По какой-то причине ему удалось совершенно смутить меня. Возможно, потому, что уловила в его глазах огонек восхищения. Может быть, потому, что предметом разговора так внезапно стала я сама, вернее, мои качества. На щеках выступил румянец, я опустила глаза, провела рукой по лбу и поправила волосы. Он заметил мою реакцию, тут же поднял ладони в жесте капитуляции и со смехом пояснил:

— О нет! Это был неуклюжий комплимент. Не рассматривайте это как критику. Я в курсе, что вы чувствительны к ней.

Покраснела еще больше, на секунду наклонив голову, спрятала лицо в ладонях. Что же это такое? Надо же! Пришла в смятение и растерялась в тривиальной беседе. Глубоко вздохнув, я вернула себе самообладание и невозмутимо, с дружеской улыбкой посмотрела на Вадима:

— Я приняла комплимент, спасибо. И надеюсь, вы не станете меня щадить… Зная, что мне нелегко дается критика.

Он несколько мгновений молча глядел в мое лицо. Странное выражение внимательных глаз. Улыбался одним уголком рта, однако, когда заговорил, тон его голоса был серьезным.

— Знаете, когда я вас в первый раз увидел, меня поразил вот этот контраст, — упорно удерживал мой взгляд. — То, какая вы снаружи: яркая, можно даже сказать, огненная. Ваши волосы, глаза и эта блузка, что в тот день была на вас… Мне казалось, следующий логичный шаг — вспыхнуть. Но то, как вы себя держали, как смотрели: деловитость, ледяная сдержанность, отстраненность… Невозможно не задаваться вопросами, не зацепиться, пройти мимо. И вот сейчас…

Он замолчал, оборвав себя на середине фразы, как будто ухватился за какую-то другую мысль. А затем, лукаво ухмыльнувшись, поднялся с места:

— Пойдемте! Оставьте этот кофе, он все равно ужасен, совсем остыл, — протянул мне ладонь.

— Да, пора домой, — отвернувшись от него, пытаясь собраться, остановить замешательство и ознобом пробежавшее по коже волнение от сказанного им, я сняла со спинки сумку. Инстинктивно дернулась, когда его большая и горячая рука неожиданно обхватила мою, потянув меня со стула.

— Потом домой. Сначала покажу вам кое-какой отдел здесь.

Задержался, чтобы прихватить мое пальто, а после достаточно быстрым шагом направился куда-то в сторону отделов с одеждой и далее — с журналами и книгами, насколько я сумела сориентироваться, выглядывая из-за его широкой спины.

Меня волновало прожигающее тепло его ладони, крепко сжимающей мою, — сильная, твердая рука… Каждый нерв в моем теле будто звенел, требуя или прервать этот контакт, или психологически закрыться от него. По сути, все нейтрально. Настолько, насколько оно может быть в данной ситуации. У меня нет причин высвободиться из хватки его руки. И… было что-то новое в том, что за кем-то приходилось следовать, доверившись. Не отставать, подстраиваться под шаг.

Не те впечатления, ощущения, к которым привыкла, которые хорошо изучила.

Вадим то и дело оглядывался на меня: оживленное лицо, смеющиеся глаза, загадочная улыбка на губах.

Что он задумал? Куда ведет меня? Настороженность и растерянность смешались с необъяснимым возбуждением, согревающим изнутри.

Когда мы остановились в самом начале отдела дисков с кинофильмами и музыкой, я часто дышала, чувствовала, что щеки снова розовеют румянцем. Он развернулся ко мне, так и не выпустив моей руки. Озадаченная, ждала его объяснений.

— Предлагаю игру, — выпалил он, а я недоуменно подняла брови.

Неожиданно и непонятно.

Мягко рассмеявшись, Вадим, наконец, выпустил мою ладонь, забавно скривился и добавил:

— Ну хорошо, не игру, раз это сбивает вас с толку. Предлагаю решить психологическую задачу. Вы примете вызов?

Никогда прежде не замечала за ним авантюризма, но стоило предполагать, что он ему присущ. Кроме того, мы были здесь прежде всего по рабочим вопросам, и то, что происходило сейчас, являлось чем-то… гораздо большим.

Отступив от Вадима на шаг, я оглянулась по сторонам, скользнув взглядом по полкам: прямоугольные и квадратные коробочки дисков, выставившие на обозрение свои цветные, кричащие о внимании обложки, — вновь посмотрела на Савельева. Серые глаза горели таким нетерпением и возбуждением, что и я сама ощутила это: трепет и покалывание адреналина.

