Северус много времени стал проводить в лавке. Приходил поздно, когда Гарри уже клевал носом, вставал чуть свет. Парень мог его не видеть целую неделю. Когда он сказал ему, что скучает, профессор холодно приподнял брови:
— Я работаю, Поттер. Кто-то должен зарабатывать деньги, пока ты учишься.
Слова были не обидными и, как ни крути, правдивыми, ведь, по большинству, они тратили деньги Северуса. Гарри мог взять монеты из своего хранилища себе на одежду, какие-то мелочи, но продукты, счета за квартиру оплачивал Снейп.
— Ты сам настаивал сберечь состояние родителей на всякий случай, — резонно ответил Гарри тогда, — ты сказал, что существуют такие ситуации, когда лучше иметь большую сумму разом. Теперь ты другого мнения? Или ты просто намекаешь, что мне пора работать?
Северус сложил руки на груди и, как всегда, отмахнулся:
— Кем работать, Поттер? Недоучек в мракоборцы не принимают.
И опять: не грубо, не обидно, но задело…
Временами Снейпа будто отпускало. Он становился вновь домашним, уютным, хоть и слегка ворчливым. Но стоило Гарри допустить малейшую оплошность, и ему снова приходилось терпеть дурной характер профессора.
Парень старался оборачивать все в шутку, несколько раз пытался вызвать Снейпа на разговор, не реагировать, в конце концов, но все становилось только хуже. Он изворачивался, подстраивался, бунтовал, хлопал дверьми, возвращался, просил прощения, и так по кругу до бесконечности.
Из-за проблем дома Гарри неудачно сдал трансфигурацию, и ему назначили пересдачу. Гермиона пыталась вызвать его на личный разговор, но получила довольно грубый отказ. Парень начал замечать, что и сам существенно изменился из-за всех этих неурядиц.
В конце концов, он устал.
В один из дней Поттер просто пришёл домой со страшным нежеланием разговаривать со Снейпом, видеть его и, тем более, спать с ним в одной кровати. Ему в голову не в первый уже раз пришла мысль о том, что он живет с человеком, которого ничего не радует, ничего не восхищает. Снейп, казалось, совсем не способен на нормальные человеческие эмоции.
Гарри сидел на кровати, слушая, как где-то под полом Северус гремит склянками и передвигает котел, и думал о том, что его жизнь стала концентрироваться вокруг настроения профессора.
Выходя с утра из спальни, он осторожно зондировал с той ли ноги встал Снейп, и от того, что скажет ему Северус с самого утра, зависел весь его день. Он мог невзначай похвалить его кофе, и тогда Поттер выдыхал и мог жить спокойно, но если он услышал от своего любовника прохладное высказывание в адрес выбранной им рубашки, то весь оставшийся день все будет валиться из рук.
Парень с ужасом осознал, что Снейп владеет не только его сердцем и его любовью, он владеет его жизнью, не дает и шагу ступить без каких-то комментариев, советов, просьб, брошенных как бы случайно, но на самом деле имевших колоссальное влияние на мир Гарри.
Он постоянно был настороже, в напряжении, то ожидая сутками самого Северуса, то ожидая какой-нибудь гадости от него.
А вчера, когда они пришли в Нору, на ужин по поводу окончания Гарри и Роном третьего курса университета, а Гермионой — второго, Снейп вклинился в длинный тост Джорджа, который поздравлял их с удачно сданной сессией.
— К слову сказать, зелья кое-кто мог бы сдать и получше. Жаль, что знания не передаются половым путем.
Артур Уизли выронил вилку, над столом повисла ошеломленная тишина, Гермиона смотрела на профессора, вытаращив глаза, а Гарри покраснел от унижения так, что на глазах у него выступили слезы.
Он попытался улыбнуться, хотя больше всего ему хотелось воткнуть вилку Снейпу в ногу.
— Не так уж и плохо я сдал, — мягко проговорил он, — семьдесят четыре балла из ста. И это не предел. Я собираюсь заниматься зельями больше в следующем году, чтобы повысить свои результаты.
— Тебе больше ничего не остается, — согласился Северус.
— А что такое «половой путь»? — громко спросила Рози, повергнув всех в смущение.
