– Позвольте, попросить вас о помощи, – обратился Хардиан к обладательнице статной фигуры, не поддавшейся годам, явно отметившимся на её лице.

Ноннель, погруженная в размышления о судьбе внучки, отрешилась от окружающего мира. В голове назойливо возникала идея о поиске способа, который позволит её семье покинуть пределы мира, дошедшего до точки невозврата.

– Простите, пожалуйста, я очень нуждаюсь в вашей помощи, – повторил свою просьбу Хардиан.

В сознание врезались звуки, заставляя вернуться к реальности. Повернувшись в сторону источника шума, она увидела высокого брюнета, одетого в коричневый замшевый костюм. В чертах лица путника сквозило нечто знакомое, но что она не могла понять.

– Извините, меня за рассеянность: вы что-то хотели? – Ноннель стало стыдно за свое поведение, которое вполне позволительно было списать на возраст.

– Помогите мне.

– Что-то случилось?

– Я здесь впервые и мне требуется информационная помощь, – Хардиан все сильнее сомневался в правильности своего вояжа на родину родителей.

Ноннель продолжала разглядывать лицо незнакомца.

– Как вас зовут? – спросила она парня.

– Хардиан Астер.

– А как звали ваших родителей?

– Илалия и Эдуард.

– С этой девочкой я дружила с детства. Помню, когда она уезжала из наших мест, уже будучи достаточно взрослой, в сопровождении супруга. Ваши родители были красивой парой.

– Теперь мои родители стали воспоминанием.

– Как жаль. Мужайтесь, к сожалению, все мы отсюда уйдем.

Хардиан не умел принимать соболезнования, теряясь в подборе ответных слов.

– Вы проживали в Геопланте? – Ноннель решила переключиться на другую тему разговора.

– Выбор невелик и на тот период, равно, как и сейчас, – засмеялся Хардиан. – Родители видели широту горизонта, которую открывал мега-город. Не могу не согласиться с их решением. Геоплант в самом деле позволяет стартовать в профессиональном развитии. Но не всем.

– Неужели вы попали в число тех, кому это не удалось? – Ноннель предположила, что оставлять комфортную жизнь человек не стал бы и только поиск лучшего толкнул отправиться в дорогу.

– Частично. Куда лучше это получилось у моего отца. Эдуард действительно смог осуществить мечту. Он стал биоинженером и написал программу, позволившую вживлять наночипы в трансплантированные органы, печатаемые на 3D-принтерах для осуществления мониторинга и сигнализации о начале сбоя.

– Полезное изобретение. Что же произошло после? – чутье Ноннель уже дало ответ, но она не хотела проявлять себя нетактично и предпочла слушать рассказ собеседника.

– Родители расстались. Мама не смогла получить приличную должность в Институте кванта, и вынуждена была по распределению незадействованных персоналий работать в сфере обслуживания. Я получил тривиальное образование в области физических наук.

– Неужели вам не нашлось применения в Геопланте?

– Нашлось, но не настолько убедительное, чтобы мне не захотелось покинуть нажитые места.

– Могу полюбопытствовать какое именно?

– В правлении Института персоналий, – Хардиан закашлялся.

– Высокий уровень. Но почему вы бросили работу? – Ноннель показалось, что молодой человек зашелся кашлем из-за состава воздуха Кселона, отличавшегося от того, каким приходилось дышать геоплантовцам.

– Я не покончил со своей работой. Правильнее сказать, что взял тайм-аут. Есть над, чем подумать. Но прежде, чем я решу, что буду делать дальше, планирую немного отдохнуть. В Геопланте это невозможно сделать.

– В мое время люди уважали отдых. Сейчас это практически не применимо. Или я ошибаюсь?

– Отчасти верно, отдых полагается в исключительных случаях.

– Видимо, вы на очень хорошем счету в мега-городе, – Ноннель улыбнулась.

– Мне требовалась близость к природе. В Геопланте переизбыток технологий. И я решил погостить здесь. Мое руководство пошло навстречу исключительно из-за потери, постигшей мою семью, – Хардиан поспешил развеять мнение пожилой женщины о своем особом положении в городе.

