Однажды Дариан спросил у старого Дрегга: почему так? Почему человека объявляют вне закона лишь за то, что у него нет семьи и дома? Разве Дариан виноват, что его родители… Он понятия не имел, кем они были – его родители, – и ни разу их не видел. Он жил среди бездомных столько, сколько себя помнил, и никто из них не называл Дариана сыном, а ему некого было назвать папой или мамой.
И Дрегг рассказал ему. Старик поведал о далёких временах, когда ещё не было никаких призванных, а некроманты только начинали постигать своё мерзкое волшебство, экспериментируя на крысах и бездомных кошках. На логичный вопрос Дариана о том, кто же тогда выполнял всю тяжёлую работу, он ответил:
"Её выполняли мы. Мы носили посылки, кололи дрова, засеивали поля, подметали полы. Мы, живые люди, работали помощниками и подмастерьями, грузчиками и разнорабочими. И за это мы получали пищу и кров. Мы ни от кого не прятались и открыто ходили по городу, предлагая всем свои услуги.
А потом появились они. До сих пор помню тот день, когда некроманты выставили напоказ первого ходока. Или, как они его вежливо называли – призванного. Он был тупой и медлительный, но вполне справлялся с тем, чтобы поелозить метлой по полу, сорвать яблоко с дерева или перенести тяжёлый предмет с одного места на другое. Тогда никто не придал этому значения. Народ поглазел, посмеялся, проверил, что ещё умеет эта безмозглая груда мяса, да разошёлся по домам.
Вот только люди быстро сообразили, что такую тварь не надо ни кормить, ни давать ей крышу над головой. Он не занесёт в дом блох, не утащит еду с кухни, не станет приставать к твоей дочурке, не затребует прибавки к жалованию, не устанет, не пожалуется на тяжёлые условия работы. Некроманты поняли это ещё раньше, и вскоре начали торговать этими "призванными", как какими-то вещами. Не успели мы, простые работяги, и глазом моргнуть, как все дружно оказались не у дел.
Приходишь, такой, на ферму, спрашиваешь, мол, не нужны ли рабочие руки. А хозяин говорит, не нужны, и кивает на такого вот работничка у себя за спиной. Гляжу на него – орудует себе лопатой, закидывая навоз в тележку, а у самого ни пота на коже, ни натуги на лице. Обходились они, конечно, подороже, чем простые мужики, но и пахали потом днями и ночами без перерыва.
В общем, стали мы никому не нужны, и вскоре поняли, что если больше не выходит получать еду за честную работу, то придётся брать её просто так. Многим в те дни пришлось переступить через свою совесть, но иначе мы бы просто передохли все от голода. Так и получилось, что вчерашние честные труженики стали бродить по улицам, срезая кошельки с поясов и таская еду с прилавков, а то и поджидая неосторожных горожан в тёмных подворотнях с дубиной наготове. Преступность разом взлетела до небес, люду стало страшно выйти из дома, и всё чаще вместо себя они посылали по делам тех самых призванных, прицепляя к ним записки. Ходока если и прибьют, то хотя бы не жалко.
Власти быстро смекнули, что пахнет жареным, и взялись за нас по полной программе, увеличив ряды городской стражи, а те, кто был при больших деньгах, стали нанимать себе наёмников для охраны. Тут мы снова пригодились – ведь драться эти мертвецы толком не умеют и хозяина от опасности не защитят. Разве что палкой по голове махнут, но боевому искусству их не обучишь. Вот и пошли вчерашние бандюги охранять богатых господ. Причём охранять от тех, кого ещё недавно называли друзьями и братьями. А тех, кто не нашёл себе места в страже или частной охране, просто взяли и объявили вне закона. Да, вот прямо так и заявили: отныне все бездомные – преступники. С тех самых пор, и по сей день мы вынуждены прятаться и скрываться, как какие-то бандиты".
Но всё это было в прошлом. Те дни из рассказов Дрегга минули задолго до появления Дариана на свет, а жить следовало сегодняшним днём. Потому что, если он окажется недостаточно осторожен и изворотлив, завтрашний день может попросту не настать, как он не настал для Гилека и других бездомных, чьи ходячие тела Дариану иногда доводилось встречать на городских улицах.
