Когда я решил подстраховаться и повторно убить мёртвых, я, конечно, допускал такое, но всё же то, что случилось дальше, заставило меня удивиться. Оба трупа, от наших ударов пришли в движение. Они не вскочили, не бросились на нас, они просто зашевелились, словно в судорогах задергали конечностями и через секунду замерли, умерев окончательно и теперь уже бесповоротно.

- Да ну нахуй. - сильно округлив глаза, сказал сын.

- Чего? Что ты сказал? - спросил я его, услышав, как он матюгается. - Ты где таких слов набрался?

- Ты меня всё больше удивляешь. - ответил мне на это Слава. - От тебя и от твоих бойцов нахватался. Или ты думал, что я никогда материться не начну, когда вокруг такая хуйня творится?

- Не матерись. Хотя бы при мне, а то накажу. - грозно сказал ему я. - Ясно?

- Да пап, извини. Само вырвалось. - немного виновато произнёс сын и глядя на трупы добавил. - А ещё говорят, типа, что мёртво - умереть не может. А мы вот убили мёртвых. Это как так получилось, а пап?

- Потом разберёмся. - ответил я ему и принялся быстро обыскивать тела.

Судя по их цвету кожи и тому, что они были совсем тёплыми, убили мы не покойников, а совершенно живых людей. Так же, на их телах, отсутствовали какие либо ранения, кроме тех, что нанесли им мы. А вот то, зачем мы сюда пришли, я нашёл довольно быстро. Сосудов действительно было два. Они висели на одной цепи, на шее того человека, которому сын только что перерубил хребет, и были похожи как две капли воды на тот амулет, что красовался на шее Смеда, в нашу последнюю встречу. Два плоских, прозрачных овала стекла или какого-то иноземного материала, были аккуратно приделаны к толстой, по виду очень тяжёлой серебряной цепи, которую сын, своим ударом, рассёк надвое. На ощупь они были тёплые. И это было совсем не человеческое тепло, оставшееся от убитого человека. Совершенно чуждое нашему Миру тепло, сочилось сквозь эту стеклянную поверхность, перетекало в мою ладонь, и быстро распространившись по всему телу, даровало мне самоуспокоение и неуместное данной ситуации умиротворение...

Внезапно, яркие лучи восходящего солнца ударили по моим глазам, на мгновение, ослепив меня. Я закрыл глаза руками и, пошатнувшись, сделал шаг вправо.

- Ты что творишь?! - услышал я знакомый голос. Крепкая рука схватила меня за одежду и дёрнула в сторону. - Сдурел что ли? Свалишься же!

Когда ко мне вернулась возможность нормально видеть, я осмотрелся. Плоская крыша пятиэтажки, на которой я стоял, была мне знакома. Это была крыша того самого дома, который я планирую сделать своим замком. Подбежав к противоположному краю, посмотрел вниз, в сторону двора и приятно удивился увиденному: два дома, стоящие напротив друг друга, с обеих сторон были соединены широкими, метров в пять, стенами, высотой в три этажа, образовывая тем самым квадрат, с большим внутренним двором. По верху обеих стен были устроены двускатные крыши, а в стене с восточной стороны был огромный проём, закрытый изнутри массивной металлической решёткой. Внизу, во дворе, десятки людей, под руководством наставников, обучались ратному делу, отрабатывая приёмы фехтования.

- Я смог! Я сделал это! - вскрикнул я, не в силах сдерживать радостные эмоции и именно в этот момент, обратил внимание на одну странность. Серость домов и серость возведённых стен, была изрядно разбавлена фиолетовым! Люди, что были снизу - все одеты в фиолетовые одежды, те самые, двускатные крыши, на стенах, тоже покрыты чем-то фиолетовым. Да и само крыша, на которой я сейчас стоял, отражая солнечные лучи, обдавала меня фиолетовыми отблесками.

- А что это такое? Почему всё фиолетовое? - спросил я, поворачиваясь в сторону человека, который минуту назад спас меня от падения вниз.

- Ну, ты даёшь. Сам же это придумал, и сам меня об этом спрашиваешь. - ответил этот человек. - Ты что, совсем рехнулся?

Я присмотрелся и заметил, что лицо человека, с которым я разговариваю, покрыто глубокими морщинами, а волосы его белы, словно свежевыпавший снег. Но тот ужасный шрам, что проходил ужасной бороздой, через левую сторону его лица, оставался неизменным.

