Квартира встретила его полумраком, лишь в гостиной на журнальном столике горела одинокая свеча.

В отличие от их старого дома, в квартире было и электричество, и водопровод, и куча разной маггловской техники — в основном для Гарри. Он сказал, что жить не может без тостера и микроволновки. Но Снейп часто зажигал свечи, наверное, ностальгировал.

Гарри, скинув университетскую сумку в прихожей, прошел в гостиную и нашел Северуса в кресле с книгой.

Профессор поднял на него взгляд и слегка улыбнулся, потом заложил страницу закладкой, отложил книгу и молча протянул руку.

Поттер вложил в неё ладонь. Когда Снейп потянул его на себя, он наклонился, и на полпути его встретили теплые губы. Поцелуй был неспешным и мягким. Вскоре Гарри опустился перед креслом на колени, чтобы не нависать над Северусом, и обнял его за шею.

Часы тихо тикали на стене, чуть подрагивая пламенем, плакала свеча, и полумрак обнимал две фигуры, сглаживая контуры, совсем стирая грани между ними, словно они были единым целым. В тишине прозвучала мягкая просьба:

— Сыграй мне…

Гарри не смог отказать. Без слов, без разборок, не тратя время на негативные эмоции, они простили друг другу обидные слова и поступки.

Поттер открыл белый рояль, любовно погладил блестящие клавиши, и в комнате явилась музыка, уносящая далеко-далеко, в прекрасный, таинственный город на воде — Венецию. Печальную тональность соль-минор, гениальный русский композитор окрасил в спокойные, меланхолические тона, рассказывая о песнях, которые исполняются гондольерами в бесконечных каналах древнего города.

Когда отзвучала последняя нота, и Гарри повернулся, чтобы услышать привычные для него аплодисменты от его единственного слушателя, его внезапно охватило странное чувство тревоги.

Снейп сидел в кресле недвижимо, пальцы его впивались в подлокотники, дрожащее пламя высвечивало бледное лицо — глаза прикрыты, ресницы отбрасывают длинные тени на щеки, взгляд устремлён в никуда, губы чуть разомкнуты. И Гарри понял, что его встревожило. Выражение, которое застыло на лице Северуса было таким, будто он увидел что-то очень печальное в своих воспоминаниях или мыслях. Профессор поднял взгляд на Гарри, слегка улыбнулся, и всё исчезло. Перед ним сидел его Северус, которого Гарри бесконечно любил.

— Прости меня.

Гарри вздрогнул. Снейп никогда не извинялся прямо. Обычно это были намеки, поцелуи, постель, подарки, но на его памяти он произнес это словосочетание впервые.

— Я тебя уже простил, — мягко ответил парень, закрывая инструмент, и возвращаясь к нему в кресло.

Снейп подвинулся вперед, давая возможность Гарри сесть на него сверху.

— Только обещай мне быть осторожным со своими экспериментами, — добавил он, отводя черные волосы с лица Северуса.

— Обещаю.

Поцелуй, сначала робкий, нежный, потом все более глубокий и страстный. Прикосновения порхающие, ласковые, властные, подчиняющие. Одежда полетела через голову куда придется, кажется, даже пуговицы поскакали по полу с короткими щелчками.

У них не было сил оторваться друг от друга даже, чтобы дойти до спальни. Северус уложил Гарри на пушистый ковер, опустился рядом, торопливо и с силой провел пальцами от его шеи до бедер.

— Что ты хочешь? — срывающимся шепотом спросил он.

Поттер, раскрасневшийся, обнаженный, красивый, изогнулся, ловя его прикосновения всем телом.

— Тебя, только тебя, пожалуйста!

Комната наполнилась тихими вскриками, дыханием, любовными звуками. Их страсть была такой порывистой, чувственной и наполненной эмоциями, что Гарри, закрыв глаза, утопал в самом воздухе, окружавшем их.

После, парень не смог бы назвать ночи, которая превосходила эту. Северус был таким открытым, дарил ласки с такой искренней любовью и нежностью, что Поттер не мог вспомнить, когда происходило то же в последний раз. Его глаза были прямо напротив глаз Гарри, и он видел в них всю палитру эмоций и ощущений, живших в его скрытном любовнике. Он видел те чувства, которые Северус никогда не называл словами, и это сделало его абсолютно счастливым.

