Рози росла необычайно сообразительной, в девять месяцев встала на ножки, и почти сразу пошла. Она была любимицей семьи Уизли, и чрезвычайно тянулась к Северусу, который вместе с Гарри навещал Нору по праздникам.

Молли принимала его очень тепло. Она говорила, что это чудо, что Снейп тогда оказался рядом и помог Рози появиться на свет. Северус скупо улыбался, но, пока никто не видит, совал девочке конфеты. Рози беззубо улыбалась ему и не слезала с его коленей.

Гарри появлялся дома только в каникулы. Они со Снейпом писали друг другу письма о всякой ерунде. Гарри рассказывал об их преподавателе по зельям — милейшем человеке, который объяснял все так, что даже тролль бы понял материал. Северус ревновал его к нему в шутку. Поттер писал ему о теоретических делах, которые им, якобы, нужно было раскрыть. К настоящим преступлениям студентов пока не подпускали. Практика в министерстве начиналась с третьего курса. Северус в ответ писал, что все его заказчики — идиоты, потому что попадаются заказы даже на перечное зелье, которое учат готовить на втором курсе школы. Гарри писал ему, как он скучает по нему, а профессор отвечал, что тоже…

Умяв целую тарелку картофельного пюре с котлетами, Гарри сыто вздохнул.

— Обожаю, когда ты готовишь, –улыбнулся он. — У тебя даже самое простое блюдо получается таким … знаешь, с изюминкой. Что добавил в котлеты?

— Гвоздику.

Северус сидел рядом и наблюдал за тем, как Поттер поглощает ужин. Они не виделись с пасхальных каникул, и Гарри заметил, что у него опалены брови и волосы стали короче обычного.

— Что-то случилось? — он указал на его лицо, и Снейп качнул головой.

— Ерунда. Котел взорвался. Я готовил экспериментальное зелье, но, видимо, перестарался с драконьей кровью.

Гарри поднялся на ноги и, прежде чем Снейп успел его остановить, вошел в лабораторию.

Комната выглядела так, будто в ней швырялись мебелью. Всё было со следами огня и мокрое — будто пожар случился несколько часов назад. Поттер обернулся к профессору:

— Северус, ты в порядке? — он дотронулся до его плеч, с тревогой заглядывая в лицо, — как это произошло? Не припомню, чтобы у тебя взрывались котлы…

Снейп пожал плечами. Вид у него был недовольный и раздосадованный. Он явно не хотел, чтобы Гарри знал об этом инциденте.

— Всё в порядке, — повторил он негромко, — завтра я всё уберу, а ты мне поможешь. Пойдём.

Они вернулись в кухню, где Гарри, весело болтая об экзаменах, перемыл всю посуду, а потом оба переместились в гостиную.

— Как там Драко? — спросил Северус, когда Гарри, удобно устроившись в его объятиях, примостился рядом с книгой. — Я знаю, что вы держите связь. На мои письма он отвечает крайне неохотно.

— У него всё хорошо. Состояние Малфоев обрушилось на него, как снег на голову — он единственный наследник. Нарцисса так и живёт в поместье, а Драко послал всех к черту и ушел в мир магглов. Его достали репортеры, обожатели и ненавистники. Он живет в Лондоне.

— Чем занимается?

— Не говорит, — Гарри потер глаза детским и милым жестом, и сел, чтобы не уснуть.

Полчаса прошли в молчаливом наслаждении обществом друг друга. Гарри чувствовал себя дома, а Северус был погружен в чтение какого-то журнала по зельеделию.

Наконец, он отложил чтение и негромко проговорил:

— Гарри, сыграй для меня что-нибудь.

Поттер улыбнулся. Северус часто просил его об этом, когда он приезжал. Усевшись на высокий круглый стул без спинки, он открыл инструмент.

— Что тебе сыграть? — его пальцы прошлись по клавиатуре в беглом арпеджио.

— Что-нибудь проникновенное.

Гарри задумался на мгновение, а потом его пальцы нашли многознаковый соль-диез-минор. Вальсовый ритм задала левая рука, мягкими аккордами кружа «раз-два-три!» А правая — затянула витиеватую, прекрасную мелодию. Она навевала мысли о галантном веке, о непышных и небогатых провинциальных балах и светлом лете в оправе из диких роз и белых лилий.

Когда вальс закончился, Северус, как всегда, поаплодировал ему.

— Это тоже был Шопен?

Гарри кивнул.

— Знаешь, Фридерик вывел легкие жанры музыки на новый уровень. До него вальсы и мазурки были лишь музыкой, под которые танцуют, а этюды — фортепианными упражнениями. Он вложил в них смысл, сюжет и чувственное наполнение. Например, этот вальс посвящён девушке, которую он любил, он светлый и ненавязчивый. У Шопена есть этюд, в котором он передал революционные настроения, но он слишком сложный, я не смогу его сыграть.

Северус слушал его, подперев подбородок рукой. Гарри всегда говорил о музыке с такой трепетной и нежной любовью и становился при этом одухотворённым и счастливым. Профессор поднялся с кресла, легко поцеловал его в губы и потянул за руку.

Поттер, хитро улыбаясь, позволил увлечь себя в спальню.

Руки Северуса всегда были неизменно нежными, вне зависимости от того, сколько Гарри не было дома. Он прикасался к нему всегда деликатно и осторожно.

Когда одежда была скинута, и дыхания сплелись в бесконечном поцелуе, Снейп уложил Гарри на кровать, а сам опустился рядом. Но через несколько мгновений, парень мягко, но настойчиво надавил на его плечи и заставил остаться лежать на подушке, в то время как сам приподнялся и навис над Северусом, опираясь по обе стороны от его головы руками.

Удивление промелькнуло в глазах Снейпа лишь на долю секунды, тут же сменившись лукавым любопытством.

— Ах, вот как, мистер Поттер? — с усмешкой спросил он, не сводя с Гарри восхищенного взгляда.

Гарри улыбнулся. Дыхание его срывалось, сердце билось неистово, он готов был умереть от нежности и желания.

— Ты позволишь мне?..

Северус вместо ответа стремительно подался вперед и поцеловал его страстно, неистово, а потом откинулся на спину, предоставляя себя в полное распоряжение парня.

Если Гарри и волновался, он этого не показал. Он поклонялся телу Снейпа, ласкал его, целовал, нежил и лелеял. И когда голова Северуса запрокинулась назад, рассыпая по подушке чёрные волосы, когда с губ сорвался слабый стон, когда руки его судорожно прижали Поттера к себе в сминающем объятии, Гарри получил свою награду.

Получасом позже, когда они оба отдыхали, гриффиндорцу больше всего хотелось прижимать к себе его — своего Северуса. Он-то знал, что нелюдимый и замкнутый Снейп на самом деле жаждет того, чего хотят все люди без исключения — быть любимым.

Гарри чувствовал, что способен дать ему эту любовь. Это нетерпение сердца, когда один человек становится для тебя всем миром.

Он скользнул взглядом по изящным рукам профессора, по его опущенным ресницам, по мерно поднимающейся груди, по черным шелковым волосам, и улыбнулся.

Ему предстояло ещё многое пережить, но он знал одно: вместе они справятся!

5.07.2018.