Ночное небо мерцало тысячами ярких звезд. Слева над близлежащей горой огненной линией промчался метеор. Воздух был наполнен множеством весенних ароматов, приносимых с гор теплыми порывами слабого ветра.

Профессор отошел от открытых дверей балкона и, остановившись в задумчивости, смотрел вглубь комнаты. Там, в слабом свете дежурной лампы, отчетливо вырисовывались контуры лабораторного оборудования.

Все было выключено и выглядело заброшенным и безжизненным. Профессор с наслаждением вдохнул свежий воздух. Невозможно было передать это неуловимое ощущение чего-то, состоящего из тепла нагретых горных лугов и запахов полевых цветов, прохлады снегов и упругости ветра.

Профессор часто задумывался над этим в жизни, но всегда мгновенно забывал об этом, отвлеченный чем-то другим. А, между тем, любопытно, отчего так по-разному пахнет воздух иногда в одном и том же месте уже через какие-нибудь полчаса? Естественно, ветер приносит и уносит разные запахи, перемешивает их хаотично, добавляя все, что попадется по дороге. Но все-таки, кажется, есть в этом коктейле нечто неуловимое, связанное, скорее, с ощущениями, нежели с обычным перемешиванием газов.

- Газы, черт побери!- Профессор встрепенулся.

То, что было известно ему с детских лет, неожидано прийдя в голову, увиделось настоящим открытием. Оно подарило ему догадку, правильность которой он проверит немедленно.

Воистину, не менее важна сама мысль, чем своевременность ее прихода. Профессор,не теряя ни секунды, вдруг сжавшегося и стремительно побежавшего времени, бросился к аппаратуре. В голове вихрем проносились обрывки мыслей, связанные с методами достижения того главного, о чем он уже знал твердо и непоколебимо. Яркий свет множества мощных ламп озарил помещение. Он сел к исследовательской камере, и взяв из металлического ящика, стоявшего неподалеку, коробочку с темным грунтом, поместил ее внутрь камеры. Включив системы герметизации помещения, он создал в камере полный вакуум и приступил к осуществлению своего нового плана.

Прошло не менее шести часов, пока вконец утомленный профессор выключил всю аппаратуру, и, потирая, красные от бессонницы глаза, вновь подошел к балкону. Стало понятно, что нахрапом этот эксперимент не взять, но уверенность его не покинула. Он открыл двери, глубоко вдохнул уже утренний воздух и обессиленный опустился в кресло. Предстояло провести серию расчетов и лишь после этого приступать к опытам.

Даже бегло представив возможное число вариаций, профессор увидел, что достижение намеченного потребует не меньше месяца, разумеется, если все его предположения вообще верны. Он еще раз потер глаза, и, перевалившись на правый бок мгновенно уснул.

На столе рядом с камерой прозрачного стекла лежали записи уже произведенных проб. Прыгающие значки и цифры, нанесенные на бумагу дрожащей от спешки и нетерпения рукой, сливались в неразделимые ряды и столбики. В некоторых местах разделить что-либо было практически невозможно. Образец грунта по-прежнему лежал внутри камеры. Корпус коробки, в которой он находился, поблескивал в сумраке.

Над горами начинало светлеть небо, тысячи звезд блекли на глазах. Небо становилось прозрачно-белым. С гор вновь подул ветер. Запахи, принесенные им в этот час, были как всегда неповторимы. Они существовали лишь миг, ни раньше,

ни позже подобный аромат уже не мог существовать. Он менялся, превращаясь в нечто иное, новое, не худшее и не лучшее. Он просто исчезал, сменяясь следующим.

Их подняли по тревоге ночью. Почти никто не понял сбивчивых разъяснений командира на плацу перед отправкой. Уже находясь в самолете, люди понемногу стали понимать, куда именно они летят, но зачем, предстояло узнать, скорее всего, на месте.

Од решил не тратить времени и уже сейчас попытаться просчитать возможные варианты будущих событий. Его взвод был самым лучшим в полку, и он нисколько не сомневался, что пойдет в бой первым. Молодые лейтенанты о чем-то переговаривались. Иногда доносились обрывки их фраз. Из них Од заключил, что беспокойство одолевает не только офицеров, но и солдат. А ведь, может статься, им уже через несколько часов нужно быть в бою. Он справился с тревогой, мгновенно зародившейся в душе, и продолжил размышления. Прежде всего, могло случиться проникновение в запретный район, и их пошлют задерживать или уничтожать нарушителей. Но в этом случае их бы экипировали в полку. А всех вызванных забрали без единого патрона, даже ножей не выдали. В практике боевых операций Од до сих пор не встречал подобных случаев, и поэтому версия с немедленным вступлением в бой отпадала. Од решил проанализировать все, что ему было известно о месте их прибытия. Он предположил, что, покопавшись в этой загадке, ему удастся приблизиться к ответу на вопрос, который задавали себе все без исключения пассажиры самолета, где он находился.

Запретный район был создан около полугода назад на месте довольно крупного города после того, как неизвестный, до сих пор неизученный вирус в неделю уничтожил все его население. Военные оцепили город по периметру и стали не спеша проводить дезинфекционные мероприятия. Правительство не желало терять заводы и производства, размещенные на территории города, и вскоре планировалось заселить город вновь. Но происходящее в безлюдных каменных джунглях, заставило всех уже через месяц отказаться от этих планов. Оду не было известно достоверно, но он слышал, что стали исчезать команды, проводившие очистку. После них пропали без следа несколько сотен десантников, посланных на розыски. Дальнейшие события стали уже засекреченной информацией, и лишь однажды ему посчастливилось разговорить пьяного подполковника, прибывшего из тех мест. Толку с него, правда, было мало, он постоянно отвлекался на что-то постороннее, язык его еле шевелился, но все же кое-что Од от него узнал. По словам подполковника в районе стал изменяться химический состав воздуха. С каждым днем процентное соотношение жизненно важных для человека газов падало. И когда Од узнал о том, что еще через месяц весь город накрыл

колпаком защитных полей, ему уже начинало казаться, что он понимает происходящее.

Скорее всего, вирус каким-то образом поглощает определенные газы, вырабатывая

другие. Именно этим можно было более менее удачно объяснить причину исчезновения

людей. Они забирались в подвалы и замкнутые помещения, где концентрация вредных

газов была велика, и погибали там. Было в этой версии, однако, и слабое место.

Людей, пропавших в городе, не находили вообще посланные позже команды, которым удавалось вернуться. Но ведь город велик, их могли не найти не потому что их там не было, а потому что просто не удалось отыскать.

Наверняка, Од был единственным на борту человеком, который хотя бы столько знал обо всем этом. Но даже он решил бросить размышления, определив для себя тот минимум, которого лично ему хватало для предварительного вывода: вход в город, наверняка, неизбежен; оружия могут и не дать, так как воевать им не с кем; идти, придется либо в противогазах, либо с собственным запасом воздуха. Этого было достаточно, чтобы подумать о завещании. Когда вокруг свистят пули, есть хоть где-нибудь место, в котором можно от них укрыться. Когда же имеешь дело с газами, такого места не существует. В случае с городом, их пошлют в наглухо герметизированную зону, где каждая молекула пространства пропитана непригодными для дыхания смесями.