- А ты постарел. - произнёс я, продолжая рассматривать лицо Смеда. - Сколько у тебя прошло лет? И почему мы снова встретились?

- Ты тоже изменился. - ответил он мне. - И выглядишь ты не лучше меня. Взгляни на свои руки.

Это были руки старика, покрытые старческими пигментными пятнами, с узловатыми, исхудавшими пальцами, которые немного тряслись, и унять эту дрожь я был совершенно не в силах.

- Ты ещё лицо своё не видел. - усмехнувшись, сказал мне Смед.

- Почему я тут? Почему мы встретились снова? - не отрывая взгляда от собственных рук, спросил я его.

- Амулеты Нуля. Они перенесли тебя ко мне. Но это разовый и очень скоротечный эффект, поэтому слушай. - ускорив собственную речь, говорил мне Смед. - Ты просрал всё, что только можно: семью, друзей, союзников. Возможно, в этом есть и моя вина, возможно, я давал тебе советы, которые ты был не в силах понять, поэтому скажу тебе прямо. Сделай то, что ты умеешь делать лучше всего! Раздави две темницы и убей их всех!

- Кого раздавить, кого убить?! - закричал я в ответ. - Кого?! И почему ты говоришь, что я потерял семью?!

- К бою Кузнец. Они уже рядом. К бою!!! - взревел Смед, так, что у меня заложило уши.

- Папа, папа! Что с тобой?! - кричал сын, дёргая меня за рукав. - Очнись, папа!

На этот крик, к нам прибежал Кривой, а я, возвращаясь из этого видения, что-то бубнил себе под нос.

- Что случилось? - спросил нас Юрка. - Чего орёте?

- Они уже рядом. - повторял я слова Смеда. - К бою.

- Что? Что ты говоришь? - переспросил Слава.

- К бою! - закричал я, засовывая амулеты в мошну, висевшую у меня на поясе, ощущая при этом неописуемое, интуитивное чувство опасности, ещё до конца не зная, реальна эта ли угроза или это просто наваждение, вызванное недавним видением.

Мой крик услышанный Пальцем, спас ему жизнь. Он сделал движение в коридор, в нашу сторону, а дверь, которую он всё это время держал открытой, немного притворилась за ним, прикрыв его от атаки двух убийц. Две бурые, практически чёрные стрелы, получившие свой цвет от того, что когда-то были окрашены человеческой кровью, вонзились в дверное полотно, как раз на уровне головы Кости. Стрелы, выпущенные из огромных, в человеческий рост луков, пробили насквозь деревянную дверь, и вылезли с другой стороны на добрых десять сантиметров. Один из наконечников царапнул Костю по щеке, нарисовав на ней узкую кровавую полоску. Палец отшатнулся от двери вглубь коридора и услышав быстро приближающиеся к нему шаги, поспешил доложить об атаки на него.

- Там лучники. Уходим вглубь здания. - сказал он человеку, который быстро шёл к нему из темноты коридора.

- Я знаю. - шипя, словно змея, ответил человек, которого Костя принял за кого-то из нас. - И очень жаль, что они промахнулись!

После этих слов, мгновенно перейдя на бег, человек пихнув Пальца плечом в грудь, тем самым сильно толкнув его в сторону двери. Скорость, которую успел набрать атакующий, а так же его масса в полтора центнера, сделала своё дело, и Костя вылетел на улицу, открыв собой в полёте дверь. Как только Палец приземлился, он получил сильный удар ногой по лицу. От этого удара его нос, с хрустом, сместился вправо, одарив Костю острой болью и тысячами яркими искринками, которые на какое-то время, лишили его зрения. Второй удар, кирзовым сапогом в челюсть, отправил Пальца в глубокий нокаут.

Мы сбежали по ступеням вниз, затем в пустой, но освещённый сквозь раскрытую дверь, коридор. На улице, как раз напротив открытой двери, метрах в трёх от неё, стояли два человека, огромного размера. Словно демонстрируя нам, они под руки держали обмякшее тело Кости, а приятный, мелодичный и очень знакомый женский голос, уже озвучивал нам требования:

- Иди сюда, мой милый, но очень глупый Кузнечик, и друзей своих веди. А иначе ваш Пальчик умрёт.

Я снова облажался. Я снова попал в западню. Я знал, что меня тут ждёт, но моё грёбанное упрямство, моё чувство превосходства, моя самоуверенность снова сыграла со мной злую, и возможно, смертельную шутку. То, что сейчас прольётся наша кровь, я понял, как только увидел пленённого Костю.