— И это сохранение вида, это - истинная цель Риторнель? Это - Кольцо?

— То же самое.

— Но я все еще не вижу символизма. Риторнель означает «возврат». К чему мы возвращаемся?

— Мы возвращаемся к жизни. Вернее, цивилизация, едва не умерев, вернется, сохраненная избранной парой и через нее. Вы можете сравнить это с древним дубовым лесом Земли. Каждое дерево может погибнуть, но если спасти, хотя бы один желудь, лес может снова ожить. Или, опять же, это похоже на сохранение бактериальной культуры. Если будет сохранена только одна клетка, вся культура может вернуться к жизни, при условии, конечно, что имеется надлежащая питательная среда. Итак, прежде всего, нам нужна была подходящая среда, в которой наши представители мужского и женского пола могли бы сохранить свой вид. Это, конечно, должна была быть планета. Очевидно, это должна быть планета зрелой звездной системы, содержащая все элементы, а не примитивная, как моя. По мере того, как «ужас» прогрессировал, стали доступны несколько кандидатов. По нескольким причинам мы выбрали Терру, или Землю. Главный аргумент заключался в том, что она была полностью опустошена и ее тащили к Узлу, чтобы уничтожить. Нашу планету нужно было доставить к Узлу, по причинам, которые вы скоро узнаете.

— Теперь я вижу одну вещь очень ясно, — сказал Андрек глубокомысленно. — Я вижу, что вы сделали из меня чрезвычайного дурака. Я думал, что вы были моим другом. Ваш единственный интерес ко мне состоял в том, чтобы произнести речь перед арбитрами, чтобы сохранить Землю, так, чтобы Земля могла стать планетой Риторнель.

Кожистые черты лица Лоу исказились в улыбке. — Вы слишком скромны, Дон Андрек. Мой интерес к вам не заканчивается вашей знаменитой речью перед арбитрами, какой бы важной вехой она ни была. О, действительно нет.

— Хорошо, — сказал Андрек. — Продолжайте в том же духе. Я сделал вашу работу для вас. Вот Земля в Узле, в максимально возможной степени удаления от цивилизации. Это то, что вы подразумевали под сохранением в изоляции?

— Не совсем так. Для этого нам нужна еще одна вещь.

— Сотрясение пространства?

— Да. Как я уже упомянул вам, сотрясение унесет Землю в Бездну.

— Как насчет вашей пары? — спросил Андрек. — Ваши мужские и женские особи, предки новой расы? Как вы их отбираете? И как же тогда вы отправите их в Бездну?

— Очень проницательные вопросы, дорогой мальчик. Во-первых, давайте обратимся к обоснованию выбора. Предположим, у вас была задача выбрать это семя… споры… клетку… эту родовую пару, ставшую прародителями уцелевшей расы. Существуют сотни сильных соперников – от водных обитателей, доминирующих в Гидроидной Галактике, до обитателей Чили-Нус засушливых миров Солнц Сперельда. Все они умны, культурны, плодовиты, технически развиты. И все они, хотя они еще не осознают этого, обречены Омегой. Кому из них будет предоставлена возможность попробовать еще раз?

— Нет никакой проблемы,— сказал Андрек. — Тот, кто производит отбор, должен выбрать свою собственную расу.

— Неправильно, мой мальчик. Для последователей вполне естественно воссоздать богов антропоморфно по их собственному образу. Однако, когда «боги» создают, они должны быть более изобретательными.

— Вы говорите загадками, старик.

— Только потому, что вы наивны, неинформированы, и трудно обучаемы.

Андрек рассмеялся. — Научите меня.

— Тогда слушай и учись. Мы, представители Риторнель, очень рано решили, что одной технической компетенции в нашей будущей паре недостаточно. Мы искали другие качества – расовые особенности, которые достойны бессмертия. И наш поиск был успешным. Мы нашли качества, которые искали – в гоминиде.

— О каких качествах вы говорите?

— О нескольких. Вы понимаете, что из двенадцати основных культур мечтают только гоминиды? Что только гоминид видит образы, и скорбит, и имеет чувство трагедии? Что только гоминид твердо верит в то, чего он не видит? Что только гоминид поет для чистого, бесполезного удовольствия, и смеется и пишет стихи?

— Вот как? Это довольно любопытно. Я не думал об этом.

