Неотложная необходимость, завладев нами, зарядила кровь электричеством, затуманила голову. Сказалось то, что в последние два дня не хватало времени друг на друга.

А потом его губы стали нежнее, осторожнее, успокаивали, лелеяли, будто остужали разогнавшийся жар. Я чувствовала, что он улыбается, скользя поцелуями по моему виску, подбородку, шее, будоража своим частым дыханием, едва ощущающимися прикосновениями. Улыбалась тоже, стараясь размеренно дышать, остановить головокружение, подавить желание. Колени дрожали…

Неожиданный стук в дверь заставил вздрогнуть. Я немедленно оправила платье, волосы, попыталась сделать шаг в сторону, но Вадим, ответив: «Да, входите», с озорной ухмылкой притянул к себе, заставив спрятать лицо у него на груди, укрыв в своих объятиях.

— Ой, простите, пожалуйста, — краем глаза видела просунувшееся в щель смущенное лицо Ольги. — Вадим Евгеньевич, там вам позвонили из… э-э-э… Ну, оттуда. Насчет заказа.

— Невероятно, — он хмыкнул, расправляя спутавшиеся локоны моих волос. — Я уже и ждать перестал. Спасибо, Оля.

Еще раз извинившись, покрасневшая девушка скрылась за дверью. Вадим, заключив мое лицо в ладони, поднял его вверх:

— В общем, я планировал все иначе, но человеческий фактор никто не отменял. — Он коснулся моих губ, и мы разделили легкий, чувственный поцелуй, вызвавший у меня трепет и улыбку. — Иди теперь в тренинг-зал и подожди меня там. Я быстро.

— Еще сюрприз? — я удивленно подняла брови.

— Да, маленький, как ты любишь, — он тепло рассмеялся. — Иди. — Осторожно развернув меня, Вадим положил руки на мои бедра и нежно подтолкнул к двери.

В тренинг-зале царили темнота и тишина. Я зажгла свет, и люминесцентные лампы приветливо затрещали, холодным светом залив расставленные полукругом стулья. Стол был сдвинут к большому белому полотну интерактивной доски, в его центре — два фужера для вина, ваза с фруктами, как знак ожидающегося здесь события. Рыжевато-коричневое ковровое покрытие смягчало шаги, вызывая желание разуться, сесть, отдохнуть.

Я присела на стул, стоящий точно в середине первого ряда. То самое место, которое он занимал, присутствуя на моих тренингах. Огляделась, вдохнув выманивающий из памяти столько воспоминаний синтетический и прохладный запах ткани, дерева, бетона, обычный для подобных помещений.

Припоминала, что первые тренинги вводили меня в состояние, близкое к панике. Я переживала за все: материал, его подачу, реакцию на него, за результаты… Ну а тот, на котором я впервые увидела Вадима, действительно вышел как первый блин — комом.

Я вспоминала холодный, оценивающий взгляд серых глаз, устремленный на меня вот с этого самого места, на котором сижу сейчас. Вспоминала, как, усевшись рядом для выполнения группового упражнения, мы с ним оглядывали друг друга, точно два дуэлянта, просчитывающие силы и слабости своего противника. Вспоминала, как мы прижимались друг к другу спинами, когда выполняли упражнение в паре, как я неожиданно почувствовала его всего: тепло, энергетику, внутреннюю силу, — и как потом, закончив и развернувшись, посмотрели друг на друга: я, напряженная, взволнованная, и он, еще более ощетинившийся.

Теперь миновало уже больше года и своим новым взглядом вижу: я сделала ошибку, не уволившись сразу, как узнала о существовании невесты у Димы, решив не сдаваться и отвоевать у себя самой какую-то ненужную и смешную позицию, и совершила бы ее, если бы уволилась. Вадима в моей жизни не было бы.

Сердце, похолодев, ухнуло куда-то вниз, замерло. Я передернула плечами — неожиданно стало зябко и неуютно. Задвинула глубоко в сознание испугавшую, ранившую меня мысль.

Я не уволилась, и всё произошло так, как произошло. Теперь все хорошо и будет хорошо. Наверное, Вадик прав, когда говорит, что случайность и есть судьба…

Поднялась и, сложив руки на груди, согреваясь, подошла к окну. Заглянув сквозь щели жалюзи, я увидела, как за стеклом, в темноте, разрезаемой светом фар и фонарей, летят снежинки, ставшие круглее, уже не такие растрепанные, переставшие быть похожими на кусочки разорванного кружева. Едва слышно скрипнула входная дверь, и я обернулась.