– Увы, молодой человек, прежнего Кселона нет. И очень давно. Вместо него руины развитого общества под правлением тирана, – она сочувственно смотрела на гостя, планы которого безжалостно разрушила парой фраз.

Камера не была схожа на тюремную. Светлые тона окрашенных стен и пола, удобная кровать превращали место заключения в номер для отдыха. Девушка с ненавистью смотрела на стены, не имевшие перед ней вины. Такая красота лачугам нормалей не дозволялась. Злость внутри особы, терпящей лишения разрасталась, и сама её создательница опасалась, что не сможет выстоять под натиском гнева. Энергия этой эмоции слишком сильна, особенно когда лишает своего обладателя самоконтроля.

К двери камеры подошел охранник. Алекс мялся в нерешительности. Ему казалась бестолковой идея ареста человека из-за наличия у него литературы на каком-то языке, не пришедшемся по вкусу правителю. На мониторе, демонстрирующем происходящее внутри камеры, он видел девушку, с короткой стрижкой, лежащую на кровати. Он отпер дверь и скомандовал задержанной встать и пройти с ним.

Этель смотрела на парня, одетого в форму охраны Велиандов с презрением. Если бы у неё имелось оружие, она бы пустила его в ход. Но относительно этой мысли она не была уверенна, что смогла бы воплотить её в реальность. Поднявшись, она постояла, словно выжидая реакцию стражника. Но та не последовала. Пришлось идти с ним.

– Куда направляемся? – поинтересовалась Этель у человека, моментально ставшего врагом.

– Провожу вас к начальнику охраны Велиандов, – пояснил Алекс, стараясь придать голосу мягкость. Ему не хотелось досаждать и без того униженным и закабаленным нормалям.

– Не трудно догадаться.

– Тем не менее, вы задали вопрос.

Этель промолчала. Ей не к чему было придраться и пришлось копить гнев для разговора с очередным лакеем захватчика. Страх девушка не ощущала, в конце концов ничего преступного ею не было совершенно, чтобы опасаться какого-либо серьезного наказания. Но кто знает, что взбредет в голову человека, нахлебавшегося вседозволенности.

– Мы пришли, – Алекс вырвал из раздумий арестованную и подвел её к широченным дверям.

– И что я сама пойду в логово шакалов? – Этель почему-то не опасалась бросать колкости в беседе со служащим охраны.

– Увы, дальше придется идти самой, – Алекс попытался улыбнуться, но жалость к бедной кселонке лишь скривила его губы. Помочь он ей не мог, точнее боялся, чтобы не впасть в немилость.

Этель смерила взглядом сконфузившегося парня и открыла настежь двери, казавшиеся тяжелыми, но с легкостью поддавшиеся её силе. В кресле за аккуратным по размерам столом восседал полноватый мужчина. Он был застигнут врасплох девушкой, вошедшей без стука. Из рук Теноса выпал блокнот, в который он записывал свои стишки.

– Что же за воспитание такое у вас, юная особа? – ему не хотелось кричать, он устал от бесконечных допросов представителей нормалей, доведенных до состояния апатия и оттого переставших возражать, даже когда им инкриминировали виновность в совершении преступления.

– Что именно вас смутило? – Этель держалась с чувством собственного достоинства.

– Удивлен, – не скрыл впечатления от поведения кселонки Тенос, привыкший к виноватым выражениям лиц и сгорбленным спинам. Исключение из правил удивляло – девушка с взлохмаченными короткими волосами и вызовом в глазах смотрелась, как армеец. Даже стояла арестованная так, будто готовилась принимать удар.

– Это все, зачем меня звали?

– Нет. А теперь прекращаем обмениваться ничего незначащими фразами, и перейдем к делу. В вашем доме был найден сборник афоризмов.

– Если то, в чем мы живем можно назвать домом, то да. Читать нормалям не дозволяется?

– На латыни не дозволяется. Как и на старокселонском наречии. Только на новокселонском, – Тенос безэмоциональным тоном повторил девушке то, что должен был сказать согласно инструкции.