- Мне пора домой. У меня хоть и большой ребенок, но тоже ждет… – заставила себя улыбнуться и прикусить язык. Не думаю, что сейчас время делать признания. Он был не готов услышать о том, что у него есть девятилетний сын. Я это просто чувствовала.

- Я тебя отвезу! – моментально отреагировал Виктор, вставая со стула.

- А ты не боишься оставлять дочку с женщиной, которой по сути нет дела до ребенка? – мы вместе шли к его машине. Виктор достал ключи, пикнула сигнализация.

- Тебе показалось. Лика просто не первый раз видит этот срыв, она прекрасный психолог и единственная кто сумела приблизиться к малышке ближе, чем кто-либо еще. Ирэн кроме меня никого к себе не подпускала. Я и вернулся в Россию после того, как убедился, что между ней и Ликой установилось подобие дружбы. И Лика ее понимает без слов.

- Так ты все четыре года был с ребенком?

- Первый год я был в больнице.

- А Ирэн?

- Она была с нянями в нашем доме.

- Бедный ребенок… – мне стало жалко малышку, которая в полтора года осталась одна, без мамы и папы, в окружении незнакомых ей людей. Неудивительно, что она перестала разговаривать. Ей бы быть рядом с родным человеком, а тут такой стресс.

- Мы справились. Не так идеально, но справились. И надеюсь, что однажды я все же услышу из ее уст “папа”! – Виктор последнее слово произнес с болью в голосе, прикусил губу и резко отвернулся, направляясь к машине. Я последовала за ним. Меня подмывало бросить ему в лицо, что при большом желании он может уже сейчас услышать слово “папа”. Но молчала. Еще неизвестно, как сам Тема отреагирует на то, что его отец вполне реальный человек, а не эфемерное существо. Сын не спрашивал, где папа. Мне еще не приходилось отвечать на этот щекотливый вопрос, выбирать: выдумывать историю про летчика или рассказать, как есть. Если придерживаться реальной истории, нужно было сначала о сыне рассказать Виктору, потому что была уверена, Тема захочет с ним увидеться. И чем ближе мы подъезжали к моему дому, тем боязно мне было открыть Виктору правду, увидеть его реакцию. Я ничего не сказала, лишь “Пока” и вышла из машины. Открывая дверь подъезда, обернулась. Он смотрел мне вслед.

Меня трясло. Я уверенно шла в приемную Романа Андреевича, чтобы он мне объяснил одну вещь. Алена сидела на своем месте, на мой приход только вскинула брови.

- У себя?

- Да.

- Занят?

- Нет.

- Я могу к нему войти?

- Сейчас спрошу, – Алена нажала пару кнопок на телефоне, что-то тихо спросила в трубку, кивнула и посмотрела на меня. – Иди.

Я зашла в знакомый кабинет. Роман Андреевич сидел за своим столом, заваленный бумагами, без пиджака, что-то читал, что-то исправлял, периодически поглядывая в монитор. На мое появление не отреагировал, пока я не подошла вплотную к столу.

- Роман Андреевич! – мужчина поднял на меня свои холодные арктические глаза и ждал. – Я тут случайно посмотрела график отпусков… По закону мне положено через полгода первый отпуск. И в августе его у меня нет. Как понимать?

- Как правило у нас в августе уходят в отпуск самые незначительные сотрудники, остальные упорно работают, так как нужно дожать все летние проекты, довести их до логического конца.

- Но мне нужен отпуск!

- Нам всем что-то нужно, Кира Анатольевна, не всегда мы это получаем по первому требованию.

- Я обещала сыну съездить на море. Планировала перед школой.

- На сколько мне известно, в ноябре есть неделя каникул, вот и слетаете заграницу. Это будет лучше, чем на нашем побережье.

- У нас нет загран паспортов.

- Вот как раз и займитесь до своего отпуска данным вопросом. Не вижу проблемы.

- Я обещала…

- Если вас что-то не устраивает, вы можете напрямую пойти к генеральному и потребовать ваш законный отпуск, если он даст согласие, я не имею права вас удерживать.

- К Михаилу Валерьевичу?

- Нет, к Виктору Михайловичу.

