- Всякое бывало. Мне некогда было думать трудно или легко, я просто решала задачи, поставленные на сегодня.

- Мне жаль, Кира… – он одну руку протянул ко мне, коснулся щеки, второй продолжал качать Ирэн. – Если бы я знал с самого начала, что ты ждешь ребенка, я бы не оставил тебя… Пусть мы бы не были вместе, но не оставил. Что я сейчас могу сделать для тебя?

- Ничего. Я справилась и справлюсь с любыми трудностями, я сильная.

- Ты никогда ею не была.

- Но я ею стала. Спасибо жизни за это, теперь мне ничего не страшно. ?

- Да? – его глаза как-то странно заблестели, Виктор приблизил свое лицо ко мне, а я не могла даже пошевелиться. Когда его губы коснулись моей шеи, дрожь охватила все тело, томление внизу живота стало невыносимым. Я медленно выдохнула, впиваясь ногтями в свое ладонь. Его губы скользнули вверх, к уху, прикусив мочку, я со свистом втянула в себя воздух. Искушает. Очень искусно искушает под видом того, что будто говорит мне на ушко какие-то слова. Никто не смотрел на нас и не видел ничего постыдного, пошлого. А я каждой клеточкой чувствовала жар его тела, я каждой клеточкой хотела его, как десять лет назад, я готова была вновь сходить с ума, бороться с наваждением под именем Виктором, умирать и воскрешать только в его объятиях.

- Кира… я хочу тебя! – его шепот как ток, тело напряглось, тело уже дало положительный ответ. А я смотрела вперед, видела, как бежал к нам Тема и не в силах была отойти от Виктора на шаг. Сын замер и недовольно на нас смотрел, я моргнула, прогоняя от себя оцепенение.

- Ну, как сынок прокатился? – от моих слов Виктор не дернулся испуганно, медленно отстранился, словно и вправду что-то говорил мне шепотом. Он улыбнулся Теме, тот как-то странно глянул на него и буркнул:

- Нормально. Мам, я хочу мороженное!

- Бери деньги и беги, купи! – я закопошилась в сумочке в поисках кошелька.

- Нет. Я хочу, чтобы ты купила! Ванильное в шоколадной глазури! – Тема смотрел сердито, сверкал своими зелеными глазами, ввергая меня в ступор своим капризным поведением. Он редко капризничал, поэтому я растерялась, смотря то на Виктора, то на сына.

- Иди, купи мороженое и Ирэн ванильное возьми! – его зеленые глаза посмеивались, но, когда смотрел на Тему, смешинки прятались. Пока я шла к лотку с мороженным, постоянно оглядывалась. Тема что-то говорил Виктору, тот внимательно его слушал, даже присел на скамейку, чтобы быть на одном уровне. Ирэн уже сама качалась на качелях. Меня трясло, я не могла себе представить, о чем мой сын мог говорить с Виктором, поэтому обратно чуть ли не бежала. Раздав детям мороженное, я с вопросом смотрела на Виктора, но тот не повелся, когда Тема пошел к пруду, спросила напрямую:

- О чем вы разговаривали?

- Это чисто мужской разговор! – его губы улыбнулись, а глаза были устремлены на сына. Но меня такой ответ не устроил.

- Твоя дочь присутствовала здесь, значит это не такой и чистый мужской разговор! Я должна знать!

- Кира, ничего криминального! Я даже рад, что у нас с тобою растет такой классный мальчишка! Прям гордость берет, что это мой сын!

- Мой! – взорвалась я, зеленые глаза вмиг перестали смотреть весело, он пригвождал меня к месту взглядом, он смотрел на меня холодно.

- Он твой, как и мой. И если девять лет я не знал о его существовании, то это на твоей совести! – от этого жесткого голоса побежали мурашки, далеко не удовольствия.

- Ты уехал!

- А ты даже не попыталась!

- Я не считаю себя виноватой в чем-то!

- Конечно, проще свалить на обстоятельства, на вмешательство других людей и потусторонних сил, чем признать, что тебе просто не хотелось ставить меня в известность!!!

