— Ах, так это мы над Гарри потешаемся? — Алькин голос, исполненный сочувствия, источал елей и патоку, — ну, тогда совсем другое дело.

В руках у Альки не было волшебной палочки. Она демонстративно подняла их, показывая собравшимся вокруг них зрителям, к которым как раз присоединилось грифиндорское трио.

— Все видели? У меня в руках нет палочки, — заявила Алька. Глаза её сверкнули, и Малфой отлетел от неё на несколько шагов и рухнул на пол, как будто снесённый внезапным порывом урагана. Алька сочувственно улыбнулась:

— Малфой, тебя же предупреждали — не зли меня. Пока я не злюсь, я не опасна. А стоит мне разозлиться — и вот результат. Никакого осознанного колдовства, просто некоординированный контроль над собой. Я ведь больная на всю голову. Стукнутая, ты же знаешь.

Толпа собравшихся одобрительно заржала. Алька, подхватив под руки Гарри и Рона, кивнула Гермионе, и они все вместе покинули место представления.

— Ты что, правда в обморок упал? — спросила Алька.

— Ага, — неохотно отозвался Гарри.

— А что ты почувствовал?

Гарри рассказал всё, что случилось с ним в поезде. А заодно и про свои летние неприятности. Так Алька впервые услышала имя Сириуса Блэка. Разговор этот происходил после первого завтрака в этом году. Накануне за ужином Алька, так же, как и Гарри, заметила, как исказилось лицо Снейпа в тот миг, когда Директор представил собравшимся нового преподавателя ЗОТИ. От Альки, чутко улавливающей теперь все нюансы настроения своего декана, не ускользнуло сильнейшее отвращение, которое, по всей видимости, испытывал Снейп к профессору Люпину. Альку распирало от любопытства. Ей ужасно хотелось расспросить Снейпа и о Люпине, и о сбежавшем из Азкабана Сириусе Блэке. Но зная, сколько дел наваливается на него в первые дни учебного года, Алька смирила своё любопытство и решила не надоедать ему, хотя бы в эти первые дни.

Снейп вызвал к себе Альку сам. После инцидента с гиппогрифом на уроке по уходу за магическими существами, Малфой нажаловался папаше не только на Хагрида, но и на Альку. Снейп был взбешён

— Долго я ещё буду выгораживать вас перед Люциусом Малфоем? До каких пор вы будете причинять вред его сыну? Вы что, не понимаете, какими возможностями располагает это семейство?

— Скажите своему Люциусу, пусть он вправит мозги своему гадёнышу. Если тот не будет трогать меня и моих друзей, ничего плохого с ним не случится. Надеюсь.

— Только не говорите мне, что у вас произошла «случайная вспышка магической энергии» — Снейп саркастично покосился на Альку.

— Вам двадцать свидетелей подтвердят, что палочки у меня в руках не было, — невинно отозвалась Алька. Снейп устало вздохнул.

— Всегда одно и то же… Ладно. Идите, всё равно говорить с вами без толку, — он взял в руки пергамент со стола, давая понять Альке, что разговор окончен.

— Господин профессор. А можно вас спросить?

— Ну, что ещё?

— Скажите, а чем опасен этот Сириус Блэк? Что он такого сделал?

Если бы Алька знала, какую реакцию вызовет этот простой и, на первый взгляд, невинный вопрос, она бы, пожалуй, поостереглась его задавать. Лицо Снейпа застыло, превратившись в посмертную маску. Из землистого оно стало мертвенно- серым. Таких лиц не бывает у живых, вдруг подумалось испуганной Альке. А его глаза… Мамочка! Бездонные пропасти, полные боли и ненависти, каких Алька никогда не встречала ни в одном человеческом взгляде. Что же она такого спросила? Алька сжалась в комок, виновато — испуганно поглядывая на Снейпа, который медленно приходил в себя.

— Господин профессор, — жалобно пискнула Алька, отважившись прикоснуться рукой к рукаву его мантии, — простите меня… Я что-то не то спросила?

Он опустил голову и медленно потёр пальцами виски, как будто пытался избавиться от охватившего его наваждения. Потом так же медленно поднял глаза на Альку.

— Блэк убил одним заклятием тринадцать человек. За это его и отправили в Азкабан.

— Среди этих тринадцати был кто-то близкий лично вам? — спросила осмелевшая Алька.

— Нет. С чего вы так решили? — его голос был усталым и тусклым.