***

С утра, явившись в университет с блестящими глазами и улыбкой до ушей, Поттер вызвал скептический взгляд Рона и его замечание о том, что следует запретить приходить на занятия тем студентам, у которых ночью был бурный секс. Они отвлекают всех остальных своими довольными лицами от учебы.

Гарри беззлобно отвесил другу подзатыльник.

— Как Рози? Хорошо спала?

— Как же! До двух ночи болтала о каком-то своем воображаемом друге. — Недовольно отозвался Рон.

— О мальчике, в глазах которого живет небо? — уточнил парень.

Он вытащил из сумки бутерброд и почти целиком запихнул себе в рот. Вчера он почти ничего не ел, и аппетит был волчий с самого утра.

— Она и тебе рассказывала? Вот откуда у моей дочери такая бурная фантазия?

— Может, она будет писателем? — беззаботно сказал Гарри, — как Джейн Остин.

— Нет уж, благодарю, — присоединилась к их разговору подошедшая Гермиона, — Джейн Остин была старой девой, а я хочу дождаться внуков. Рон, ты забыл свой конспект по Чарам.

Она передала мужу толстую тетрадь, поцеловала его в уголок рта торопливо и смущенно, и упорхнула к своей группе.

Гарри улыбался. Ему нравились отношения, которые были между его дорогими друзьями. Гермиона могла целыми сутками дуться на Рона за то, что он раскидал носки в ванной, но все равно приносила ему обед в университет. А Рон постоянно ворчал, что его жена проверяет его лекции и следит за тем, чтобы они были написаны разборчиво, но при этом всегда придерживал ей дверь и подавал руку на лестнице. Откуда у Рона взялось столько галантности, для Гарри была загадка, но он не сомневался: в их семье живет настоящая любовь, и был безумно раз за друзей.

После занятий Поттер вихрем умчался домой.

Снейп нашелся в лаборатории. Он сидел за столом, пытаясь разобраться с завалом накопившихся заказов. Гарри отметил, что котел, где он варил экспериментальное зелье, был вымыт и сдвинут к стене.

— Ты больше не станешь продолжать свои опыты? — спросил Поттер, подойдя к столу и опустив ладони на напряженные плечи Снейпа.

Северус нетерпеливо сбросил их.

— Гарри, я занят, не мог бы ты оставить меня ненадолго. У меня накопилось много работы.

— Будто я в этом виноват, — пожал плечами парень и направился к выходу их лаборатории, — что ты хочешь на обед?

Снейп нетерпеливо вздохнул и наградил его сердитым взором.

— Мне все равно. Не мешай, пожалуйста.

Покачав головой, Поттер направился на кухню. Когда Северус работал, он был невыносим.

Несколькими часами позже, он снова постучал в лабораторию и сообщил спине профессора, что ужин готов и ждёт его на кухне. Снейп что-то нечленораздельно промычал, не отрываясь от мерных пробирок.

Гарри поужинал в одиночестве, почитал перед сном и уснул в пустой постели. Когда Северус пришел в спальню ночью, он не заметил.

***

Поттер сидел на скамейке в парке, и смотрел, как воркует влюбленная парочка напротив. Девушка сидела, закинув босые ноги на колени парня, а он, не отрываясь, смотрел на неё. Они не замечали ничего вокруг, будто жили в коконе из счастья, излучавшем их любовь. До Гарри долетали отдельные слова: «любимая», «мы», «дорогой», «семья»… Много теплых слов, которые в начале отношений льются рекой. Он вздохнул.

Его собственные отношения напоминали американские горки: то взлетаешь до небес, то падаешь в глубокую яму.

Снейп пребывал в отвратительном расположении духа. Ему не нравилось ничего: от галстука Гарри, который он надел в университет, до пыли на полках книжного шкафа, которую он забыл стереть во время уборки. Самая ничтожная мелочь могла вызвать такой поток упреков, что Поттер тихо закипал. Причем при попытке парня поговорить и объяснить, что, вообще-то, ему не нравится такое общение, Снейп только раздраженно отмахивался и уходил.

Не далее, как несколько дней назад, Гарри по неосторожности спалил кастрюлю, и мгновенно узнал, что он — криворукий бездарь. Сказано было вскользь, совсем беззлобно, но почему-то задело так, будто Снейп его ударил.