Кивнула, под пристальным взглядом своего начальника вышла из кабинета, не посмотрела на Алену, направилась на два этажа выше. Если везде царила суматоха, люди бегали из кабинета в кабинет, кто-то на пять минут завис попить чаю, поболтать с коллегой. То этаж генерального директора давил тишиной. Даже шаги заглушал толстый ковер синего цвета. Я замерла перед лакированной дубовой дверью. Оглянулась по сторонам, никого. Хотя понимала, что тут есть люди, просто как-то безмолвно работают. Робко вошла в приемную. На месте секретарши сидела женщина чуть старше меня в очках, сосредоточенным выражением что-то печатала, наверное, очередной приказ, распоряжение, постановление. Мое появление вызвало удивление. Мы секунду рассматривали друг друга, словно были с разных планет.

- Лариса, эти документы Ворошевскому на подпись, пусть еще пришлет мне отчет за последние три месяца! – дверь сбоку распахнулась, появился Виктор. Подтянутый, серьезный, зеленые глаза внимательно смотрели в листы, поэтому он не сразу обратил внимание на построенного человека, то есть на меня.

- Да, Виктор Михайлович! К вам пришли! – секретарша глазами указала на меня, мужчина оторвался от листов и вскинул глаза. Я сглотнула. Он смотрел с подозрением, как-то отчужденно и видимо был не рад меня видеть.

- По какому вопросу? – официальные нотки в голосе, как тыканье иголкой. Не больно, но и приятного мало, хотя, чего я ждала… Виктор протянул листы секретарше, повернулся полностью ко мне. Деловой костюм ему шел так же хорошо, как некогда низкие джинсы черного цвета и футболки в облипочку, будоража воображение всех студентов женского пола, и не только студентки о нем думали. Не только. Я тогда чуть ли не искусала губы до крови, видя жгучий интерес молодых вертихвосток, которые пожирали мускулистую фигуру Виктора, нежно растягивая гласные его имени ?Витяяяя?, хлопая невинно ресницами. А Витя улыбался своей порочной улыбкой, делал какой-то общий комплимент, но казалось это высшая награда от такого красавчика, а после пар, моих и его, на квартире он зацеловал каждый миллиметр моего обнаженного тела, а я ревниво вонзала в его спину-плечи свои ногти, оставляя царапины, свою метку. Мой. И только мой. Сейчас он был чужой. Даже факт того, что он был вдовцом, а не женатым, положение вещей не меняло.

- По личному, – тихо произнесла, сжимая руки в кулаки. Виктор секунду рассматривал меня не мигая, затем жестом указал на дверь. В замкнутом пространстве, где были только он и я, стол да стулья не считались, остро ощутила, как прошлая тоска по нему, по его прикосновениям, по его страстному шепоту высунула голову. Мне потребовалось два года смириться с тем, что больше нас не будет, будет он и я. Два разных полюса. Я не мечтала быть с ним всю жизнь, занять место по левую руку, я хотела этого всеми струнами своей души. Чувствуете разницу: мечтать и хотеть? Мечтать можно сильно, но рано или поздно это отпускает, а хотеть можно до умопомрачения, до скрежета в зубах, до бликов в глазах и просыпаться в ночи, видеть лишь призрак его силуэта. Как я не сошла с ума? Наверное, потому что у меня был на руках сын, мой оплот реальности, мой якорь. И ради него я сейчас готова была себе выторговать этот отпуск любой ценой. Даже ценой душевного спокойствия.

- Я про отпуск.

- Отпуск? – черные брови изумленно изогнулись. – Это не по моей части, Кира. Все вопросы решаются через Романа Андреевича. – Виктор сел на свое место во главе, глазами приглашая занять место напротив стола. Я присела и вздохнула, теребя свои же руки.

- Он сказал, что вопрос с отпуском только ты решишь.

- Каким образом? Я же не составляю графики, я их только готовые подписываю, мне по сути все равно кто, когда уходит в отпуск. Так почему теперь вдруг стало известно, что это входит в мои обязанности?

- В августе у меня полгода. И по закону у меня первый отпуск.

- И?

- В графике моего отпуска нет. Он стоит на октябрь, а в октябре мне уже не нужно!!! – чувствовала, что завожусь, что голос начинаю повышать. Виктор поморщился, откинулся на кресле, положив свои руки на живот и вздохнул.