Когда Гарри и Снейп вернулись домой, парень не сказал ему ни слова, а утром ушёл из дома, не позавтракав. Ему надоело высматривать в лице любовника знаки одобрения.
Парочка напротив поднялась на ноги, и направилась к выходу из парка, а Гарри, проводив их взглядом, открыл газету на середине.
«Знаменитый коллекционер спортивных автомобилей и спонсор автогонок примет участие в гонке 12 июля!» — гласил заголовок, а ниже была помещена большая фотография Драко Малфоя.
Когда Гарри впервые услышал от слизеринца, чем он собирается заняться в мире магглов, его разобрал смех. Они с Малфоем общались нечасто, но у них постоянно находились темы для разговоров.
Молодой миллионер, быстро поднявшийся на автогонках, жил в пригороде Лондона в роскошном особняке, держал лабрадора по имени Флаффи, и томно вздыхал на камеру о том, что его дом мечтает обрести хозяйку. Когда Гарри прочитал это в одном из интервью, напечатанных в журнале, он скептически хмыкнул. Ему-то было достоверно известно, что Малфою, в силу его природы, не нужна хозяйка. Но огромная фанатская армия из девушек разных возрастов, моментально набравшаяся в кратчайшие сроки после такого заявления, сделала свое дело. Малфой стал чуть ли не самой известной фигурой в Британии.
В прошлом году он был на пике популярности, и о нём писали все издания, от школьных газет до всем известного «Таймс».
Общение Гарри со слизеринцем ограничивалось письмами, и после того памятного дня, когда Драко спас ему жизнь, закрыв его собой, они не виделись.
Поттер посмотрел на наручные часы. Было десять утра. Домой идти не хотелось совершенно, и он подумал: почему бы и нет.
Очутившись перед огромными коваными воротами особняка, Поттер присвистнул. Малфой скромно жить не умел, и если он изначально планировал затеряться в мире магглов, то потом явно передумал.
За воротами начинался парк с идеально подстриженными кустами зелени, выложенными мрамором дорожками, фонтанами, клумбами, и над всем этим великолепием высился дом. Прищурившись, Гарри пытался понять, к какому стилю относится здание, потому что он видел и коринфские колонны классического стиля архитектуры, и орнаментальную лепнину барокко, и заострённые черты готики.
Поттер не решался дотронуться до ограды, так как явно чувствовал охранные чары, но вскоре он заметил приближающуюся фигуру из глубины парка.
— Поттер, надо же, какой сюрприз, — проговорил Драко Малфой, подойдя вплотную и взмахом руки отдавая команду чарам.
Ворота тут же перестали излучать слабый жар и беззвучно открылись сами по себе.
— Должно быть, стряслось нечто из ряда вон, раз ты почтил меня своим присутствием лично…
Комментарий к Глава 2
На этот раз Гарри исполнял “Баркароллу” П. И. Чайковского.
========== Глава 3 ==========
Драко Малфой ничуть не изменился за те три года, которые они не виделись. Разве что немного поправился, все-таки, служа Волан-де-Морту, а потом и Пожирателям, не потолстеешь. Болезненная худоба исчезла, а красота осталась.
Гарри враждовал с ним в школе, но то, что Малфой был одним из самых привлекательных парней в Хогвартсе, признавал даже он.
Высокий, светловолосый, ухоженный, с голубыми, небесными глазами, аристократической бледностью, он походил на свою мать, урождённую Блэк, больше, чем на Люциуса.
У Малфоя-старшего не было изящества в движениях, он был хорош собой, но красота его была грубоватой, а Драко был прекрасен, словно древний эльф.
Длиннопалые, изящные руки, стройная тонкая фигура, заострённое лицо, неизменная полуулыбка, так что было совершенно не понятно, о чем он думает, насмехается, или просто задумчив… Малфой весь состоял из тайны. Он научился быть невозмутимым, умел держать себя в обществе. Аристократическая выправка не позволяла ему выходить из себя, и он жалил словами, сказанными полушепотом, и от того становящимися еще более обидными. Гарри испробовал все это на себе в свое время.
Теперь, когда он шел по идеальному парку, Поттер почему-то отмечал про себя мягкость движений своего давнего врага, его скользящую поступь. Малфой рассказывал ему, каких трудов ему стоило обнести свой дом всяческими заклинаниями от непрошенных маггловских репортеров и журналистов.