— Ну, тогда я предлагаю вам подумать над этим. Что такое гоминид, что чужестранцы должны предпочесть его всем другим формам жизни? Он холоден и логичен, но смеется и поет. Он жесток, и у него похоть козла мужского пола, но он плачет и знаком с горем. Вы хорошо описали его арбитрам. Воистину, он вне знания. Возможно, это помогло нашему выбору.

— Хорошо, - сказал Андрек, — основатель Риторнель выбирает для себя то, что для него является инопланетной парой, двух гоминидов, для размещения в Бездне. И сразу ваша схема обречена на провал. Ибо, даже если бы вы смогли втянуть Землю, своих мужчину и женщину в Бездну, они больше никогда бы оттуда не вышли. Они все будут потеряны навсегда. Ничто, кроме космоса, никогда не выходило из Бездны.

— Вы не правы. Паломник сунул руку в свою одежду и вытащил кулон Риторнель, который он отстегнул. — Лови, — сказал он, бросая его Андреку.

Адвокат поймал его и осмотрел, сначала небрежно, потом внимательнее. В этом было что-то очень странное. Так как линия Риторнель, от одного до двенадцати, потом обратно до одного, оказалась внутри кольца, хотя у всех колец, которые он когда-либо видел, эта линия была снаружи. И это еще не все. Он внимательно изучил цифры, медленно поворачивая кольцо в пальцах. Все цифры были задом наперед. Он поднял глаза на Лоу. Что вы пытаетесь мне сказать?

— Это антиматерия,— спокойно ответил тот.

17. Аматар... и вы, Андрек

Андрек чуть не задохнулся, и выпустил кольцо из рук. Оно срикошетило от стены, затем плавно полетело, мерцая на него.

— Не волнуйтесь, — сказал Лоу. — Оно была пассивировано. И, в любом случае, урсекта не позволит ему аннигилировать здесь, в Узле.

— Но ведь оно должно весить добрых двадцать грамм! Ни в одной из Двенадцати Галактик нет кольца Клейна, способного превратить объект такого размера в антиматерию!

— Верно. Ни в одной из двенадцати. Но между галактиками есть одна.

— Вы имеете в виду здесь? В Узле?

— Именно. В Бездне, а оттуда снова назад – идеальный Клейн. Переворачивает полярность отдельных атомов и, конечно, переворачивает все наизнанку и назад, включая числа.

— Числа! — Андрек подпрыгнул и снова схватил кольцо. — Конечно! Эта вещь была в Бездне! Но почему она не аннигилирует при контакте с моей рукой, или даже с молекулами воздуха?

— Как я сказал, оно пассивировано. У него есть поверхностный уровень нейтронов, который почти полностью устраняет контакт с нормальным веществом. Несколько молекул, которые действительно вступают в контакт, безопасны. Я уверен, что вы знаете теорию. Добавление нейтронов предотвращает подход частиц противоположного заряда. Количество добавляемых нейтронов зависит от структуры данного атома. Кальций является наиболее стабильным. Там у вас двадцать протонов в ядре, и вам нужно всего двадцать нейтронов, чтобы предотвратить приближение отрицательных электронов оболочки. Для более высоких атомных чисел нужно пропорционально больше нейтронов. Например, для висмута нужно сто двадцать шесть нейтронов, чтобы нейтрализовать восемьдесят три протона в ядре. И после этого добавление нейтронов не стабилизируется полностью, и атомы радиоактивны. И именно поэтому тело антиматерии обычно светится в темноте. Оно ионизирует воздух вокруг себя, как неоновая лампа. Снаружи Узла, вдали от урсекта, кольцо будет иметь синее свечение.

Андрек посмотрел на Лоу. Теперь он вспомнил то странное впечатление, которое испытывал несколько раз... встреча в кабинете Хантира, а затем в тускло освещенной каюте Ксерола, когда лицо паломника было омыто бледно-голубым сиянием. Андрек посмотрел на кольцо, потом снова на Лоу. Его рот медленно открылся. Волосы на затылке начали вставать дыбом. — Вы — он булькнул. — Бездна?

Лоу серьезно кивнул. — Я был в Бездне. Мое тело – антивещество.

Сердце Андрека, казалось, растворяется в нем. Это было невозможно, невообразимо. И все же это было правдой. И это означало, что все, что Лоу сказал ему, было правдой. Ему казалось, что он стоит на краю бездонной пропасти, наклоняется в темноту и начинает падать. Он резко выпрямился и поборол головокружение.