Он ещё раз взглянул на свои башмаки. Вид у них был уже изрядно поношенный, а у правого ещё и отвалился небольшой кусок от подошвы. Расхаживать в таких по городу было уже не безопасно, поэтому Дариану и пришла в голову идея навестить Гилека и позаимствовать его недавнюю обновку.
В день, когда Гилек попался, Дариан проследил за ним и знал, где живёт забравшая его некромантка. Сейчас он стоял перед тем самым домом, восхищаясь его размерами. Это был не просто дом, а настоящий особняк, второй этаж которого возвышался над двухметровой каменной оградой, которой была обнесена вся территория дома. Теперь предстояло придумать, как забраться внутрь. Забор не станет проблемой, зато ей точно станут глаза прохожих и стражников, которым будет очень интересно послушать, для чего этот парень решил пролезть на частную территорию.
Перейдя через дорогу – последнее препятствие между ним и особняком, – Дариан двинулся по часовой стрелке вдоль каменного ограждения, заодно оценивая его охранный потенциал. Высота – полтора человеческих роста, щели между блоками довольно широкие, цемент местами уже раскрошился. Значит, трудностей возникнуть не должно. Зайдя за угол, Дариан свернул в переулок, другой конец которого выходил на параллельную улицу, но она почти всегда пустовала.
Прошагав вдоль стены почти до конца переулка, он остановился и прислушался к копошению, доносившемуся с той стороны. Особняк уже остался позади, а значит, за этой частью забора находился сад, огород или другие элементы внутренней территории. Звуки с той стороны представляли собой глухие монотонные удары, и для Дариана этого было достаточно, чтобы понять, кто там находится. Люди в Нориаме не тратили время на нудную и однообразную работу, ей всегда занимались призванные. А их можно было не бояться – ходоки не умели ни поднимать тревогу, ни гоняться за нарушителями. В общем, угрозу они представляли лишь в исключительных случаях.
Осмотрев поверхность стены перед собой, Дариан приметил подходящую щель, в которую можно было просунуть носок ботинка. Остальное было делом техники: упереться ногой, ухватиться руками за верхний выступ, подтянуться, и вот внутренний двор особняка предстал перед юношей, как на ладони.
Почти вся площадь была покрыта ровным газоном, за исключением нескольких пересекающихся дорожек из гладкого круглого камня. Здесь нашлось место и паре дюжин деревьев, и кустам с фигурной стрижкой, и пруду с фонтаном, и крытой беседке, а источник звука, как правильно подумал Дариан, оказался небольшим огородом. Торговля призванными считалась в Нориаме едва ли не самым прибыльным делом, и некроманты уж точно не нуждались в самостоятельном выращивании еды и скота, так что наличие таких огородов для них являлось скорее хобби, нежели необходимостью.
Дариан интересовался огородами, но только в то время года, когда с них можно было что-нибудь сорвать и съесть. Сейчас же из земли торчали лишь маленькие зелёные ростки, которые его мало интересовали. Вот пройдёт ещё пара месяцев, и можно будет снова сюда наведаться. Здесь не было такого изобилия, как в лавках или складах, зато и охрана отсутствовала. Некромантка, небось, и подумать не могла, что у кого-то хватит безбашенности вторгнуться на её территорию ради пары огурцов или помидор.
Сейчас же внимание Дариана было приковано к тому, кто работал на этом огороде, сидя на корточках перед одной из грядок и методично ударяя по земле металлическим предметом, который вряд ли мог бы сойти за оружие. Как и ожидалось, это был призванный. Хоть глаза его были опущены, на грязных от земли руках были хорошо различимы пурпурные капиллярные сетки. И это был Гилек. Дариан узнал его сразу, всё-таки они были знакомы друг с другом почти с рождения. За исключением побледневшей кожи, покрытой фиолетовой паутиной, Гилек выглядел точно так же, как в тот день, когда его повязали. А на ногах у него были те самые башмаки, на которые положил глаз Дариан – ещё совсем новые, разве что испачканные на огородных работах.
