– Молодой человек, дайте-ка мне роман «Унесённые в терновник».
– У меня компьютерная литература. «Виндоуз для рабочих групп 3.11» есть. Там так уносит!
Если бы я работал официально, то обязательно над головой прибил бы вывеску «Справочная» и требовал дополнительный компот на обед.
На улице паучился август, покупатели приходили загоревшие и с удивлением смотрели нас – белых братьев и сестёр, просравших лето за этими прилавками.
Стою я как-то за этим барьером от жизни, обвожу взором владения, зеваю. А в двух шагах от меня бурлит жизнь и кипят страсти. Ира из отдела беллетристики и любовных саг приклеилась слюной к бетонному полу. В одной руке недоеденное с обеда яблоко, в другой – книжка, внутри которой было всё: томные изгибы, стоны, геометрические параметры и, естественно, несметное богатство главного героя-соблазнителя, о котором главная героиня не догадывалась даже, но знала наверняка.
Она всегда так читала, с полным погружением. Как она только отличала эти обложки и содержимое?
Так и в тот день: дело шло к обеду, мухи на потолке уже потирали вкусные лапы, на полу валялась солнечная надпись, отброшенная оконной витриной, – «Скоро в школу!». Спать хотелось нестерпимо.
Входная дверь распахнулась, и в солнечном проёме возникла она – фурия. Я её сразу узнал по взлохмаченной причёске «ща как дам тапочкой!», лицу с раскраской индейца, ступившего на тропу войны, алой латексной куртке, туфлям на таком каблуке, что хозяйка могла бы питаться с подоконников первых этажей, и остроконечным ювелирным латам на пальцах.
Сказочное существо в два прыжка приблизилось ко мне:
– Так! Мне срочно нужны «Записки дрянной девчонки»!
Мне захотелось ответить: «Так напишите!». Но я промолчал.
Красивая. Действительно красивая, но очень помятая женщина лет тридцати пяти. Благородные черты лица были замазаны тональными средствами, а морщины, которые уже нельзя было спрятать, говорили о том, что когда-то этот человек много смеялся. Сейчас же передо мной нависало лицо вампира, пришедшего за порцией крови и нервов. Ну как всегда, мне не привыкать.
– Записки кого?
– Дрянной девчонки! Дарья Асланова.
– Очень приятно. Сергей Логвинов.
– Вы издеваетесь? Дарья Асланова! Книга «Записки дрянной девчонки – 2»!
– Она их две написала?
– Вы что, не читаете литературу, которую продаёте?
– Читаю. Но у меня в отделе только дрянные записки программистов.
– Меня это не интересует! Мне нужны «Записки дрянной девчонки»! – Глаза сверкнули.
Бесконечный мрак глазных провалов смотрел мне прямо в душу. Сердце сжалось от интереса: «Что это за записки, что их надо покупать с таким выражением лица? Может, ей в отдел оккультизма?»
Я прошёл вдоль прилавка к соседнему отделу, где унесённая книжными страстями Ира готовилась пережить свой двадцать пятый за день оргазм.
– Ира! – осторожно коснулся её плеча, чтобы у неё вагинизм не случился во время внутрикнижных оргий.
Ноль эмоций.
– Ира, нужны «Записки дрянной девчонки – 2».
Ира, не отрывая взгляда от текста, ответила куда-то в пустоту:
– Их сто лет нет. А вторую часть не заказывали: первую еле продали.
И снова погрузилась в океан страстей и фиалковых отношений.
Подошёл поближе, заглянул в страницы: «…он снова обрушил на неё свой влажный рот, привлёк к себе обеими руками и замер…»
– Ира, – шёпотом, – давай я на тебя обрушу свой влажный рот, и ты начнёшь работать?
– А? Что? Кто? Где? Дурак ты, Логвинов, ничего не понимаешь.
Развернулась и убежала в подсобку. Наверное, рот вытирать после влажного.
Я вернулся к покупательнице:
– У нас нет такой книги. К сожалению.
Губы гаргульи нервно дёрнулись. Она резко поправила несуществующую чёлку и воткнула в меня первый коготь:
– Что значит нет? Это бакалея или книжный магазин? Мне не нужно два килограмма книг, мне нужна всего одна! Штука! «Записки дрянной девчонки – 2»!
– Но у нас её нет. Была, но закончилась. К сожалению.
– Так, значит, была? Она была, и теперь её нет? Она вообще одна была? Вы поштучно торгуете?