— Думаю, что могу принять, — с расстановкой произнесла я. — Хотя, наверное, нужно бы для начала спросить, в чем эта задача заключается.

Снова огляделась по сторонам — слишком обжигающий, интенсивный у него взгляд. И эта улыбка… Своим согласием я доставила ему огромное удовольствие, и… сама обнаружила, что взбудоражена не меньше.

Интересно, что же у него на уме? Желает еще раз как-то меня испытать?

— О! Тут все просто, вам точно вполне по силам, — настоящий мальчишеский задор и веселье. Я тоже заулыбалась, ожидая дальнейших пояснений.

— Как известно, мы то, что мы слушаем. Имею в виду музыку. Согласны со мной?

Затаив дыхание, кивнула.

— Мы с вами оба на равных, еще мало что знаем друг о друге, хотя самонадеянно думаем, что знаем почти все, — иронично глядя на меня, растянул в улыбке один уголок рта.

— Я верю, что, чтобы узнать человека, достаточно нескольких часов, а первое впечатление решает многое. Главное — объективно, с умом подойти, — твердым тоном сказала я.

Что ж, да, защищалась. Суть его выпада вполне ясна.

— Ох, до чего же суровый у вас сейчас взгляд! Не хмурьтесь, будем считать, что вы приструнили меня. На сегодня, — он как раз не выглядел «приструненным», скорее, забавляющимся. И в который уже раз привел меня в смятение.

— Задание такое. Вы выберете диск с музыкой для меня, то, что, по вашему мнению, мне нравится и соответствует моему, так сказать, внутреннему содержанию. А я то же самое сделаю для вас. Вопросы?

Первой моей мыслью было отказаться: я вступала на весьма нетвердую почву. То, что он предложил, было не просто игрой или каким-то стандартным психологическим заданием для «полевых условий». Я ощущала очевидный подтекст — приглашение в личное пространство. Ненавязчивое, очень дружеское.

А смогу ли угадать его вкус? Музыкой определить, что он из себя представляет как человек?..

— Вопросов нет, понятно. — И скомандовал с дерзкой ухмылкой:

— Вперед! У нас обоих три минуты. — Решительный, оценивающий взгляд пробежался по мне с головы до ног. — Хм… Я начинаю, — он сделал шаг в сторону.

— Подождите, — я взмахнула рукой, сглотнула, сосредоточилась. Почему же волнуюсь так, что едва могу совладать с собой?

Нет, теперь было бы дурным тоном напомнить ему о времени, сказать, что ни в чем не уверена, не участвую и собираюсь ехать домой.

— Хорошо, пять минут. Или?..

Его глаза не обманывали: он давно понял, что я ищу повод для отказа, но делал вид, что все по-прежнему. Смотрел на меня с просьбой и с укором. Я не владела ситуацией, в какой-то момент, видимо, совершенно отпустила ее, может, подсознательно не пожелала контролировать. И все, что могла, — остаться стоять на месте и безмолвно смотреть ему в лицо.

— Или я подам пример даме, — закончил Вадим и отвернулся к полкам.

Вдох и выдох. Отстраненно наблюдала за его спиной, пока он просматривал диски, то пробегаясь по их названиям пальцами, то беря какие-то из них в руки. Надолго задержался в отделе «Альтернатива».

Все очень спутано, хаотично и стремительно. Еще вчера я была переполнена предубеждениями и ошибочными эмоциями, вызываемыми моим боссом, сегодня утром пребывала в неясности и шоке после вчерашнего откровенного разговора, а сейчас он просит меня шагнуть еще на ступень выше, и лестница ведет к тому, что непредсказуемо и для меня в густейшем тумане.

А если все так и оставить? Просто найти новый баланс, сдвинуть границы на иное расстояние? Вадим Савельев — очень непосредственный, живой человек и, что вероятно, привык так сближаться с людьми, ничуть не смущаясь этого «чувства локтя», наоборот, стремясь его испытывать. Этот мужчина — весь вне круга впечатлений, ставших обыденными, вот почему я в смятении и взволнована.

Теперь он неторопливо разглядывал диск за диском, читал названия композиций на оборотах. Он умен и проницателен, безусловно, но меня редко кто угадывает. И если он выберет правильно, то я предприму свою попытку. Даже есть предположения, где стоит поискать музыку для него.