На пороге с самым загадочным и веселым выражением лица стоял мой мужчина. Уже без пиджака — на фоне белой сорочки ярко, притягательно выделялся синий галстук. Вадим прятал руки за спиной, глаза сияли, смеялись, заставив и меня улыбнуться:

— Что-то принес для меня?

Вадим комично скривился, мол, не понимаю, о чем ты. А я вдруг почувствовала, как в горле и под диафрагмой защекотало волнение. На щеках выступил румянец, дыхание сбилось.

Это та минута, после которой все изменится. В очередной раз…

Сглотнув, поинтересовалась, решив немного переключиться:

— А ты все так же пугаешь новичков? По-прежнему сидишь там, в первом ряду? — я указала рукой на стул в середине.

Он заразительно рассмеялся, запрокинув голову, а я чуть расслабилась, любуясь им.

— Никогда этим не занимался. Раньше поручал это дело Артему, теперь вот Кириллу. Посещение тренингов новичков — обязанность их наставников. Я лишь принимаю отчеты и делаю выводы.

Я застыла, обескураженная открытием, глядя на ухмыляющегося Вадима округлившимися глазами:

— Ты же… Как так? Я думала… Ты же был на половине моих тренингов!

— Был бы и на другой половине, если бы не работа. — Он так страстно, нежно глядел на меня, что я почувствовала жар, поднимающийся от низа живота, охватывающий все тело. — Мне просто очень нравилось смотреть на тебя. Ничего не мог с собой поделать, — добавил тихо, проникновенно.

Смущенная, возбужденная, я накрыла рукой горло, поправила волосы.

— Как хорошо, что ты, любитель форсировать события, молчал о своих чувствах. Что бы ты делал, если бы я сказала тебе «нет» год назад, когда твое терпение преждевременно бы лопнуло?

Вадим пожал плечами, сгримасничав.

— Ну, ты и говорила мне «нет», правда, не словами. И я ждал, ждал…

Несколько мгновений, мы, безмолвствуя, смотрели в глаза друг другу. Нас разделяло пространство тренинг-зала, но напряжение, притяжение были такими сильными, что, казалось, его не существовало. Казалось, мы стояли рядом, тесно прижавшись друг к другу, дыша в унисон.

— И потом, — продолжил Вадим, шагнув, наконец, за порог. Дверь за ним закрылась. — «Нет» бывает разным. Твое категоричное совершенно точно поставило бы точку, и я, раздавленный, отполз бы в сторону. А у тебя было «нет», близкое к «не знаю, мне нужно время». Поэтому я поначалу давал всячески понять, что положил на тебя глаз, потом уже в ход пошли четыре валентинки, поцелуй. Это как раз было то «нет», которое не помешало мне построить множество разных планов. Касающихся тебя. И меня. Нас обоих.

С лукавой, теплой улыбкой, светившейся и в ясных глазах, он медленно приближался, рассуждая. А я чувствовала, что дрожу, ожидая, предвкушая, не сводила с него взгляда.

Вадим вытащил из-за спины огромный букет красно-белых роз, который в следующую минуту лег в мои раскрывшиеся для него руки. Я не смотрела на цветы — была зачарована глубокими серыми глазами напротив. В них вспыхивали искорки взволнованности, сияли бесконечная любовь и ласка.

— Потому что, Арина Витальевна, — шутливо произнес, обняв меня, прижавшись лбом к моей макушке. — Вы единственная девушка, обольстительная до невозможности в своей необольстительности и принципиальности. Единственная, сводящая меня с ума и заставившая делать глупости. Ревновать до бешенства — в их числе.

Закрыв глаза, учащенно дыша, я почувствовала, что он улыбается. Пальцы обнимавшей меня руки крепко стиснули талию, словно Вадим боялся, что я ускользну прочь. Его теплые губы прижались к моему виску, ушной раковине, скользнув, замерли на скуле. Мое сердце барабанило в груди, пылало. Пылала я вся.

Освободив одну руку, я положила ее ему на грудь, подняла лицо вверх, не открывая глаз. Наше дыхание смешалось. Осторожно ухватившись за его галстук, потянула на себя, показывая, чего хочу…