========== Часть 1 ==========
Ты опять простыл!
Я не спала ночь, сидя у твоей кровати. Ты кашлял, бредил, мы никак не могли сбить температуру, и ты в бреду опять звал её.
Моё сердце плакало кровью. Сколько лет прошло! Сколько лет…
У нас семья, дети, мы бок о бок прошли с тобой всю жизнь. Наша внучка выходит замуж. Внучка, слышишь?! Внучка. Ты любишь наших детей, ты любишь меня. Женщины чувствуют и не ошибаются, но неужели она так и не покинула твоего сердца?
Я верила, что всё забылось, что всё так далеко в прошлом, что можно закрыть эту дверь, потерять ключ и не вспоминать…
Я так и сделала, я смогла! Я не вспоминала и любила тебя.
Помнишь, когда мы последний раз гуляли по парку, ты сказал, что прожил счастливую жизнь?
Я была горда, что именно я являюсь частью этой жизни. Значит, и я кусочек твоего счастья.
И вот теперь, глядя на тебя спящего, я задаюсь вопросом: «Хватило ли моей любви, чтобы отогреть твоё сердце?».
Спи, мой друг, спи, мой муж, спи, мой единственный самый любимый человек на свете. Спи! Наступит утро, и боль уйдёт, тебе станет легче, и ты забудешь её имя. В твоей жизни останемся только мы: я, дети, внуки. Боль уйдёт. Ты выздоровеешь.
Спи, рассвет всё расставит по своим местам…
========== Часть 2 ==========
Сколько мыслей и трактатов посвящено памяти.
Зачем?
Всё суета.
Память — это и есть сама жизнь. Вернее, жизнь — это запомнившиеся моменты, дни, годы, чувства, эмоции, потрясения. То есть то, что помнишь — то и прожил. То, что не помнишь — не важно, не личностно, не дорого. Как может быть дорого то, чего не знаешь? Хотя оно было, было с тобой и ещё с кем-то. Но для того, другого, оно было и осталось, а для тебя — нет.
Путано думаю, но что же…
Так вот: моя жизнь — это ты!
Моя память — тоже ты. С самых ранних первых мгновений. Всё, что я помню, связано так или иначе с тобой, а ещё чаще это наша общая память.
Да! Да! Да! Мы всю жизнь вместе! Всю жизнь!
Я не считаю те семь лет, что нам пришлось быть врозь. Это не мы решили и не нам ответ держать.
Я знаю — мы рождены друг для друга.
Я всё смогу с тобой. Главное, чтобы ты просто был рядом.
Хотя, что я говорю: главное — чтобы ты просто был.
По иронии судьбы ты родился первым. Не намного, на каких-то четыре месяца. Наши мамы подружились благодаря нам с тобой, они вместе гуляли с колясками. Это мы с тобой объединили их. Помнишь? Конечно, не помнишь, как и я. Но я просто знаю, мне мама рассказывала, когда ещё была жива…
Они были молодыми и счастливыми. Тебя назвали Богдан — Богом данный. А меня Златой. Ты стал счастьем, а я богатством.
Через некоторое время подружились и наши отцы. Так началась наша с тобой история. Одна на двоих.
Ты рос болезненным ребёнком, а я хулиганкой. Вечно я втягивала тебя в разные истории. И песок из песочницы в волосы тебе насыпала, и со двора уводила, когда мы в путешествие играли, и мороженым кормила, чтобы никто не видел.
И ты не болел, хотя твои мама и бабушка это самое мороженое, в целях профилактики ангины, тебе не давали. А ты любил его…
Вот смотрю в окно и вспоминаю, и тебе рассказываю, а ты спишь.
А помнишь, как я подралась за тебя, и мне крепко тогда перепало? Они же старше были, те трое, которым твой самосвал понравился.
Меня тогда заругали, решили, что это я драку затеяла!
Твоя бабушка даже не разрешала нам дружить, но недолго, совсем недолго. А потом ты принёс мне розы в знак примирения, настоящие, живые, мелкие такие, декоративные, они в горшке росли.
Я, маленькая тогда ещё, шестилетняя девочка сама ухаживала за ними. Сама поливала, сама пересаживала, удобряла, и они цвели, мне в благодарность. А может быть, цвели потому, что подарил мне их ты.
Перед самой школой ты заболел ветрянкой. Позвонил мне по телефону, и я перелезла к тебе в комнату через балкон. Мне было очень страшно, всё-таки пятый этаж, хоть и перила почти соприкасались. Ты был смешной, весь в зелёнке, но тебе стало легче, потому что я была рядом.
