Я сел на траве, совсем близко от него, тоже обхватил колени руками.

— Ну зачем ты так!

Лесь пожал плечами.

— Ладно, не будем барахтаться в «любит — не любит». Вспомни, что в силу объективных причин андросца землянину не видать. Мы не можем вступить друг с другом в сексуальную связь.

Я повернул к нему голову.

— Давай я научу тебя простому слову — «трахаться», — буркнул я. — Оно ведь короче. Все земляне его говорят. Оно вполне приличное, хоть и не стоит его произносить в присутствии седовласых профессоров — они могут перевозбудиться.

Лесь тоже повернул голову, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Я знаю это слово. Как и с десяток других, таких же. Но они… земные.

По его лицу пробежала гримаска отвращения.

— Земные, как и я, — с горечью пробормотал я.

Выражение лица Леся изменилось, и он посмотрел на меня со странной смесью чувства вины, сожаления и даже тоски во взгляде.

— Как и ты, — пробормотал он тихо. — Но ты все-таки другой… Скажи, тот парень, который тебе с детства нравится, больше не проявлял к тебе сексуального интереса?

Я от возмущения едва не вскочил.

— Какой это парень мне нравится?! Пашка? Ничего себе!

— Ну, не хочешь говорить, не нужно, — вздохнул Лесь.

========== Планета-спутник ==========

Во весь горизонт вставал гигантский диск Гесиода. Зрелище было одновременно ужасающее, притягательное и невыразимо прекрасное.

— Знаешь, лет триста назад, когда о Земле и других частях человечества мы успели слегка призабыть, у нас зародился особый ритуал. Влюбленный, чтобы выразить свои чувства, раздевался для своего избранного в свете Гесиода. Ритуал оказался на удивление живучим. Прямо сейчас по всему Андросу тысячи парней, освещенные спутником, снимают с себя одежду. У каждой пары, как правило, это происходит только один раз, перед их первым сексом…

Он помолчал, думая о чем-то своем.

— Когда мне было почти шестнадцать, я тоже разделся для… После этого мы оставались вместе три года. А теперь он ушел к другому…

Лицо Леся стало совсем грустным. Даже земной глаз мог заметить это.

— Я могу раздеться для тебя, — неожиданно предложил парень. — Если это не связано с сексом и ты пообещаешь не касаться меня, то я могу это сделать. Просто покажу тебе древний ритуал приветствия Гесиода. В копилку твоих туристических впечатлений. Хочешь? Только не делай никаких глупых выводов. Мне всего лишь любопытно.

Я посмотрел на Леся.

— Ну, не все так плохо! — улыбнулся он. Как обычно, мое лицо уже все ему сказало. — В конце концов, это всего лишь секс. Можно прожить и без него.

Можно. Но не хочется.

Лесь легко поднялся и встал между мной и диском восходящей планеты-близнеца. С плотно прижатыми друг к другу ногами, с вытянутыми вдоль тела руками, он казался тоненьким прутиком. Было достаточно темно, чтобы я видел, как сияет на фоне Гесиода его силуэт. Было достаточно светло, чтобы я видел выражение его широко открытых, казавшихся сейчас огромными глаз.

А андросцы все-таки инопланетяне! Земной парень просто не мог бы быть так прекрасен!

Лесь стоял и смотрел на меня. Возможно, я должен был что-то сделать или сказать, но я, конечно, не знал что, поэтому просто сидел на траве и смотрел на него, не в силах оторвать взгляда.

— Ты ведь знаешь, что красив? — тихо спросил Лесь.

Наверное, это была ритуальная фраза.

— Нет, это я тебе говорю совершенно искренне, — тут же продемонстрировал он свои телепатические способности.

Я почувствовал, что краснею. Было чертовски приятно слышать это…

Почему же мы не можем трахнуться?..

Лесь без каких-либо лишних движений, просто и буднично, потянул вверх свою футболку, снял ее и отбросил на траву. Мне открылся его торс: грудь с тонкими плиточками мышц, полосками ребер и крошечными точечками сосков, плоский живот с двумя тяжами мускулов и глубоким пупком, бархатная кожа.

Я замер, не в силах оторвать взгляда от Леся. Он был прекрасен!