— Глядя на ваше лицо… Оно было таким… Вы просто не хотите мне рассказывать?

— Да.

— Простите меня, — она, на удивление, не обиделась. Стояла и смотрела на него с сочувствием, чуть не плача от своей несуществующей вины. Снейпу стало жаль её.

— Блэк и я… Мы стали причиной гибели одних и тех же людей, — медленно произнёс он, — Больше я вам ничего не могу сказать. И надеюсь, что сказанное мной не станет достоянием ничьих ушей. Ничьих — подчеркнул Снейп.

— У меня нет привычки передавать наши разговоры кому бы то ни было, — обиделась Алька.

— Даже вашим гриффиндорским друзьям?

— Им — в первую очередь, — она криво усмехнулась, — не думаю, что они разделяют моё мнение о вас. Господин профессор… а можно ещё один вопрос?

— Только один, — обречённо вздохнул Снейп.

— Что вы можете сказать о новом преподавателе ЗОТИ?

Снейп поморщился. Вечер непростых вопросов и уклончивых ответов продолжался.

— Как о преподавателе –ничего.

— А как о человеке?

— Как человек, он вызывает у меня стойкую неприязнь, — немного подумав, ответил Снейп.

— Он ваш враг? Из тех, из-за кого вы пошли служить Волан-де-Морту? — Алька не знала, с чего она это взяла. Вопрос сам соскочил у неё с языка, удивив и Снейпа, и её саму.

— Откуда вам это известно? — Снейп смотрел на неё подозрительно, почти зло. Алька пожала плечами:

— Сама не знаю. Просто спросила. А что, угадала?

— Да, — устало вздохнул Снейп, — в некоторых вопросах вы чересчур догадливы. А в некоторых проявляете поразительную тупость. Усвойте наконец, что не стоит вам связываться с Драко Малфоем. Неужели это так трудно понять, при вашем-то уме?

— Я постараюсь. Хотя ничего обещать не могу.

— Идите уже, — Снейп снова сделал вид, что занят чтением пергамента. Алька на цыпочках вышла из кабинета. После этого разговора вопросов у неё осталось больше, чем было до него.

Урок зельеварения взбесил Альку. Какого чёрта?! Снейп носился с Малфоем, как с писанной торбой, заставляя то Рона, то Гарри помогать этому симулянту в нарезке ингредиентов. В том, что Малфой симулирует, у Альки не было ни малейшего сомнения. И, может, хватит уже Снейпу запугивать беднягу Невилла? Тот и так боится профессора зельеварения до потери сознания. «Ну, чего ты злишься? Чего добиваешься, — мысленно обращалась Алька к Снейпу. — Насыщаешь образ мерзкого чудовища новыми красками? Пытаешься вызвать побольше ненависти к себе в отместку за то, что позволил расслабиться летом?» Глядя на него, Алька откровенно страдала. Она ведь знала, какой он на самом деле. Зачем же он так с собой? И с нею…

После обеда был первый в этом году урок ЗОТИ. Профессор Люпин привёл учеников в учительскую. Снейп, одиноко сидевший в кресле у камина, поспешил ретироваться, заявив, что зрелище предстоит не из приятных. Услышав его замечание по поводу Невилла, Алька окончательно разозлилась. Ну, вот зачем он так? Чёртов старый дикобраз!

Люпин подвёл учеников к шкафу, в котором прятался боггарт. Алька слышала о нём впервые, не в пример Гермионе, которая, казалось, знала ответы на все вопросы по школьной программе до седьмого курса включительно. Итак, привидение принимает форму того, чего человек боится больше всего. Чего же больше всего на свете боится Алька? Она чётко знала ответ на этот вопрос. Вот только остальным знать об этом было не обязательно.

Тем временем Лонгботтом насмешил присутствующих признанием, что больше всего он боится профессора Снейпа. Люпин уже давал ему указания, как вырядить страшного профессора в бабушкины шмотки. Студенты веселились вовсю. Алька сжимала кулаки и кусала губы. Если бы сегодня Снейп на уроке зельеварения не издевался над Невиллом, Алька бы уже давно высказала этому Люпину всё, что она думает о его способах самоутверждения за счёт коллеги. А теперь… Теперь ей казалось, что у Лонгботтома есть моральное право отомстить Снейпу, хоть ей это и не нравилось. Но, кажется, не нравилось это только ей одной.