– Нет, была опытная партия, плохо разошлась, вторую часть не заказывали. Смысла нет.
– Смысла нет в вашем магазине, раз у вас нет книги, которая нужна мне! А почему не заказали? – Голос, видя мою беспомощность перед женской красотой, начинал мной управлять и манипулировать. Этот второй её коготь ударил меня в солнечное сплетение. Я стоял перед ней, как обоссанный школьник, забывший вторую строфу «Белеет парус». Она пила меня глазами и совершала глубокие глотательные движения.
– Её плохо раскупали, – пробормотал я.
– Что, вот совсем плохо? Вот совсем-совсем?
– Вообще никак. Еле избавились.
Я смотрел на её рот и тихо превращался в стоящую рядом продавщицу-истукана: во мне пылала страсть обрушить на неё свой влажный рот прямо тут, среди лебедей, на полу. Чтобы она при этом ругалась, как портовая шлюха, жрала меня и требовала опять что-то не существующее в этом мире, проводя третьим когтем по спине.
И дешёвый мазохист во мне пролепетал:
– Хотите, я вам её в среду закажу в издательстве?
– В среду? А завтра я что буду делать? Ходить кругами по комнате?
– У вас же не круглая комната.
– Книга в среду должна лежать вот тут! – Четвёртый коготь указал точное место на прилавке, где именно должна будет лежать книга неведомой мне девчонки.
Я машинально провёл рукой по этому месту, как будто книгу я уже заказал, съездил в издательство, и вот она тут лежит, хоть сейчас клади на неё руку и клянись «и в горе, и в радости».
Фурия круто развернулась на своих каблучищах, в лицо ударил терпкий аромат духов, которые не продают в переходах метро, и быстрым шагом рванулась к двери.
Снова вспышка, и видение исчезло.
Все четыре продавщицы, кассир и заведующая, полуспрятавшаяся за дверью кабинета, – все смотрели на меня.
Я виновато пожал плечами и поплёлся в кладовку зализывать раны. За обедом все молчали, никто не просил соль. Мне тихо подложили печенье.
Всё, что мне приказала Строгая Госпожа, я выполнил: созвонился, съездил в издательство, долго рылся в ящиках «Макулатура», нашёл порванную пачку «Записок», привёз, распечатал, положил книгу на указанное место и стал ждать.
В этот день я работал на отлично: на любой вопрос отвечал быстро и чётко, очередь не задерживал, в пустые разговоры не вступал, не выпускал из поля зрения дверь. Всё время смотрел на дверь. Даже сквозь покупателей.
Приближался час расплаты. Она обещала в 15:00. Стрелка настенных часов медленно отсчитывала микросекунды.
Ровно в 15:00 дверь не распахнулась. Она тихо, на половину своих возможностей, отворилась.
В дверном проёме стояла старушка. Ухоженная, седоватая, аккуратная. Осколок империи.
Бабушка медленно подошла ко мне.
– Извините, вы тот самый молодой человек?
– Наверное, я. Нас тут всего двое, второй уже не молодой.
– Я к вам за этой книжкой. – Она кивнула на лежащие наготове «Записки дрянной девчонки – 2».
– Да, пожалуйста, пробивайте в кассу, – прошелестел пересохшим ртом я.
Сказка продолжается? Может, она свою алую накидку постирала, а без неё она – тихая старушка с горестными складками?
– Видите ли, молодой человек, позавчера к вам подходила моя дочка. (О, Небо, она не фурия! Она земная, и у неё есть мама!) Извините её, пожалуйста. Она очень нервничает сейчас. Она очень добрая, но жизнь не сложилась, замуж так и не вышла. И не выйдет, наверное. Она работает переводчиком у одного очень крупного политика. Постоянные командировки, в основном зарубежные, очень редко бывает дома. Иногда приходит и просто падает спать. Не смывая грима. И плачет. Она часто плачет. И я тоже. Но к ней не захожу: это неприлично. Она недавно прочитала первую часть этой книги и очень ждала вторую. Говорит, что там как про неё всё написано. Я не читала, я не могу такие книги читать. И достать её никак не может: за границей не продают, а дома еле отдохнуть успевает – не то что в магазин сходить. Вот и сегодня она внезапно улетела в Швейцарию. Говорит, на конференцию. Потом всегда фотографии показывает. Только заседания не снимают: запрещено, секреты коммерческие. Но зато можно фотографироваться в ресторане, на пляже, в горах. Сказала мне зайти сегодня за книгой. Это она?
