно, пальцы скребли по простыне. Он тяжело, хрипло дышал.

Мои руки высвободились, и я инстинктивно положил скользкие от геля ладони на то, что больше всего привлекало мой взгляд — вздувшийся Серегин член. Я ощутил твердый горячий цилиндр, напряженный и живой. Тот дернулся от прикосновения. Я помял рукой мошонку, коснувшись тверденьких яичек в глубине и сжав ствол члена через морщинистую кожу. Второй рукой провел по горячему цилиндру, потер уздечку на головке.

Серега застонал и выгнулся. То ли от того, что я делал руками, то ли от того, что я делал своим пенисом.

Я принялся налегать на парня. Толчки передавались на его тело, член Серого скользил под моими ладонями. Сережа хрипло дышал. Его таз подавался на меня, будто запрыгивая на мой член, с силой накрывая его, пронзая им самого себя.