Когда сын вернулся, он прочел записку, лежавшую на кровати рядом с короной матери, а на полу ее тело. Там Кандилла рассказывала обо всем и просила об одном. Ее тело можно похоронить, а можно и сжечь. Но корону она просила отнести вместе с зеркалом в отдельную комнату и запретить касаться ее. Но куполом не накрывать и не забывать, что ее душа все еще там!

Поэтому детям иногда рассказывают: в красивой красивой стране, в большом большом замке, в конце длинного длинного коридора, за золотой золотой дверью, в белой белой комнате, на черном черном постоменте лежит черная черная корона, взяв которую, навсегда потеряешь душу!"

(Кандилла)

— Что ж Юлия, вижу вы хорошо знаете эту историю. Вижу вы прониклись! — сказал учитель.

— Знали бы вы, как я прониклась!

— Но нам конечно же хочется узнать правда это или ложь! — все зыркнули на Джека. Тот оторвался от телефона, осмотрел всех и спокойно сказал:

— Это правда. Не одна легенда о королевской семье в те времена не могла быть ложью. Это считалось незаконным. За клевету на королеву могли посадить пожизненно, а за короля отрубить голову. Поэтому легенда о Кандилле — правда. Эта корона находится в замке, и она разговаривает. Кандилла дает советы, а через ее зеркало можно увидеть любой город и жителя королевства.

— То есть через него можно следить за всеми? — спросила Ника.

— Да, так это и использовалось.

— И ты его использовал? — это был мой вопрос. Джек серьезно взглянул на меня.

— Да, я его использовал. Тетя Кандилла вообще хороший собеседник.

— Правда? И часто вы, ваше высочество, разговариваете с короной?

— Да, часто, особенно после одного полета!

— О, а зачем вы куда-то летали?

— Да посылку одну нужно было забрать!

— Что за посылка?

— Собачка, да такая надоедливая!

— Ну-ну! — я встала, — Досвидания! — сказала учителю и ушла.

— Чего ты ушла? — догнав меня, спросила Ника.

— Не знаю! Он меня собачкой назвал!

— Ты чего, обиделась?

— Не знаю, — я вздохнула.

— Он не мог сказать, что летал за женой! Вы же обговаривали этот момент! Все бы раскрылось!

— Знаю, но всеравно как-то…

— Понятно! Эти кольца над вами издеваются! — Ника была очень серьезной, но все же подошла и обняла меня, — Юля, мы подруги, лучшие подруги! Я хочу что бы ты не таила от меня то, что важно! Мне не хочется, что бы Джек причинял тебе боль какими-то действиями.

— Он и сам не хочет, — я опять вздохнула.

— Верно! Но я вот думаю, а что если дело не только в кольцах?

— О чем ты?

— Просто, если подумать о вашем поцелуе, то ты даже не сопротивлялась. Мозги у тебя отключились! Я вспомнила то, что ты рассказывала о вашей первой встрече. Джек тебя успокаивал. Как бы не действовали кольца, он бы мог им сопротивляться, потому что король. Я знаю его давно и его никогда не трогали женские слезы! Для него девушка — это вещь, которую можно использовать и бросить. Возьми ту же Саманту. Она считает себя его девушкой и будущей королевой. Но Джек со своими мозгами не допустит такого! Он слишком умный! Я к чему клоню: сколько раз я видела, девушки бросались к его ногам, сколько раз они рыдали, а ему плевать. Он пофигист.

— Мне кажется…

— Что мы говорим о разных Джеках?

— Да. Он так нежно сносил меня с крыши, целовал в лоб, называл "своей девочкой", и этот поцелуй, — я уже начала шептать, от такого голова кружится.

— Видишь! Он с тобой ведет себя по-другому! Здесь явно что-то не то!

— Я не хочу сейчас об этом думать.

— А подумать надо, — чуть слышно сказала Ника, — Ты в курсе, что ты первая девушка, которая живет у него больше 1 ночи?

— Ника, давай закончим этот разговор!

***

— Ты назвал ее собачкой, не думаешь, что она обидется? — спросил Люцефер.

— Думаю, Люцефер, я постоянно о ней думаю, особенно после физики!

— Не кипятись! Я вот думаю, может дело не только в кольцах?

— В смысле?

— Ну…как бы помягче…

— Ближе к делу!