Тогда мы разглядывали книжки с картинками. Сказки Андерсена, помнишь, Богдан? Большие цветные красочные книги. И как иллюстрированы! Я и не видела таких книг больше никогда. Они мне снились. Вернее, не так. Во сне они были дверью в сказку. А я, как любая маленькая девочка, мечтала хоть на одну ночь оказаться принцессой из сказки.
— Я помню, Злата.
— Проснулся?
— Сколько спать можно, так можно и жизнь проспать. Не так много этой жизни осталось-то…
— Сколько осталось, столько осталось. Главное, ты не пугал меня бы своими болезнями.
— Да я не нарочно, Злата. Ходил на озеро, вот и замёрз.
— А что ходил? Вот что ты на этом озере забыл? Ангину с пневмонией?
Он улыбнулся так многозначительно и зашёлся кашлем. Я подбежала к нему и помогла сесть. Затем провела ладонью по лбу, и к своему удовольствию поняла, что температуры нет. Будем бороться с кашлем. И победим!
— Ты ещё не ложилась, Злата?
— Нет, смотрела на снег и вспоминала…
— Про нас с тобой вспоминала?
— А то про кого?
Он улыбнулся, хитро так.
— Есть нам, что вспомнить. Я люблю тебя.
— Любишь?
— А то! Конечно, люблю. Кого мне любить, кроме тебя? Ложись. Давай вот тут, рядом. А я твой сон караулить буду, выспался, чай. Мне так спокойно с тобой всегда и тепло.
Я разделась и легла, а он гладил мои плечи, волосы.
— Что не красишь седину?
— А я от этого помолодею вдруг? Или замуж соберусь? Так замужем давно. Или ты не заметил?
— Кокетничаешь?
— Ну, когда-то же надо и пококетничать. Женщина я или кто?
— Женщина! Спи давай.
— А может, бульончику горяченького?
— С курочкой? Не откажусь.
Я встала, накинула халат и пошла разогревать бульон, с вечера сваренный. Вот и всё как всегда, и любит он меня одну. Что думать-то? Вся жизнь вместе: дети, внуки. Да и любит меня он, и я его люблю.
========== Часть 3 ==========
— Богдан, ты знаешь, когда ты уехал, я думала, что умерла. Я не могла ни пить, ни есть, я не выходила на улицу и мне вызывали врача. А он направил меня в психиатрическую клинику. Но я не пошла туда. Это был бы такой позор для родителей.
— Ты никогда не говорила об этом, Злата.
— Я пыталась забыть. Я и сейчас пытаюсь забыть те годы. Чтобы их не было, не существовало в моей жизни!
— В нашей жизни. Не надо, не возвращайся туда. Это нехорошо. Я ошибался. Я простой смертный, и я просто был не прав. Я не видел истинной картины и не понимал, насколько ты дорога мне.
— Я знаю. Я тоже долго не понимала, что мы далеко не просто друзья.
— У меня и мысли не возникало в то время, о том, что между нами может быть что-то кроме дружбы. Ты была моим единственным настоящим другом, ты выслушивала все истории о моих похождениях, о моей первой любви. Я плакал тебе в плечо, когда рассказывал о сердечных муках. Ты помнишь? Это так смешно.
— Смешно?! Да у меня сердце рвалось на части, я сгорала от ненависти к этой противной Ольке Самошиной! Богдан, я ненавидела её за то, что ты её любил, и за то, что она не любила тебя я её тоже ненавидела. Я ждала тебя с каждого свидания, стоя на своём балконе. Я ждала! Я готова была торчать там ночи напролёт. Я укладывалась в постель только зная, что ты уже дома.
— Ну, она была симпатичной и королевой класса. В неё были влюблены практически все мальчишки. Теперь та юношеская любовь кажется смешной… Что ты улыбаешься, Злата?
— Смешной? Ты серьёзно? Смешной? — Я рассмеялась, прикрыв рот рукой.
— Ну да, смешной… — Он откинулся на спинку стула и удивлённо смотрел на меня.
— Мне было не смешно, но я ещё не понимала всей сути происходящего. Если бы у меня был хоть какой-то опыт, или отношения. Но я не стремилась к этому. Да и королевой никогда не была. Мне достаточно казалось только твоей дружбы.
— Родная, я тогда так жалел, что ты не моя сестра.
— Сестра? Да ты шутишь!