- Знаешь, когда тебя выгоняют из дома, ты не знаешь где будешь жить в следующем месяце, когда постоянная угроза прерывания этой беременности, как-то было не до тебя! – я не кричала, я шипела, как змея. Мы сверлили друг друга тяжелыми взглядами, обстановка накалялась и каждый готов был отстоять свою правду, не пойти на уступки. Сколько бы мы боролись, не знаю, но внезапно заплакала Ирэн, тихо, едва слышно, не сразу и поймешь, что плачет ребенок. Виктор подорвался с места, сгреб в охапку дочь и прижал к себе, что-то ей шепча на ушко, постепенно скулеж затих, она положила голову ему на плечо и прикрыла глаза.

- Нам пора домой, Ирэн устала! – сухо сказал Виктор, не глядя на меня. Он прямиком направился к Теме. Я не последовала за ним, где-то чувствовала себя виноватой, но не настолько чтобы полностью признать правоту Виктора. Тема выслушал Виктора, кивнул и сам первый протянул руку для пожатий. Вскоре мы вдвоем наблюдали, как кое-кто с кем-то уходил от нас.

Будни-будни, все будни слились в одну картинку. Я перестала замечать что-то вокруг себя. После нашей “семейной” прогулки прошло две недели. Виктор звонил, но только для того, чтобы поговорить с Темой. И однажды сын сам лично дал ему свой номер телефона, теперь Царев меня не беспокоил, а вот сын стал куда-то уходить, приходил в приподнятом настроении и молчал. Я старалась не лезть с вопросами, но было любопытно. А еще я ему не сообщила, что море опять мимо нас. Не хватило храбрости, но август рядом, вот-вот мой законный отпуск, но в графике ничего не поменялось.

- Можно? – Виктор не спеша вошел в кабинет.

- Тебе нужно особое разрешение? – сыронизировала, скрещивая руки на груди. – Это же все твое и ты хозяин!

- Кира! – он поморщился, сел на стул. – Ну, что у тебя с отпуском?

- Без изменений.

- А куда ты планировала?

- Тебе действительно интересно, куда я планировала, зная, что никуда я не поеду??? – злилась. Я очень злилась на него, потому что вновь буду разочаровать сына, а ему хоть бы хны.

- Не сердись! – примирительно произнес Виктор. – Я много думал после нашей прогулки. И хотел извиниться. Я был не прав, обвиняя тебя в нежелании говорить о Теме. На самом деле это мне нужно было все разузнать, убедиться в фактах. Но что взять с юнца!

- Тебе было двадцать два, не такой уж и юнец, некоторые в твоем возрасте и троих имеют.

- Кира, мне было двадцать два, я был влюблен и верил больше глазам, не пытаясь узнать, где ложь, где правда. Да, это мой косяк! Мой! И за это хочу извиниться! – его глаза горели, он говорил эмоционально, все порывался вскочить на ноги, но сдерживался. Я выставила ладони вперед в примирительном жесте.

- Окей. Я услышала тебя, давай без драматизма, ты прекрасно знаешь, как я не люблю эмоций на публику!

- Тут кроме нас никого нет!

- Тебе так кажется, в любой момент кто-то может войти.

- Кира! – выдохнул устало Виктор, потирая ладонями лицо. – Я не пойму, ты специально меня отталкиваешь или что? Почему я должен думать, что кто-то может войти??? Блять, как тогда: “Витя, не подходи! Мы же в университете”, “Витя, не дыши, мы же на кафедре”. Все тайком, все урывками. Кира… если бы ты знала, как меня это напрягало.

- Ты мог уйти, никто тебя не держал! Но к чему вспоминать прошлое, когда у нас сейчас настоящее?! – мы смотрели друг на друга, прожигая дырки во лбу. Между нами стол. Внезапно Виктор подался вперед, схватил меня одной рукой за затылок и притянул к себе, впиваясь в рот жестким поцелуем. Я уперлась ладонями ему в плечи, но с каждым движением губ, языка мое сопротивление спадало, и уже сама жадно впивалась в него своими губами, прося о большем.

- Хм! – рядом деликатно кашлянули. Я оттолкнула Виктора, чувствуя, как краска стыда опалило лицо. В дверях стоял Владыка, предварительно прикрыв дверь.

- Вы хоть бы дверь что ли закрыли на замок! – странно, но в голосе Романа Андреевича не было ни осуждения, ни возмущения. Даже всегда равнодушные, холодные серые глаза сейчас смотрели на нас с интересом. Виктор повернулся к заместителю.

- А тебя не учили стучаться?

- Полегче с обвинениями, я стучался три раза, но вы видать не услышали, пришлось нагло войти, а тут картина маслом! Хорошо, что это я, а не твой отец!