— Она может быть твоей истинной? — я было открыл рот возразить, но! — Вот, задумайся! — сказал Люцефер, увидев мой ступор. А ведь правда. Я об этом не думал. Девочка, которая впервые прикоснулась к моей татуировке десять лет назад, я джаже лица ее не помню! Только глаза. Черные и пугливые, но такие красивые глаза! И они очень похожи на Юлины. И если она и есть та девчонка, то понятно почему дракону, да и мне хочется ее называть "МОЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА".

— Я не уверен.

— Так убедись! Просто приложи ее руку к тату и сам все поймешь!

— А что если нет?

— Лучше задумайся о том, что если да! Джек, мы сейчас едем зал смотреть, потом его украшать, как ты и просил: привезу Юлю в целости и сохранности! А ты пока подумаешь.

— Хорошо.

Я ехал домой и думал о нашем разговоре с Люцефером. А что ели это она? Неужели что-то изменится? Кажется относиться я буду к ней также! Или же нет?

Дома я поел и пошел работать. Хоть так перестану думать о жене. Черт! Скорей бы она приехала.

Ближе к десяти часам вечера я услышал машину. Люцефер. Они зашли, смеясь.

— Да уж! — сказала Юля, продолжая улыбаться.

— Вот, как просил, в целости и сохранности! — сказал Люцефер, показав на Юлю.

— Спасибо, что довез и по пути заехал за пуантами! — она улыбнулась. Тут появилась Кери:

— Вы будете ужинать?

— О нет, я ничего не хочу. Сегодняшний дурдом пора прекращать! Пока я с ума не сошла! — она пошла в сторону лифта, — Этот день стал странным после моего выхода погулять на физике! — сказала и ушла.

— Да уж! — сказал Люцефер, — А у нее шикарное чувство юмора! Ты подумал?

— Да, но все-таки…Я не знаю!

— Джек, не медли! Если это она, то тебе крупно повезло! — затем он махнул и ушел.

Я еще немного поработал, но решил оторваться. Люцефер прав, нужно проверить! Юлю в комнате я не застал. Вот что за девчонка, трудно у себя сидеть? Я сразу понял, что она на крыше. И конечно же она спит! Рядом лежат пуанты, черные, и нитка с иголкой, видимо пришивала ленты.

Я подлетел ближе, Юлино лицо было освещено луной. Должен признать, что мне нравится то, что она засыпает на крыше. Сейчас она в кросовках, черных джинсах, серой кофте с длинным рукавом, но не под шею. Она облокотилась спиной об крышу, а голову положила так, что подбородок немного задран в верх, и мне открывается вид на ее шею. Весь силуэт лица в профиль, прекрасная белая кожа, длинные ресницы и из-за света луны губы холодного оттенка розового, так манят.

Я не могу удерждаться и прикасаюсь к ее лицу. Провожу тыльной стороной ладони по ее щеке. Ветерок немного качнул ее волосы, которые такие приятные на ощуп.

— Чтоже мне с тобой делать? — шепотом спросил я. Затем оккуратно беру ее руку, не хочу ее будить, и, взяв ее ладошку, прислоняю к месту своей татуировки, сердцу. Резко стало спокойно, и очень, очень, очень хорошо. Чувства удовлетворения, полноценности и счастья переполняют! Она! — Черт! — я не могу не улыбаться! — Это ты! — я все еще шепчу, — Я тебя тогда искал, а ты как сквозь землю провалилась! Я ведь ненавидел отца за тот договор, а оказывается он знал, сто процентов знал, что это ты! Черт, десять лет прошло! Я не верю! Не верю, что Люцефер был прав! Ты действительно моя! Во всех смыслах! — Юля начала шевелиться. Я отпустил ее руку. Опять это чувство, чувство утраты.

— Джек, ты за мной? — спросила она.

— Да, — отмечаю для себя, что сказал слишком нежно.

— Тогда пуанты заберешь? — я лишь кивнул и взял ее на руки. Она уткнулась мне носом в шею. Черт, как же приятно! Я чувствую, как она немного улыбнулась.

Я принес ее в комнату и уложил на кровать, а сам сел рядом на колени. Юля распахнула глаза. Они прекрасны в свете луны. сверкающие, как два брриллианта, только черные и не имеющие дна. Как мне прикажете сдерживать себя, когда от одного ее взгляда я готов взять ее на месте!