Ночью мне приснился Андрей. Вернее, я думаю, что это был Андрей, ибо снилась неясная смутная фигура. Он что-то говорил мне, очень важное для него, а может и для меня, или вообще для всего мира, но я видела лишь шевелящиеся губы и ничего не могла разобрать. А еще возникло ощущение… Как странно — во сне и ощущение… что я его уже где-то видела, и не только на фото.

[1] Старые договоренности в силе. (англ.)

[2] Для желающего нет ничего трудного. (лат.)

С кровати меня поднял телефон, только мелодия показалась какой-то странной. Несколько секунд я пыталась сосредоточиться на звучании, пока не сообразила: наряду с вызовом мобильника кто-то нещадно насилует мой дверной звонок.

— Уманская, — хриплым со сна голосом буркнула я в трубку и, нашарив под кроватью тапочки, направилась к двери.

— Доброе утро! — ответил мне жизнерадостный голос. — Это Егор, мы вчера...

— Подожди, ко мне пришли, — остановила я его и открыла дверь.

— Я и пришел, — бодро ответил мне вчерашний знакомец.

На лестничной площадке, привалившись плечом к дверному косяку, стоял он — в своей черной кожаной куртке и с радостной улыбкой на лице. И хотя я загораживала проход, Егор каким-то волшебным образом, сделав всего одно легкое движение, оказался у меня за спиной и вальяжно прошествовал на кухню.

— Собирайся, шеф ждет, — небрежно из-за спины бросил мне этот нахал. — А я пока похозяйничаю, не возражаешь?

Спорить мне не хотелось, поэтому я махнула рукой, что означало «делай что хочешь, только меня не трогай», и молча отправилась в душ. Минут через двадцать он встретил меня на кухне с двумя чашками кофе и омлетом. Ну надо же — он и с моей капризной турецкой кофеваркой договорился, и газовую плиту освоил, и даже со стола вчерашнюю посуду убрал.

— Где тебя шеф подобрал? На курсах домработниц? — проворчала я.

Егор засмеялся, ничуть не обидевшись. Критически оглядев мои голубые джинсы с модными проплешинами и обтягивающую кофточку, он одобрительно хмыкнул. Зато у меня не было настроения ни шутить, ни вообще разговаривать.

Не буду оригинальной, если скажу, что люди делятся на сов и жаворонков. Я — типичная сова. Даже после восьми часов полноценного сна по утрам я выгляжу заторможенной и молчаливой. А если не высплюсь толком, как сегодня, то меня вообще лучше вообще не трогать. Ибо и видом, и характером я напоминаю злую мегеру из детской страшилки.

Я взяла чашку и принялась молча пить кофе. Егор, похоже, понял мое состояние и не допекал разговорами. Только изредка сложно поглядывал на меня. Симпатия, любопытство… Что-то в его взгляде было еще, что я никак не могла прочесть. Так мы пили кофе и молчали, изредка обмениваясь взглядами, пока тишину не нарушило тихое гудение мобильника Егора.

Извинившись, он отошел к окну. И сколько я не навостряла уши, ничего кроме «да», «нет» и «хм» услышать не смогла.

Закончив разговор, Егор критически оглядел меня. Что вдруг стало «не так»? Ведь еще совсем недавно ему все нравилось… вроде…

— А нет ли у тебя хорошего летнего костюма? — спросил он.

— Какой еще костюм? — рявкнула я. — Мне в джинсах удобнее…

— Я тоже поклонник джинсовой одежды, но думаю, в Кремле ее не оценят.

— Где не оценят? — мне показалось, что я ослышалась.

— Я разве не сказал? Планы изменились, ты отправляешься в Кремль. Итак, как насчет костюма?

— Что? — я совсем растерялась. — В Кремль? Я? Зачем?

— А сама как думаешь? Вчерашний проигрыш «Спартака» обсудить? До кое-кого, кровно заинтересованного в деле, которое ты ведешь, наконец-то дошли сведения о пропаже. И этот кое-кто хочет на тебя посмотреть. Все, переодеваться! Бегом!

И Егор решительно подтолкнул меня в комнату.

Если бы я была выспавшейся, то непременно засыпала бы его вопросами — «зачем?», «почему?», но я еще не проснулась. Поэтому безропотно пошла переодеваться.