— Спасибо, — прошептал он. — Это все свет Гесиода. Я самый обычный.

Ну да! Видел бы он себя!

Так же буднично Лесь вынул ноги из туфель. Пригнулся и снял носки. Выпрямился. Пошевелил пальцами, приноравливаясь к ощущению прохладной травы.

— Нет, это не стриптиз, — буркнул он. — Это ритуал приветствия Гесиода. Он выполняется не на потеху толпы, а ради одного-единственного зрителя. Тебя.

— Извини, — сказал я, смутившись.

Лесь все еще хмурился, но все же расстегнул пуговицу на брюках. Потянул молнию вниз. Ширинка под давлением обтянутого трусами бугра распахнулась, и я едва не задохнулся от вида оттопыривавшейся ткани.

Парень отпустил брюки, и они сами упали на землю. Ноги у Леся были длинными, ровными, тонкими, такими же прекрасными, как и он весь. В щелочку над прижатыми друг к другу коленями проник лучик света планеты-спутника.

Как же я хотел Леся!

Потом парень стянул с себя трусы. Тоже простым, будничным движением.

Разогнулся. Застыл.

Прямо передо мной вертикально вверх торчал его член. Не знаю, что я почувствовал бы, если бы это был член любого другого мужчины, но передо мной был член Леся, и я заскрипел зубами от навалившегося на меня непреодолимого желания. Член был прекрасен. Так же, как и все в Лесе. Этот член казался произведением искусства, специально созданным, чтобы восхищать и пленять. Прямой, гладкий, с аккуратной розовой головкой, кончик которой проглядывал через отверстие в шкурке. На этом кончике в лучах Гесиода блестела прозрачная капля. Над основанием члена шевелился под дуновениями ветерка кустик маленьких курчавых волосков, а под ним свисал аккуратный совершенно безволосый мешочек мошонки с двумя ясно проступавшими яичками.

Я смотрел на все это с нескрываемым восхищением.

— Ты меня смущаешь, — пробормотал Лесь. — Не преувеличивай.

— Ты…

Я не знал, что сказать. Не знал, как выразить то, что чувствую.

— Я обыкновенный человек.

За исключением кустика волосков над членом, вся кожа Леся была лишена волос — ноги, руки, мошонка и, насколько я успел заметить, подмышки. Выглядело неестественно, но, блин, красиво!

— Тоже генетическое вмешательство, — тут же сказал парень. — Наши предки ваяли будущее так, чтобы оно было красиво, но у них было свое, субъективное видение красоты. В него не укладывались волосы на теле мужчины…

Он пытался шутить, но получалось плохо. Он был возбужден и смущен. Только тут я подумал, что это ведь для одного меня все происходящее — демонстрация красивого тела красивого парня. Для Леся же это был какой-то их древний ритуал, и я понятия не имел, что он означает, какой в него закладывается смысл и как далеко заводит участие в нем…

— Нет никаких подводных камней, — тут же пробормотал Лесь. — Нет никакого скрытого смысла. Просто один мужчина раздевается перед другим в свете Гесиода. И все. Способ выразить свои чувства. Ничего более.

— Способ выразить свои чувства? — эхом отозвался я. У меня в голове не укладывалось, что парень может устроить для другого парня столь удивительное, прекрасное, полное сексуальной энергии зрелище просто так.

— Ну… — Лесь замялся еще больше. — В ваших фильмах мужчины часто срывают цветущие растения и дарят их девушкам. В следующем кадре парочка обычно целуется. Вряд ли это похоже, но…

Парень поднял на меня глаза.

— …Ты мне интересен. И как человек, и как… гм… мужчина. С той оговоркой, что секс между нами невозможен… И любви между нами нет…

— Только любопытство… — пробормотал я.

Лесь смотрел на меня все тем же затуманенным взглядом. Грудь его часто вздымалась. Красные пятна на лице стали больше. И появились новые на шее и даже груди.

— Я не знаю, чем продиктовано мое решение провести ритуал для тебя. Наверное, частично я делаю это из-за того, что меня бросил любимый. Мне больно, и я бы хотел как-то забыть… А может, все дело в избытке гормонов из-за вынужденного воздержания. Ты все-таки привлекательный. Или причиной является мой мятежный характер врожденного бунтовщика…