Собственно, вариант, полностью соответствующий поставленным требованиям «хороший летний костюм», у меня был только один — итальянский темно-синий костюмчик с белой отделкой. И синие лодочки к нему.

Закрывая шкаф с небогатым набором нарядов, мне пришла неожиданная мысль. Вот была бы я героиней американского сериала или французского детектива, то копалась бы сейчас в недрах необъятного гардероба, и выбор бы у меня шел на десятки туалетов. И в Кремль бы я точно опоздала.

Усмехнувшись, я вышла из комнаты.

— Отличный костюм, — одобрил Егор. — По-деловому строгий, но в то же время элегантный. Теперь макияж и что-то сделать с волосами.

— Я не крашусь на работе!

Так я и знала, что одним костюмом не обойдется! Ох, и не люблю я наводить красоту. Недовольно развернувшись на каблуках, я направилась обратно в комнату.

— Не скромничай, помаду погуще, глаза поярче! — крикнул мне вдогонку Егор.

Пятнадцать минут спустя, швырнув портфель с документами на заднее сидение — настроение было окончательно испорчено, я решительно уселась за руль своей машины. Егор без возражений расположился рядом. Хоть тут не лезет.

— Мы сейчас в отдел?

— Нет времени, — ответил он. — Давай сразу в Кремль.

Я повернула ключ зажигания и нажала на педаль.

Москва торопилась начать новый рабочий день. Рено, Форды, Ситроены, БМВ, черные, красные, серебристые, цвета мокрого асфальта и спелой вишни, спешили, тесня и обгоняя друг друга. Застряв в очередной пробке, я вышла из машины и огляделась. Словно гигантское щупальце гидры, в обе стороны от меня растянулась вереница автомобилей. И ведь этот железный сейчас спрут опутал весь город, подумалось мне.

Тяжелое свинцово-серое небо, низко нависавшее над столицей, не добавляло оптимизма, оно лишь усиливало тягостное впечатление. Пыль, шум, суета. Раздражение и усталость уже с утра. А ведь еще целый рабочий день впереди, за который необходимо принести пользу обществу и не сойти с ума. Город вреден для человека, а большой город — поистине разрушителен. Интересно, я это сама придумала, или где-то прочитала?

С билбордов и растяжек повсюду на меня смотрел Иннокентий Давыдов. Он улыбался мне и предлагал взять ипотеку в банке под выгодный процент, удивлялся, почему я езжу на своей старой колымаге, когда любой автосалон с радостью продаст мне новый автомобиль. В кредит, разумеется. Протягивал мне новый айфон и вообще всячески призывал не стесняться своих желаний. Забавное у нас нынче время, когда ушедшие в мир иной, раздают советы живущим.

Наконец на светофоре зажегся зеленый сигнал, и щупальце жадно зашевелилось, потянувшись к центру города.

Пока мы неспешно ползли от светофора к светофору, я обдумывала наш тандем с Егором, и чем больше я размышляла об этом, тем больше утверждалась в одной мысли: все равно, рано или поздно, придется начать этот разговор. Лучше уж сразу расставить все точки над «и» и выяснить, кто главный в нашей паре, чтобы не получилось подобия Тяни-Толкая. Как же я не люблю выяснять отношения! Но придется. Я уже почти сочинила первую фразу, но на очередном перекрестке Егор задал вопрос:

— Как самочувствие? Мандража нет?

Конечно же, есть! Я вообще отношу себя к беспокойным особам. Занимаюсь самоедством, волнуюсь перед экзаменами и вызовом на ковер к начальству. И все психологические тренинги здесь пока бессильны. Но нервничаю я только в нормальном состоянии, а не когда сплю на ходу, как сейчас. Недосып — это уже почти что состояние измененного сознания, когда окружающие люди и действительность воспринимаются по-другому. Вот проснусь, тут-то все и начнется. Но не признаваться же в этом полузнакомому красавцу?

— Нет у меня никакого мандража.

— Это хорошо, потом у что меня рядом не будет…

— Разве мы не вместе идем?

— Нет. Это твое дело, ты следователь, я всего лишь советчик и помощник, а в данном случае еще и твой шофер. Кстати, мы скоро подъедем, так что давай-ка, чтобы соответствовать своей роли, я пересяду за руль.